поэтому хотела узнать, не можете ли вы помочь найти живых родственников тех людей, в честь которых он посажен.
— Попробовать могу, — с сомнением сказала Сесили, — но они ведь почти все разъехались. А зачем они вам?
— Видите ли, мне кажется, что Майк Брэдли и его фирма тоже будут их искать, и мне хотелось бы по возможности опередить их. Я хочу узнать, что они на самом деле думают и чувствуют, пока им не предложили взятку, чтобы они не поднимали шум.
— Взятку? — В голосе Сесили послышалось изумленное негодование.
— Ну, скажем так, побуждающий стимул, — сказала Рэйчел. — Они назовут это компенсацией. Дело в том, что «Бригсток Джонс» слишком много теряет, если эта сделка сорвется, а разрешение на застройку вполне может зависеть от разрешения родственников вырубить деревья. Выгоднее заплатить родственникам — пообещать им новый мемориал вместо Эшгроува и живые деньги в придачу.
— Ну, моего согласия они не получат, — решительно заявила Сесили, — ни за какие деньги.
— Да, но этого может оказаться недостаточно, чтобы спасти деревья. Вся суть Эшгроува в том, что это общий мемориал, где увековечена память всех павших, без различия званий и происхождения. Может быть, им даже окажется достаточно срубить не все деревья, а только некоторые, но это все равно будет означать гибель мемориала в целом.
Сесили мрачно кивнула:
— Понимаю. Выходит, я не смогу им помешать.
— В одиночку, пожалуй, нет, — согласилась Рэйчел, — но я составила здесь список всех, чьи имена там увековечены. — Она достала из сумки лист бумаги и посмотрела на него. — Капитан Фредерик Херст. О нем вы мне уже немного рассказывали в прошлый раз, а теперь я выяснила еще кое-что. У него была дочь Аделаида, которая родилась уже после его смерти, а потом его жена вышла замуж второй раз, за человека по имени Ричард Энсон-Грейветти. Я читала заметку о похоронах сэра Джорджа в 1921 году, и там сказано, что они приезжали его хоронить. А вы помните те похороны? Вы ходили?
— Вся деревня собралась, — ответила Сесили. — Я, конечно, была еще ребенком, но помню, что занятия в школе отменили в знак траура, и нас всех выстроили у дороги, когда гроб несли из поместья в церковь.
— А его невестку вы не запомнили? Или девочку? Ей тогда было лет пять.
— Наверное, я про них знала, — с сомнением в голосе проговорила Сесили, — но видела ли их самих, сказать не могу.
— Например, за чаем в клубе после похорон?
— Нас, детей, на чай не звали, — сказала Сесили. — Нас отправили играть на улицу. Все взрослые ушли в деревенский клуб, и там были какие-то речи и все такое, но нас это не интересовало — мы просто радовались, что в школу идти не надо.
— Значит, вы не знаете, где в Лондоне жила семья Энсон-Грейветти?
— Нет, ей-богу, понятия не имею. Я и про Лондон-то не знала.
— Об этом упоминалось в той заметке в газете.
— Значит, скорее всего, правда, — сказала Сесили. — Я знаю только, что жена Фредди редко приезжала сюда после его смерти и еще реже — после смерти сэра Джорджа.
— Да, — вздохнула Рэйчел, — теперь отыскать следы Аделаиды Херст будет нелегко. Она вполне могла взять фамилию отчима, раз не знала своего настоящего отца, а потом, вероятно, вышла замуж и снова сменила фамилию, да к тому же вполне возможно, что ее уже и в живых нет. А если жива, то ей уже за восемьдесят, и жить она может где угодно.
Рэйчел снова взглянула на свой листок, но тут же подняла глаза, услышав слова Сесили:
— И мисс Сара тоже не вернулась домой.
— Мисс Сара? А кто такая мисс Сара?
— Мисс Сара — то? А это дочь сэра Джорджа, сестра Фредди. Ушла на войну сестрой милосердия — да, взяла и ушла, хоть сэр Джордж считал, что ее долг остаться дома и заботиться о нем.
— Я и не знала, что у Фредди была сестра. В заметке о похоронах о ней ни словом не упоминалось. — Рэйчел была потрясена.
— Ну конечно, — сказала Сесили, — я же говорю, она так и не вернулась из Франции. Думаю, она погибла там, когда немцы обстреляли полевой госпиталь.
— Обстреляли госпиталь? — воскликнула Рэйчел.
— За ними такое водилось, — подтвердила Сесили.
— Но намеренно? Не может быть, чтобы намеренно!
— Кто их знает? — пожала плечами Сесили. — Я уверена, что она погибла. Во всяком случае, домой она не вернулась.
— Ее имени нет на мемориальной табличке, — задумчиво проговорила Рэйчел. — Интересно, почему? Она ведь дочь сэра Джорджа, а табличка была его идеей. Он наверняка захотел бы увековечить и ее память.
— Она же не воевала, — заметила Сесили.
— Пусть даже не воевала, — с сомнением в голосе проговорила Рэйчел, — но все равно — она ведь отдала жизнь за свою страну!
— Большинство смотрело на это иначе, — сказала Сесили, и у Рэйчел возникло ощущение, что она согласна с большинством. Хотя она этого и не сказала, Рэйчел показалось, что Сесили не одобряет поступок дочери сквайра — поехать во Францию ухаживать за ранеными солдатами, — и ей хотелось понять почему.
— Мне все же не верится, что он не захотел хоть как-то увековечить память дочери. — Рэйчел в недоумении умолкла, а потом вдруг воскликнула: — Ну конечно! Девятое дерево! Это он, должно быть, посадил девятое дерево в ее честь. Солдат ведь было восемь, а деревьев девять.
Сесили поглядела на нее с сомнением.
— Никогда не слышала, что это дерево в ее честь, — сказала она.
— Но тогда в чью же? — не отступала Рэйчел.
— Не знаю, — ответила Сесили и склонилась над столом, чтобы налить им обеим еще кофе. — Правду сказать, совсем забыла, что там откуда-то взялось еще одно дерево, но сомневаюсь, что оно предназначалось для мисс Сары. Там ведь не было имени.
Поняв, что Сесили больше ничего не расскажет о дочери сквайра, Рэйчел сделала короткую заметку — «попытаться выяснить, что случилось с Сарой», — и вернулась к списку.
— А что вы можете сказать о рядовом Альфреде Джоне Чапмене?
— Джейн Чапмен, — сказала Сесили. — Так звали его дочь. Мы с ней вместе в школе учились. У нее еще был старший брат. Как же его-то звали? — Она сосредоточенно наморщила лоб, пытаясь вспомнить.
— Гарольд? — предположила Рэйчел, снова взглянув на свой список.
— Верно, — радостно воскликнула Сесили. — Верно, Гарольд. Когда началась Вторая мировая, он ушел в королевские ВВС, — Сесили произнесла это как «вэвэс», — и погиб в битве за Британию. Летал на истребителях, и его сбили, да. Бедная Джейн. В одной войне потеряла отца, в другой — единственного брата.
