- Мы просто это учитываем, и планируем маршруты заранее. Вы недавно в Питере?
- Не то чтобы недавно, но пока так не влипал. Я приехал осенью, и все дела организовывал на материке, у меня почти не было поводов бывать на остовах.
Я улыбнулась, он послал мне вопросительный взгляд, я ответила:
- "На материке", мои родственники с севера так называют весь мир, кроме севера. - Он коротко усмехнулся, но промолчал, опять взялся за еду. Я пыталась смотреть куда-нибудь в другую сторону, но за окном было так темно, что я всё равно видела отражение Михаила. Он быстро доел и махнул официантке, чтобы уносила посуду, посмотрел на часы, на меня:
- И что, до утра теперь тут сидеть?
Я тоже посмотрела на его часы, ответила:
- После двух будет небольшое окно, можно будет сократить путь.
Он кивнул:
- Подождём. А ты так уже попадала?
- Конечно.
- И что вы обычно делаете в таких случаях?
Я улыбнулась, развела руками:
- А что мы можем? Сидим в круглосуточных кафешках с самым дешёвым кофе и одним пирожным на двоих, слушаем музыку, разговариваем, читаем, спим иногда. Можно найти антикафе с приставками и настольными играми, если повезёт, они даже будут не заняты. Это весело.
Он смотрел на меня с такой недоверчивой улыбкой, как будто я ему рассказываю сказки про призыв Пиковой Дамы, медленно качнул головой и прошептал:
- Охренеть как весело. - Опять посмотрел на часы, я резко пришла в себя и сжалась - это я получаю удовольствие просто от того, что он рядом, а он, наверное, устал и спать хочет, и я вообще его от дел оторвала, ни стыда ни совести. Я опустила голову и сказала:
- Простите, это всё из-за меня…
- Хватит.
- Если бы я ушла в шесть, это вообще не стало бы для вас проблемой…
- Бойцова, хватит, я сказал, - он повысил голос, и я сжалась ещё сильнее, он заметил и сказал тише: - Ты не виновата. Виновата безалаберность редакции шестнадцатиполосника.
- Но свои четыре полосы я должна была проверить сама.
- Будешь ведущим дизайнером издания - будешь должна, сейчас - нет. Перестань брать на себя чужие косяки, серьёзно. И делать чужую работу, тем более, перерабатывать из-за лентяев, которые неделю чаи гоняли, пусть у них голова болит, как успеть за один вечер сделать работу, на которую им отводилась неделя. Не надо их жалеть, они не калеки, они просто раздолбаи, и помогать им в нерабочее время никто не обязан. Как я не заметил, что ты осталась? Мне казалось, ты ушла с Тоней, и Марина сказала, что все ушли. Я всё позакрывал, думал, Бойцова уже дома расслабляется, а моя Бойцова изменяет "Стиму" с шестнадцатиполосником. Не стыдно? Ай-яй-яй, Бойцова.
Мне было стыдно, просто ужасно, и ещё немного смешно, я смотрела на свои руки на столе, кусая губы и боясь поднять глаза. Подошла официантка, унесла посуду, принесла кофе, Михаил подождал, пока она уйдёт, и сказал уже без шуток:
- Серьёзно, Бойцова, бросай это дело. В жизни надо быть наглее, иначе ничего не достанется, так и будешь делать чужую работу, а зарплату будет получать за это кто-то другой.
Я кивнула, и осталась сидеть с опущенной головой, он посмотрел на часы и сказал:
- Пойдём, если хотим успеть в окно в два, то пора выезжать. И давай ты, наверное, на такси поедешь, я сонный, не хватало ещё где-нибудь влететь. Я вызову, - он достал телефон и открыл приложение с такси, вызвал и посмотрел на меня с невесёлой улыбкой: - За счёт фирмы, вычту из премии у редакции шестнадцатиполосника. Через две минуты будет, собирайся.
Я убрала свой нетронутый йогурт в сумку, застегнула куртку, за окном как раз мигнула фарами машина, и мы пошли. Михаил открыл мне заднюю дверь, сказал:
- Приходи завтра после обеда.
Я от неожиданности смогла посмотреть на него прямо, спросила:
- А так можно?
Он улыбнулся и кивнул:
- Можно, я напишу распоряжение. Отдыхай. Позвони, как доберёшься.
Я кивнула и села в машину, он захлопнул дверь, обошёл капот и наклонился к водителю, что-то сказал на языке, которого я не знала, водитель заулыбался, затараторил на том же языке, часто кивая и смеясь. Михаил сунул ему купюру, я отвела глаза - вроде и за счёт фирмы, но всё равно было стыдно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Машина тронулась, я посмотрела в окно и увидела, как Михаил показывает мне экран телефона с приложением отслеживания движения такси, с улыбкой говорит, я не слышала, но прочитала по губам: "Я слежу за тобой".
Внутри было ощущение, что я творю что-то запрещённое, и мне обязательно за это влетит, но не прямо сейчас. И я закрыла глаза, чтобы продлить то "сейчас", в котором мне пока ещё не влетело, в этот моменте было до дрожи хорошо.
* * *
Водитель включил музыку, потом сделал тише и стал рассказывать, какой заботливый у меня муж, и какой хороший он человек. Я не спорила - я вообще никогда не спорю с таксистами, потому что нервировать человека, от которого зависит в данный момент моя жизнь, несколько неразумно. Поэтому я молчала, а через время вообще сделала вид, что уснула - в машине было тепло, мы ехали медленно, мимо неслись фонари, внутри мелькали фантазии из области той реальности, где я такая же смелая, как та официантка. Я веду себя дерзко и решительно, и фантазии мои тоже взяли новую высоту дерзости - муж, он у меня есть, именно такой заботливый, как рассказывал таксист.
Я всё-таки уснула, водитель разбудил меня у парадной, напомнил, чтобы я позвонила мужу, и простоял с включёнными фарами всё время, пока я возилась с ключом и открывала тяжёлую дверь.
Поднявшись в квартиру, я не стала включать свет, разулась максимально тихо, и даже ключи на крючок повесила без единого звяка. И услышала сонный Иркин голос:
- Привет, пропажа.
- Привет, - вздохнула я. - Не спишь?
- Уснёшь тут, - Ирка пошла на кухню, включила свет и щёлкнула чайником, вернулась, молча понаблюдала, как я раздеваюсь, и спросила: - Ты где шлялась, мать?
- Ты не поверишь.
- Давай, жги, я попытаюсь. Ты голодная?
- Как волк.
Ирка рассмеялась и пошла на кухню, махнула мне, приглашая за собой:
- Пойдём, устрою тебе ночной дожор. А ты мне расскажешь, как ты докатилась до такой жизни. И чем занималась всё то время, что я тебя тут ждала, как моряка на причале.
Я быстро сняла всё, кроме трусов, тело так устало от одежды, что одно это уже доставило море кайфа. Завернулась в пушистый Иркин халат, пришла на кухню и рухнула на стул, пытаясь закутаться поплотнее и осознать, что я наконец дома. Посмотрела на Ирку и шёпотом призналась, сама себе не веря:
- Я работала с ним. С Михаилом. Наедине, ночью, в пустом офисе, он вот так вот рядом сидел.
- О, боже, - Ирка оторвалась от приготовлений и обернулась, глядя на меня с ожиданием чего-то великого. Я кивнула и выдохнула ответ на все незаданные вопросы:
- Да.
- И не заикалась?
- Заикалась. Немного. Но вообще уже лучше, чем было.
- Это же здорово. Поздравляю.
Она отвернулась к столу, я забралась на стул с ногами и уткнулась лицом в колени, бурча куда-то в складки халата:
- А ещё я разревелась, потому что накосячила, и он меня по голове гладил, и рассказывал, что я не виновата. И потом я на него упала, прямо на колени, и он меня отнёс умываться на руках, потому что я не знала, где туалет.
- Матерь божья, - поражённо рассмеялась Ирка, вздохнула: - Ты дала жару, конечно. Я думала, я отожгла, когда на Димасю на первом свидании суп перевернула, но ты меня переплюнула. Ох, чую, я сейчас опять курить пойду. Давай жги, что дальше было?
- Да ничего, мы сделали вид, что всё нормально, и работали дальше. - Я на секунду выглянула из норы в халате, Ирка усмехнулась мне с таким видом, как будто не верит ни единому слову, но промолчала и вернулась к готовке. Я посмотрела на нож в её руке, и спросила:
- Ир, ты готовить умеешь?
- Не особо. А что?
- Научи, хоть не особо.
Она фыркнула и обернулась:
