- Пройдите пока в комнату тюремных надзирателей. Я приду к вам после того, как покончу с другими делами.
- Только два дела сегодня утром? - удивился Стэн.
- Два, но оба весьма важные...
Брадлей несколько запоздал в суд и вошел в зал после того, как туда ввели Зедемана, не утратившего даже здесь своей величественности.
Зедеман поздоровался с судьей, словно со старым знакомым, и не счел нужным оспаривать все прегрешения, которые успел натворить в течение минувшей ночи. Более того, он неоднократно напоминал свидетельствовавшему против него полисмену о том, чтобы тот не давал ложных показаний, а затем стал спокойно ожидать приговора.
Три недели тюремного заключения, выпавшие на его долю, нисколько не отразились на его настроении.
Секретарь суда о чем-то вполголоса беседовал с одним из адвокатов, в котором Брадлей опознал приятеля Мак-Гилла. Услышав, как в их беседе прозвучало имя "Смиз", он насторожился. Впрочем, ему не долго пришлось ожидать разъяснения этого обстоятельства. После того как Зедемана увели из зала заседаний, мистер Дурзер занял место за адвокатским столом. Очутившись в сфере своей профессиональной деятельности, он преобразился и не был уже тем пугливым, мелко дрожащим человеком, который беседовал с Анн.
- Прежде чем достопочтенные судьи перейдут к разбору следующего дела, с апломбом заявил он, - я надеюсь, что мне будет разрешено заявить ходатайство. Оно имеет касательство к делу, которым вам придется заняться несколько позднее. Позволю напомнить, что я в свое время заявил ходатайство о выдаче некоторых документов, являющихся собственностью моего клиента мистера Мак-Гилла. Документы эти находились во владении покойного Элиаса Джозефа, проживавшего в "Леди Стерс".
Брадлея удивило это заявление. Какую цель преследовал Марк? Чего ради счел он необходимым именно сейчас напомнить о смерти Ли Джозефа?
Судья кивнул головой.
- Да, я помню об этом случае.
- Полиция опечатала дом, - продолжал мистер Дурзер, - и, насколько мне известно, она предполагает продержать печати до официального признания Ли Джозефа мертвым. Мы представили в свое время свидетеля, некоего мистера Зедемана, который по необъяснимой случайности как раз сегодня также предстал перед лицом суда...
- Да, я помню об этом. Свидетель показал под присягой, что эти документы по ошибке были оставлены в доме Ли Джозефа.
- Они не имеют особого значения, - снова заговорил адвокат, но судья прервал его:
- В этом вы правы. Документы эти - не что иное, как счета и переписка с рядом торговцев на континенте, снабжавших, как предполагают, Ли Джозефа и тех, кто скрывался за ним, наркотическими веществами. Не так ли, мистер Брадлей?
- Совершенно верно, господин судья.
- Мы можем представить ряд доказательств, которые установят, что эти документы относятся к торговле, дозволенной законом, совершенно безвредным химическим препаратом, - заявил адвокат.
Брадлей понял в чем дело. Марк проведал о том, что полиция обнаружила потайные отделения в автомобиле и заблаговременно готовил себе материал для защиты. Документы, о которых шла речь и которые были опечатаны в ночь убийства, могли бы подкрепить его позицию.
- Эти документы - дело полиции, - возразил судья. - Если она заявит, что документы имеют какое-нибудь значение для нее, то я ничего не предприму для выдачи их.
Он взглянул на Брадлея, и инспектор поднялся со своего места.
- Мы не в состоянии еще представить вам все доказательства, - заявил он, - но документы, о которых идет речь, весьма важны, и поэтому я возражаю против ходатайства адвоката.
Судья одобрительно кивнул.
- Ваше ходатайство отклоняется, - заявил он Дурзеру.
Брадлей вторично встал с места.
- Осмелюсь просить вас уделить теперь внимание делу Вилльяма Чарльза Смиза. Я ранее просил вас заслушать его дело после обеда, но в силу некоторых причин я вынужден просить вас, чтобы оно было заслушано немедленно. Это не займет много времени.
Судья согласился с ним, и двое полицейских привели из камеры бледного, тщедушного человека. На руках у него были наручники.
Судья взглянул на его руки и осведомился:
- Разве необходимо было доставлять его в суд в таком виде?
- Да, - ответил Брадлей, - он принес нам немало хлопот.
Арестованный взглянул на Брадлея и злобно нахмурился.
Был оглашен обвинительный акт. Смиз обвинялся в предумышленном убийстве: в ночь на четырнадцатое число Смиз застрелил из револьвера Гарри Бендона. Убийство произошло на Федлоу-стрит.
- У обвиняемого имеется адвокат? - спросил судья.
- Нет, - ответил Брадлей. - Я ходатайствую сегодня лишь о том, чтобы вы постановили оставить до следующей пятницы Смиза под следствием.
Обвиняемый развалился поудобнее на скамье.
- Попались вы мне в руки, Брадлей, я вам сверну шею, - прорычал он. Затем его слова перешли в нечленораздельное бормотанье.
Судебное разбирательство длилось недолго, и Смиза снова отвели в камеру.
- Разве этот заключенный не был подвергнут медицинскому осмотру? удивился судья. - Его поведение показалось мне странным.
- Насколько мне известно, врачи осматривали его, - ответил Брадлей. Он очень страдает от отсутствия наркотиков. И это является причиной всех наших неприятностей с ним.
Судья озабоченно покачал головой.
- За последнее время неимоверно возросло число преступников, подверженных действию наркотиков. Передо мной прошло огромное количество кокаинистов и морфинистов. Откуда они ухитряются добывать эти вещества? Раньше наркотики имели распространение среди ограниченного круга. Мне никогда не приходилось слышать о том, чтобы наркотики употреблялись в слоях общества, к которым следует причислить и Смиза.
- Это добро теперь систематически распространяется по стране, - ответил Брадлей. И тут же вскочил Дурзер.
- Я надеюсь, что это отвратительное дело нисколько не повлияет на ваше отношение к делу Анн Перрмен. которое нам предстоит сейчас заслушать.
- Я вовсе не намеревался связывать эта дела, - возразил Брадлей.
Адвокат однако не удовлетворился ответом Брадлея.
- То, что дело Смиза было заслушано до дела Перрмен и что речь шла о распространении наркотических веществ, не могло не создать неблагоприятной обстановки для моей доверительницы. Я ведь не знаю, в чем заблагорассудится полиции обвинить мисс Перрмен...
Кто-то дотронулся до его руки. Это был Мак-Гилл, незаметно вошедший в зал суда и занявший место рядом с адвокатом. Брадлей заметил его появление.
- Оставьте. Пусть пока дело идет своим чередом, - шепнул Дурзеру Мак-Гилл. Затем, заметив, что судья о чем-то совещается с секретарем и Брадлеем, он поинтересовался: - Каковы намерения Брадлея?
- Если ему на самом деле удалось обнаружить тайник в автомобиле, то он возбудит против нее обвинение в незаконном хранении ядов.
- А они действительно обнаружили кокаин?
- Мне известно, что именно Брадлей осматривал машину и только.
Лицо Марка вытянулось.
- И какое наказание грозит ей?
- Три месяца заключения, а, может быть, и шесть месяцев. Ведь она везла кокаин?
Мак-Гилл утвердительно кивнул головой.
- Но она не знала об этом...
Дурзер недоверчиво улыбнулся.
- Вы хотите меня уверить, что она не знала, какой груз везет?
- Она ничего не знала о тайнике в автомобиле.
Судья прервал их беседу.
- Анн Мэри Перрмен!
Анн вошла в зал, кивком головы приветствовала Мак-Гилла и, улыбаясь, опустилась на скамью. Брадлей ранее видел эту улыбку на лице Ронни. С таким высокомерным выражением, с той же улыбкой опустился на скамью подсудимых ее брат...
- Итак, мистер Брадлей? - И по-прежнему улыбаясь девушка обратилась к сыщику. - Наконец-то вам удалось осуществить свои намерения и посадить меня на эту скамью. Я полагаю, что для вас это был самый счастливый день в вашей жизни!
Брадлей не хотел верить своим ушам.
- Вы имеете право разговаривать только со мной, - прервал ее судья.
Девушка презрительно рассмеялась.
- Здравствуйте, господин судья! А я-то полагала, что мне здесь будет предоставлена возможность кое-что сказать...
Секретарь взглянул на лежащий перед ним листок бумаги и заговорил:
- Вы обвиняетесь в том, что ехали минувшей ночью на автомобиле, превысив предельную, разрешенную законом скорость. Признаете ли вы себя виновной?
Судья перебил его:
- Сегодня утром говорилось о том, что поступит и второе, более значительное обвинение. Почему вы не оглашаете его?
К удивлению Мак-Гилла Брадлей покачал головой:
- Обвинение пока ограничится этим. Нам не удалось обнаружить ничего, что могло бы послужить уликой.
Анн первая пришла в себя от охватившего всех изумления.
- Неужели вы хотите быть милостивым ко мне? Я ненавижу вас! воскликнула она.
Судья попытался призвать ее к молчанию, но это ему не удалось. Анн почувствовала себя хозяином положения: она знала, что Брадлей утаивает правду! Он лгал ради нее, и эта ложь предавала его в ее руки - эта мысль наполнила ее удовлетворением. В ней жило сейчас единственное желание уничтожить его, обратить в прах, сделать с ним то же, что он сделал с Ронни...
