Я даже кивнуть не успеваю, как она уже уверенно трясет мои руки, припевая, что у нас в запасе всего неделя, а мне еще многому предстоит научиться.
Глава четырнадцатая
Когда через неделю в Горностаевый приют приезжает отряд гвардейцев, я стою перед ступеньками замка, разодетая в красивое платье и туфли, причесанная, накрашенная, как боевой кролик — и дрожу, словно осиновый лист.
По правую руку и чуть в стороне держится капитан, который приезжал забирать меня из монастыря. Бросает косые взгляды куда-то мне под ноги и единственное, что я испытываю от его близости — желание отодвинуться еще дальше. Желательно на другой конец мира.
Рядом, переодетая в компаньонку и с вдовьей вуалью на лице, стоит герцогиня.
— Перестань трястись, — шипит в мою сторону, когда я изо всех сил цепляюсь пальцами в платье, чтобы хоть как-то удержать себя на месте. — Ты — герцогиня Лу’На. Ты — единственная наследница огромное состояния, у тебя самая чистая кровь в Артании, ты богата, независима и красива. И если король и должен выбрать кого на этом отборе — то только тебя.
— Я не смогу, — еле-еле выдавливаю из себя сквозь сжатые зубы.
— Тебе придется, Матильда, потому что иначе остаток дней ты проведешь в монастыре. Помнишь, о чем я говорила?
И хотела бы забыть, да вряд ли смогу.
Сглатываю панику и заталкиваю подальше тот наш вчерашний разговор, после которого я поняла, что у моего плачущего бога очень жестокое чувство справедливости.
— Две недели, Матильда, — напоминает герцогиня. На мгновение придвигается, подавая платок, который я не просила, и совсем шепотом: — Всего две недели — и ты получишь свободу. Испортишь все — и будешь до конца своих дней гнить в монастыре. Или, если тебя раскроют, можешь даже лишиться головы. Не забывай об этом, когда будешь смотреть на короля.
Она быстро отпутает назад, потому что главный в отряде гвардейцев, уже почти рядом, и я даже слышу его взволнованное покашливание. Явно прочищает горло прежде чем обратиться к высокородной даме.
Я прикрываю глаза, напоминая себе, что у меня просто нет входа.
По крайней мере сейчас, пока с одной стороны меня караулит цепной пес герцогини, а с другой стороны — она сама.
Но, когда я мысленно еще раз прокручиваю в голове, как и когда следует протягивать руку для поцелуя, взгляд случайно падает на лицо гвардейца, как раз, когда он подходит, преклоняет колено и послушно ждет, пока я исполню все «ритуалы приличия».
Это. Просто. Невозможно.
Потому что этот молодой рослый и стройный красавец — мой Орви.
Мой милый замечательный Орви, который… очень неловко прячет за спину перебинтованную обожженную ладонь.
Мой первый импульс — броситься к нему, крепко обнять и еще тысячу раз попросить прощения за тот вечер, метку которого он до сих пор носит на своей обожженной ладони.
И я даже тянусь навстречу, вообще забывая, что сейчас на мне другая маска и другая роль.
— Ваша Светлость, — тихим, но напряженным голосом говорит мне в спину герцогиня.
Я словно просыпаюсь и с трудом заталкиваю обратно свои романтчиеские душевные порывы.
Герцогиня Лу’На предназначена в жены королю, и не должна опускаться до разговора с простыми безродными гвардейцами.
Плачущий, и вот это твоя кара?
Я медленно протягиваю руку и Орви едва-едва прикасается к ней губами через перчатку.
Поднимается, делает чеканный шаг назад.
— Лейтенант Орвил Дарси.
С поклоном протягивает охранную грамоту с оттиском короны и герба на красном сургучном кругляше.
Я разламываю ее, разворачиваю пергамент, пробегаю глазами по строкам. Это письмо о том, что податель его уполномочен сопроводить выбранную для королевского отбора невест герцогини Матильду Лу’Ну в столицу Артании — Линден.
— Благодарю, лейтенант, — сдержанно произношу я.
Орви неожиданно как-то резко поднимает голову, хоть все это время смиренно, уважительно и, как того предписывают правила, держал взгляд вниз.
Когда смотрит мне в лицо, его глаза округляются, а рот медленно приоткрывается в невысказанном, но легко угадывающемся вопросе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Еле-еле усмиренная дрожь снова дает о себе знать и, чтобы не выдать себя предательскими эмоциями, снова и снова, как дрессированная ручная зверушка, вспоминаю все предупреждения герцогини.
Конечно, если друг этот фар раскроется, ей, единственной наследнице огромного состояния и приличного куска земель, грозит максимум отлучение от дворца. А вот сироте, за которую некому заступиться, как бы и правда не пришлось попрощаться с жизнью.
«Прости, Орви!» — мысленно кричу от сожаления, а вслух, контролируя каждый звук и тембр голоса, сдержанно интересуюсь:
— Что-то не так, лейтенант?
Он еще несколько долгих мгновений, забыв о вежливости и социальном статусе, пристально вглядывается в мое лицо. Как будто и вопрос не слышал.
А вот я прекрасно слышу как капитан герцогини уже вышагивает вперед, становясь так, чтобы своим плечом «врезаться» в узкий промежуток между мной и Орви, и повторяет мой вопрос:
— Что-то не так?
Его грубый голос отрезвляет Орви и заставляет меня непроизвольно поежиться, вспоминая…
Нет, Плачущий, я не буду это вспоминать!
— Прошу прощения, Ваша светлость! — Орви порывисто опускается на одно колено, смиренно склоняет голову. — Просто… Простите мою дерзость, о вашей красоте… говорят.
— Знай свое место, гвардеец, — рыкает капитан.
Орви послушно ждет моего разрешения подняться с колен, и я даю его сдержанным взмахом платка.
— Лейтенант, — проглатываю удручающе сильный приступ стыда, — я сделала все необходимые приготовления и готова отправляться вместе с вами.
Он поднимается, кивает кому-то из своих людей, и я снова вижу, как маленькая прямоугольная дощечка с руной Ордо — второй руной Аспекта — в считанные мгновения становится аркой-порталом, по ту сторону которого виден красивый огромный каменный город, наводненный красивыми дорогими экипажами, разодетыми леди и даже самоходными повозками, которые называются «автобили».
Еще неделю назад я даже не знала, что повозки могут двигаться не на лошадиной тяге, а на Аспекте Потенция, запечатанном в сложный элийский механизм.
Но неделю назад я и не собиралась выдавать себя за королевскую невесту.
Глава пятнадцатая
— Никогда этого не делали, Ваша Светлость? — осторожно, все так же не поднимая взгляд, интересуется Орви, когда я медлю перед зыбкой рябью внутри портальной арки. — Могу я… чем-то помочь?
Он медлит, но все-таки услужливо протягивает перевязанную ладонь, предлагая взять его за руку, чтобы сделать этот шаг.
Мне, конечно, ни в коем случае нельзя выдавать кто я на самом деле, и даже общаться с Орви я должна исключительно с высокомерной позиции потомственной леди самых чистых благородных кровей. Но… когда я вкладываю свои пальцы в его ладонь, и он слегка их сжимает, это придает уверенности для того первого шага, который я делаю на пути двухнедельного кошмара под названием: «Игра в герцогиню».
После уже знакомого покалывания под кожей и неприятного, но терпимого зуда в затылке, первое, что я остро ощущаю, оказавшись по ту сторону портала — запах.
Он… острый, горький и от него сразу першит в горле.
Я непроизвольно закашливаюсь.
— Это запах столицы, Ваша Светлость, — успокаивает Орви.
Пока пытаюсь прийти в себя, он спешит к ближайшему фонтанчику с водой, обильно смачивает носовой платок и, с почтенным поклоном, протягивает его мне.
— Благодарю, — еле-еле справляясь с кашлем, отвечаю я и прикладываю платок к губам и носу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ненамного, но это облегчает дыхание.
— Лейтенант, — я пытаюсь вернуть платок, но Орви мотает головой и, краснея, говорит, что это честь для него — быть хоть чем-то полезным благородной леди.
Еще немного — и я начну злиться на него за то, что он заикается и подрагивает, словно влюбленный юноша. Потому что, даже если это я — видит-то он не меня, а вот эту разодетую, расфуфыренную и обильно надушенную копию герцогини Лу’На.
