— Кочевники? — с сомнением повторил Евсей, однако, и он растерял остатки былой беззаботности. — Но что заставило их сорваться с мест?
— Кто знает? Возможно, холода, истощившие степи, или что-то еще…
— Но костров так много… — хрипло прошептал Аль. — Сколько же тогда… — он не договорил, поймав на себе полный ужаса взгляд Ларга.
Тот вдруг сорвался с места.
— Ты куда? — двое его спутников бросились следом.
— Я должен предупредить, — уже в пещере, не замечая удивленных взглядов разбуженных и без того громкими голосами, которые еще сильнее усиливались раскатистым эхом. — Кочевников слишком много. А, значит… — он принялся собирать свои вещи в заплечный мешок.
— Война? — через силу выдохнул Аль, который, наконец, все понял. Ему доводилось читать о жутких набегах кочевников, которые сжигали все на своем пути, убивали мужчин, а женщин и детей уводили в плен.
— Как же так? — прошептал торговец, руки которого вдруг разом опустились. Одно дело — какая-то нереальная в своей сказочности угроза со стороны наследника Объединителя, совсем другое — реальная, жуткая опасность от кочевников, не знавших сострадания, не помнивших родства, захватывавших города и земли не ради того, чтобы построить на них что-то свое, а лишь разрушения ради, безумные в своей слепой жестокости.
— Нужно предупредить! Их ведь никто не ждет! — Аль тоже засуетился, задергался, готовый, бросив все, кинуться вниз, без дороги.
— Не сходи с ума, парень! — легла ему на плечо тяжелая рука старшего торговца, который справился со своими чувствами. Его глаза сощурились, ноздри раздулись, словно у принюхивавшегося к опасности дикого зверя.
— Я должен… спешить… — попытался вырваться юноша, но властный голос остановил его:
— Если ты останешься в горах, сорвавшись со скалы, то никому этим не поможешь!
— Они еще далеко, — Ларг тоже заставил себя успокоиться. — У нас достаточно времени.
— Чтобы успеть спуститься! Но отцу еще нужно собрать войско!
— Успеем, я сказал! — резко обернувшись, пронзил его острым взглядом проводник. — Я знаю короткую дорогу. Она опасна, с поклажей по ней не пройти, но я спущусь.
— Я с тобой! — Аль схватил свою суму. — Я должен!
Ларг мгновение помолчал, а затем, кивнув царевичу, шагнул к торговцу:
— Тебе придется продолжать путь одному. Справишься?
Есей кивнул:
— Как-нибудь, — а потом спросил: — Могу я что-нибудь сделать для вас?
— Даже если тебе удастся донести весть до своего царя и он, выслушав тебя, согласится помочь, будет слишком поздно вести войско через горы. Зима отрежет Десятое царство. Нам придется рассчитывать лишь на свои силы.
— Возьми припасы. И запасные плащи.
— Они могут понадобиться вам самим.
— Ничего, мы как-нибудь.
— А если на перевале снег? Вам придется зимовать в горах.
— Ну и ладно. Выберем себе пещерку поспокойнее… — пытался все обратить в шутку Есей, вот только улыбка у него вышла кривая и грустная, когда торговцу было страшно даже думать о возможности подобного.
— Надеюсь, что вам удастся миновать перевал.
— Помолись за нас богам.
— Они не услышат слов того, кто в них не верит.
— Разве то, что происходит сейчас, и, тем более, то, что может случиться — не достаточный повод изменить свое отношение к создателям?
— Возможно. Но я не уверен.
— Да, в вопросах веры без уверенности не обойтись…
— Но я обещаю, друг: если моя душа обретет веру, в первой же молитве я вспомню о вас. А пока — удачи!
— Береги себя, дружище, — Есей обнял его. В его вмиг состарившихся глазах горела грусть. У торговца было такое чувство, что они прощаются навсегда, и, как он ни гнал его прочь, оно все равно возвращалось.
— Буду, — решительно кивнул тот. Он не мог умереть, во всяком случае, не предупредив об ужасной опасности.
— И ты будь осторожен, — Есей подошел к царевичу, коснулся руки, подбадривая. — Ты — человек, чей путь определяют боги. Таким людям судьба несет множество испытаний, но без них не бывает будущего. Даже если ты не ценишь свое, не лишай других их завтрашнего дня.
Глава 3
Они отправились в путь, не дожидаясь, когда рассветет.
— Будь предельно внимателен, — не оглядываясь на царевича, бросил через плечо проводник, торопливо шагавший по прижимавшейся к склону горы тропинке, — эта дорога и без того опасна, а в предрассветные часы, когда зрение может сыграть с человеком злую шутку, изменяя расстояния и очертания окружающих предметов, и подавно.
Аль уже открыл рот, чтобы сказать что-то вроде: "Не беспокойся за меня, Ларг, я прекрасно вижу в темноте", как, споткнувшись о камень, не весть каким образом оказавшийся под ногами, не удержался на ногах. Падая, он успел подумать: "По закону подлости непременно сорвусь вниз". Но царевич не имел права умирать сейчас, не предупредив отца об угрожавшей всем опасности, и потому, извернувшись, попытался схватиться за что-нибудь, но рука натыкалась лишь на пустоту. Его душу обжег страх, а затем, когда юноше уже начало казаться, что его не спасет и чудо, сильная рука схватила его за шиворот, останавливая падение:
— Чем ты слушаешь?! — зло рыкнул на него великан. — Я же сказал — осторожнее!
— С-спасибо, Ларг.
— Смотри под ноги, парень, пока я не пожалел, что взят тебя с собой и не отослал обратно.
— А почему…?
— Что — почему? — было видно, что проводник не считает нынешнее время подходящим для разговора. И потому он торопил юношу, спеша оставить все вопросы позади.
— Почему ты взял меня с собой? Ведь из-за меня ты вынужден идти медленнее, чем мог бы.
— В горах всякое может случиться. Когда идут двое, это наполовину увеличивает шансы того, что кто-нибудь дойдет.
— Если что, дойти должен ты, — с удивительной для самого себя уверенностью проговорил Аль.
— Что за глупость!
— Я без тебя дорогу не найду, — это было настолько очевидно, что царевич успокоился. — А еще отец мне не поверит. Потому что я — фантазер, который постоянно выдумывает невесть что.
— Вот что, — проводник резко повернулся к нему лицом, искривленном злостью, — ты это брось! В реальности нет и не может быть места выдуманному. Тебе придется выбирать не между своей жизнью и притягательной фантазией, а между жизнью и смертью! А твоя жизнь теперь тебе не принадлежит.
Сказав это, Ларг прибавил шаг, не оставляя юноше времени на раздумья и выдумки. Аль поспешил следом. Обращенный под ноги взгляд стал внимателен — как бы быстро он ни шел, у него оставалось достаточно времени на дорогу, ведь она была единственной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
