вестнике» вы найдете две мои статейки на эту тему. Посему я исследовал уши из коробки глазами эксперта и прочно запомнил их анатомические особенности. Вообразите же мое удивление, когда, глядя на мисс Кушинг, я осознал, что ее ухо в точности соответствует женскому уху, которое я только что изучал. Простое совпадение начисто исключалось. Та же самая укороченная ушная раковина, тот же широкий изгиб верхней доли, точно такой же извив внутреннего хряща. Судя по всем важнейшим элементам, это была точная копия.
Конечно, я сразу понял величайшую важность сделанного мной наблюдения. Стало ясно, что жертва находилась с хозяйкой дома в кровном родстве – и, по-видимому, самом близком. Я заговорил с мисс Кушинг об ее семействе, и, как вы помните, она немедля выложила нам чрезвычайно ценные подробности.
Во-первых, ее сестру зовут Сара и до недавнего времени адрес этой Сары был тот же самый, так что совершенно очевидно, каким образом произошла ошибка и для кого посылка на самом деле предназначалась. Далее мы услышали о стюарде, женатом на третьей сестре, и узнали, что когда-то он был очень расположен к мисс Саре и та даже перебралась в Ливерпуль ради соседства с Браунерами, но позже у них случилась размолвка. Это положило конец всяким отношениям между ними: они не сообщались между собой несколько месяцев, так что если Браунеру вздумалось бы отправить мисс Саре посылку, он, несомненно, указал бы на ней прежний адрес.
И вот дело начало на удивление быстро проясняться. Мы узнали о существовании этого стюарда – человека импульсивного, страстного, способного на решительные поступки (вспомните, как он отказался от явно выгодного места, лишь бы не расставаться надолго с женой) и вдобавок подверженного тяжелым запоям. Не без основания можно было предположить, что его жена убита и тогда же убит некий мужчина – вероятно, из сословия моряков. В качестве главного мотива преступления напрашивалась, конечно же, ревность. Но почему доказательства этого злодеяния следовало направить мисс Саре Кушинг? Возможно, потому, что во время своего пребывания в Ливерпуле она каким-то образом участвовала в событиях, которые и привели к трагедии. Обратите внимание, что пароходы этой линии делают остановки в Белфасте, Дублине и Уотерфорде: если предположить, что Браунер, совершив убийство, сразу же сел на свой пароход – «Майский день», то Белфаст – первая точка, откуда он мог отправить свою чудовищную посылку.
На этом этапе было возможно и другое решение загадки – до крайности маловероятное, но я все же решил его исключить, прежде чем двигаться дальше. Чету Браунер мог убить какой-нибудь отвергнутый влюбленный, и тогда мужское ухо принадлежало бы супругу. Против этой версии имелось немало серьезных доводов, однако теоретически она была допустима. Поэтому я послал телеграмму моему другу Алгару из ливерпульской полиции с просьбой выяснить, дома ли миссис Браунер и отплыл ли мистер Браунер на своем пароходе. Затем мы отправились в Уоллингтон навестить мисс Сару.
Главным образом мне было любопытно взглянуть, насколько точно ее ухо воспроизводит фамильные черты. Разумеется, она могла бы сообщить нам и что-то весьма важное, однако особо надеяться на это не приходилось. Мисс Сара наверняка узнала о том, что случилось накануне, поскольку весь Кройдон только об этом и гудел, и только она могла понять, кому предназначалась эта посылка. Если бы она желала помочь правосудию, она, надо думать, уже связалась бы с полицией. Так или иначе, повидаться с ней было нашим долгом, что мы и попытались сделать. Оказалось, что новость о полученной посылке (с этого момента и проявилась ее болезнь) настолько ее поразила, что вызвала воспаление мозга. Этим как нельзя яснее подтвердилось, что она вполне поняла значение посылки, однако не менее ясно и то, что содействия с ее стороны мы дождемся не скоро.
Впрочем, дожидаться помощи от мисс Сары нам вовсе не обязательно. Ответ ожидал нас в полицейском участке, куда я попросил Алгара его прислать. Ничего более убедительного нельзя и придумать. Дом миссис Браунер стоял запертым более трех дней, и соседи полагали, что она отправилась на юг повидать своих родственников. В пароходном агентстве установили, что Браунер отплыл на борту «Майского дня», который, по моим расчетам, должен войти в Темзу завтра вечером. Там его встретит недалекий, но упорный Лестрейд, и я уверен, что мы окончательно проясним недостающие детали.
Шерлок Холмс не обманулся в своих ожиданиях. Два дня спустя он получил объемистый конверт, в котором лежали короткая записка от сыщика и отпечатанный на машинке документ, занимавший несколько страниц большого формата.
– Все как надо: Лестрейд его схватил, – взглянув на меня, сказал Холмс. – Быть может, вам любопытно будет узнать, что он мне пишет.
«Дорогой мистер Холмс,
в соответствии с планом, который мы выработали для проверки наших гипотез… (это „мы“ прелестно! – не правда ли, Ватсон?..) вчера в шесть часов вечера я отправился в док Альберта и поднялся на борт парохода „Майский день“, который принадлежит компании, обеспечивающей рейсы между Ливерпулем, Дублином и Лондоном. На мой запрос ответили, что стюард по имени Джеймс Браунер сейчас на борту, однако во время плавания он вел себя настолько странно, что капитан вынужден был отстранить его от службы. Я сошел вниз, где находилась его койка, и увидел, что он сидит на сундуке, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Это рослый, мускулистый парень, гладко выбритый и очень смуглый; немного похож на Олдриджа, который помогал нам в истории с мнимой прачечной. Едва услышав мой вопрос, он вскочил на ноги, и я уже собрался вызвать свистком двух молодцов из речной полиции, но Браунер тут же обмяк и покорно дал надеть на себя наручники. Мы поместили стюарда в камеру и обследовали его сундук в надежде обнаружить какие-либо улики, однако старались попусту: помимо длинного острого ножа, обычного у большинства моряков, там ничего особенного не нашлось. Впрочем, выяснилось, что никаких дополнительных доказательств и не требуется: представ в участке перед инспектором, Браунер пожелал сделать устное заявление, которое, разумеется, и было занесено нашим стенографистом на бумагу. Мы располагаем тремя машинописными копиями, одну из которых прилагаю. Дело оказалось, как я с самого начала и предполагал, исключительно простым, но тем не менее я признателен вам за содействие в моем расследовании.
С наилучшими пожеланиями,
искренне ваш – Дж. Лестрейд».
– Хм! Расследование действительно оказалось предельно несложным, хотя не думаю, что оно представлялось Лестрейду именно таким, когда он призвал нас на помощь. Но давайте-ка выслушаем самого Джима Браунера. Вот его заявление, сделанное инспектору Монтгомери в Шедуэллском
