Ночи в этой проклятой стране были страшными и душными. Дни тоже, но ночи особенно. Офицеры спецназа ВДВ ворочались в своих гамаках и на раскладушках, покрывались липким потом. Назвать это состояние сном нельзя. Забытье — вот подходящее слово. Они тогда находились на отдыхе после рейда в тихой, полусожженной мирной деревушке, где осталось не более трех десятков жителей. Здесь было безопасно, охранение выставляли формально — один пост днем и пару ночью. Пили пиво, пальмовое вино. Духота с местным вином переносилась легче. Командование смотрело сквозь пальцы.
Валерка проснулся, долго лежал в тяжелой дремотной апатии, потом сел в своем гамаке и внимательно осмотрел земляной пол — всякой гадости здесь с избытком. Босиком не ходи… Он обулся, снял с пальмового столба свой «Стечкин» с примкнутой кобурой. Застегнул ремень с ножом и двумя подсумками, вышел из-под навеса на улицу. Всегда носить оружие с собой стало привычкой. Он прошел по двору, залитому лунным светом. Полный диск луны был невероятно большим, тени четкими, черными, бархатно-глубокими… Кто-то шел сзади. Валерка, ныряя вниз, разворачивался стремительно и срывал с плеча жесткий ремень АПС. Никого!
В джунглях закричала обезьяна.
Все мы здесь уже чеканутые, подумал он. А если бы был кто? Запросто мог бы завалить… кого-нибудь из своих. Нет, ерунда. Никто из наших не станет подходить тихо, со спины, ночью. Знают, чем это может кончиться. Он вытащил из кармана шортов сигареты. Здесь можно было купить только местные, очень крепкие, со сладковатой бумагой из сахарного тростника. Курить не хотелось, он повертел сигарету в руке и раскрошил ее между сильными пальцами. Нереальная луна южного полушария светила так ярко, что видно было, как ложатся на землю табачные крошки. Они были черного цвета.
Валерий медленно шел к воротам. Свистнул, чтобы обозначиться для часовых. Его никто не окликнул. Накушались, наверно, подумал он. Снова отвратительно, громко прокричала ночная тварь у реки. Оба часовых спали, раскинувшись на бруствере из мешков с песком. С десяток пустых бутылок из-под дрянного американского пива и большая фляга крепкого местного пальмового вина стояли на ящике с патронами. Жирно поблескивал ствол РПК. Валерий присел на корточки, подкинул на руке флягу с вином… и снова ощутил затылком чужое присутствие за спиной. Даже дыхание, тяжелый запах из пасти. Повторилось упражнение «отражение нападения сзади». На этот раз он использовал нож. Нанес широкий, круговой маховый удар. Остро отточенный клинок рассек… пустоту. Он обессилено опустился на землю, стер пот со лба рукой с зажатым ножом. И тогда увидел кровь. Чертовщина! Чистое, матово отсвечивающее лезвие при внимательном рассмотрении не носило даже признаков крови — снова колдовала луна… Морок.
Позади раздался плач. Валерка медленно, ожидая очередного наваждения, обернулся — плакал один из часовых, старший лейтенант Родинцов. Слезы текли из-под плотно закрытых век.
Валерка взял флягу и надолго приложился к горлу. К черту! Все к черту! Он легко перемахнул через бруствер и, отшвырнув флягу, с ножом в левой руке побежал к реке. Мины — сам ставил — он обходил интуитивно, не думая. Кто-то другой бежал следом. Оборачиваться Валерка не стал.
От бега или от вина было легко. Он забросил назад коротко остриженную голову и посмотрел на луну. Захотелось спеть что-нибудь. Он открыл рот, но, кроме воя, ничего не получилось. Другой Некто за спиной радостно подхватил. Так прибежали они на берег медленной мутной реки. Заросли высоких камышей шуршали на низком берегу. Широкая лунная тропа лежала на черной воде. Внезапно замолчали все лесные твари. Только Боец и Другой Некто оглашали воем камышовые заросли. Бежать было легко, выть — тоскливо и сладко.
Что— то крупное шевельнулось в камышах. Добыча! Не сговариваясь, ночные охотники разделились и стали заходить с двух сторон. Боец ни разу не увидел своего брата, но все время ощущал его присутствие. Они гнали дичь. Исконную, слабую, молодую, со сладкой горячей кровью. Они могли поймать ее сразу, но… к чему спешить? Луна будет светить долго. Шуршали камыши…
Молодую женщину со светлой, почти белой кожей — здесь изредка встречаются такие — нашли на пляже утром. Она была изнасилована и сильно покусана. Горло и грудь изорваны сильными, крепкими челюстями.
***Поздним вечером в старинном особняке на Чайковского бригада майора Петрова подводила первые итоги. Весьма скудные. «Перехват», введенный спустя полтора часа после похищения, ничего не дал.
Накрыли, правда, пару стволов, угнанную тачку и одного деятеля, который числился в розыске. За ним тянулся интересный след, и сейчас ребята кололи его в соседнем кабинете.
По делу Хайрамова ничего. «Делом Хайрамова» его называли только между собой. Официально дело было возбуждено по факту похищения Тамары и Анастасии Кругловых, и нанесению тяжких телесных повреждений водителю — охраннику АОЗТ «Хайрамов и К°" Сергею Круглову.
— Ну, товарищи сыщики, подведем итоги, — сказал Петров, выслушав доклады подчиненных. — Несомненно, группа. Раз. Организованная. Два. Но не шибко квалифицированная: лоханулись они круто. Каковы вещественные улики? Почти никаких. Ракетка? Отпечатков нет. «Москвич»? Угнан от дома №… по Светлановскому проспекту… Госномер… беседа с владельцем ничего не дает. Ну, от машины-то они скорей всего быстро избавились. Завтра-послезавтра найдется, верняк! Нападавший? Тоже ни хрена, фоторобот не составить. Очень приблизительно знаем рост. Усишки… да. А вот боец он хороший. Круглова считают крутым рукопашником, а он даже дернуться не успел. Значит?
— Значит, ищем среди рукопашников, — отозвался стажер.
Он пришел в бригаду неделю назад, получил кличку Сынок. Сынок весил восемьдесят восемь килограммов и ударом кулака крушил стопку из трех кирпичей.
— Верно. Но это не самый короткий путь. Отрабатываешь ты.
Сынок скривился, остальные засмеялись. Они пахали весь день. Устали как черти. Не столько от работы, сколько от отсутствия результата. Основа сыска — поквартирный обход — дело рутинное, трудоемкое. Ребята исходили многие десятки подъездов, звонили в сотни квартир. Результат был почти нулевой. Было два неконкретных упоминания о то ли красной, то ли вишневой, то ли «двойке», то ли «четверке». Да и то неясно, имеет ли она отношение к похищению. Номера, конечно, никто не заметил. Как всегда.
— Идем дальше. Есть запись двух звонков похитителей. Сейчас на экспертизе. На это тоже рассчитывать не приходится. Познакомимся мы с ними скорее всего при передаче денег… может быть.
Остальные промолчали, но подумали так же. Оперативники в группе Петрова подобрались опытные. Сложность задачи их не смущала. А вот вероятность реализации — это штука непредсказуемая. Тем более что все чаще и чаще они сталкивались с профессионалами. С равными себе. Преступления, поодиночке и в группе, планировали и осуществляли бывшие (иногда и действующие) офицеры МВД или спецслужб, то есть люди, знакомые с методами не только совершения, но и раскрытия преступлений. Каждое дело требовало огромной физической и психологической самоотдачи. Но даже самая напряженная работа не гарантирует результат. Здесь работают фанатики, слабые не выдерживают — уходят. Уходят довольно часто в криминал, в охранные структуры. Хотя… любой опер скажет, что не всегда можно определить, где заканчивается криминал и начинается охрана. И наоборот. На столе Петрова зазвонил телефон.
— Петров? — раздался голос дежурного по управлению.
— Слушаю. — Слушай, Андрюха, с тебя бутылка.
— С какого?
— А с такого! Ты сегодня «Москвича» в перехват заявлял?
— Я, — насторожился майор.
— Вот сводочка у меня свежая. Сегодня в 9.30 был вызов на пожар. Сгорел «Москвич». В пяти минутах от твоего похищения. Сечешь?
— Не томи, адрес давай. Литр с меня.
— Дождешься от вас, — дежурный был в хорошем настроении, — записывай.
— Ну, Витек, удружил, век не забуду.
— Удачи.
До места доехали за полчаса. По дороге одного из оперов забросили к пожарным. С гаишным дознавателем связаться не удалось. Но и так опера нутром чувствовали: «Москвич» тот самый.
Время приближалось к полуночи. Поплутали немного в темноте. Нашли.
Дворик— тупичок осветили фарами двух машин. В безжалостном свете фар остов автомобиля выглядел особенно жалко. Шины сгорели, и кузов машины осел, стоял низко, на одних дисках. Какого цвета машина была при жизни, сказать уже невозможно. Номера отсутствуют (позже выяснится: их снял дознаватель).
— Ладно, давайте сверим номера движка и кузова, — сказал Петров.
От жара капот перекосило, открыть его удалось, только орудуя монтировкой и топором. Работали весело, подначивая друг друга.
— А где у него номер двигателя?
— Эх, Колюня, европеец ты сиволапый, про джипы ты, блин, все знаешь. А чудо отечественного автомобилестроения, самодвижущийся экипаж «М-2140» не изучил. Стыдоба!
