— Выпей, Тамара, легче будет. П-правда.
— Откуда вы меня знаете?
— Ты пей, пей. П-потом я все тебе объясню. Меня, кстати, Николаем зовут.
— Очень приятно, — ответила Томка чисто автоматически и так же автоматически взяла протянутую кружку.
Залпом выпила. Огненный шар прокатился по пищеводу. Перехватило дыхание. А Николай уже ловко налил чего-то в кружку:
— Запей. Сейчас п-пройдет.
Так же послушно она запила. Через несколько минут прошли озноб и головная боль. Стало тепло. Мудрым оказался маленький мужичок Николай. Если бы его рассказ Томка выслушала трезвой… Пьяная она вынесла все. Все вспомнила. И не заплакала.
Боец очнулся спустя сорок минут. Его бред (сон? явь?) окончился так же внезапно, как и начался. Это был не первый случай. О них Боец никогда и никому не рассказывал. Собственно, это бывало только тогда, когда появлялся Другой Некто.
— Да, Валера, пора тебе на покой, — сказал Боец вслух. — Перекуем, так сказать, мечи на орала. Проведем полномасштабную конверсию. Пора.
Да и не мальчик уже — скоро тридцать два. Побаливает нога, пробитая осколком мины семь лет назад. Два-три раза в неделю он ходил в спортзал. На равных работал в спарринге с ребятами моложе лет на десять. Не курил. Почти не пил. На всех, кто его знал, производил впечатление человека очень сильного, жесткого, волевого. Боец, одним словом.
Так было днем, на людях. Ночью… ночью были кошмары. Боец никогда не оставался ночевать у женщин: во сне он кричал страшно, плакал, иногда выл.
«Проведем полномасштабную конверсию», — сказал он себе. Бросил в рот пластик резины, стряхнул с себя многопудовую тяжесть. Вперед, Одинокий Волк… ты уже по уши в дерьме.
План потихоньку начал приобретать конкретные черты. Через два часа Боец приступил к его реализации.
— Господин Хайрамов?
— Слушаю.
— Мы уже знаем, что произошла ошибка.
— Кто говорит?
— Продолжаю. Мы понимаем, что сумма в сто тысяч баксов за жену и дочь охранника слишком много.
— А… вот ты кто. Сто тысяч? — Пауза. — Нет, не много. Дам. Только не баксов. Рублей.
Теперь замолчал неизвестный собеседник Бегемота.
— Ну что, молчишь, крыса? Ты на кого наехать хотел, хорь вонючий? Если к утру Тамарка с дочкой не будут дома, ты труп.
— Слушай меня, Бегемот. Я освобождаю их всего за двадцать пять штук. Условия…
— Условия ставлю я. Уже поставил. Срок — до восьми утра. Все!
Бегемот бросил трубку. Боец задумчиво выключил свою. Такого оборота он не ожидал.
Когда зазвонил телефон, Виктор Петрович Котов пристегивал чулки к ажурному черному поясу. На кровати были разложены черные женские бюстгальтер и трусики. «Черная рапсодия», — подумал Котов. Сейчас он ожидал визита проститутки. Ей всего шестнадцать. С возрастом он почувствовал в себе тягу к молодым, очень молодым женщинам.
Уже несколько месяцев Лида посещала его раз в неделю — по пятницам. Эти вечера с запретными играми, плюс немного кокаину, «Мартель» и обязательно классическая музыка, давали ощущение полноты жизни. Или, по крайней мере, ее иллюзию.
Эта линия связи была запасной, секретной. Котов зарезервировал ее только для экстренных контактов с Пилигримом или Серым. А, черт как не кстати! Что там такое срочное?
— Алло, — с некоторым раздражением сказал он в трубку, — слушаю.
— Здорово, Котяра.
Голос не принадлежал ни Серому, ни тем более Пилигриму.
— А вы не ошиблись номером? — осторожно спросил Котов после короткой заминки, хотя уже знал, что никакой ошибки нет: звонок означал ЧП.
— Нет, не ошибся. Привет тебе от Серого.
— А кто, простите, говорит?
— Боец говорит.
Звонок застал Виктора Петровича врасплох. Боец не только не мог звонить ему, он даже не мог знать номера этого телефона. Если он все же звонит, значит… Черт! Что это значит? Котов пытался сориентироваться, но не мог. А затягивать паузу нельзя.
— Здравствуйте, Валерий… э-э-э…
— Обойдешься без отчества. Слушай меня внимательно: ты и твои быки запороли операцию начисто, в ноль.
— Я не понимаю. Какую операцию?
— Не надо меня лечить, конспиратор. Вы взяли не тех. Понял? Не тех… Захватили бабу и дочку телохранителя, а не Бегемота, фраера дешевые.
Удар был ошеломляющим, но Котов уже взял себя в руки. Он не сказал ни слова, ожидая продолжения.
— Ты понял? — спросил Боец.
— Понял. Я могу поговорить с Серым?
— Нет. Он плохо себя чувствует.
— Совсем плохо?
— Неважно, — Боец сознательно напускал туману. Пусть Котов имеет неконкретную, расплывчатую информацию. Толковать слово «неважно» в этом контексте можно весьма широко. — Неважно. Слушай меня: ты протух. Я допросил твоих быков и записал их рассказ на видео. Теперь я запросто могу сдать тебя Бегемоту. Догоняешь?
Вот теперь Виктору Петровичу действительно был нанесен сокрушительный удар. Сорокалетний мужчина в дамском белье медленно опустился в кресло. Необходимо взять тайм-аут. Но он точно знал, что ему не дадут. Таковы правила игры.
— Что ты хочешь? — спросил он.
— Шоколадку и воздушный шарик, — детским голосом ответил Боец. И обычным, своим, добавил:
— Сто штук. К утру.
— Какие доказательства, что ты не гонишь фуфло?
— Доказательства? Хотя бы то, что я звоню тебе — на этот номер. Остальные тебе предъявит Бегемот, когда посмотрит кино. Думай, гнида!
— Послушай, Валера, — голос у Котова стал хриплым, — два взрослых, серьезных мужика всегда могут договориться. Но ты же понимаешь, достать такие бабки к утру нереально.
— Твоя проблема. Перезвоню. Ты пока думай. И помни: Бегемот реален.
В трубке раздались гудки. Котов встал и неуверенной походкой прошел в кабинет. Там в сейфе, замаскированном в тумбе письменного стола, хранились деньги, кой-какие горячие документы, пистолет «Вальтер Р-4» и то, что ему нужно было более всего в данный момент, — кокаин.
Виктор Петрович через изящную янтарную трубочку втянул левой ноздрей белый порошок. Он не был наркоманом. «Так я острее ощущаю жизнь», — говорил он. В голове становилось прозрачно-чисто. Послышались аккорды вдали. Чайковский. Первый концерт. Мысли потекли свободно. Свобода рождала силу. Страх прошел начисто. Музыка несла его. Виктор Петрович закинул ногу на ногу — чулки прошуршали почти неслышно, нейлоново. Обостренным кокаиновым слухом Виктор Петрович слышал его четко и ясно. Ах, сколько эротики в этом шорохе нейлона! Какой высокий кайф!. И все это у него, Котова, хочет отобрать какой-то гопник. Раздавить, уничтожить этого говнюка! И он это сделает. Сегодня же.
Котов по памяти набрал номер начальника службы безопасности АОЗТ «Хайрамов и К°». Когда-то они были приятелями. Сквозь звуки музыки он услышал голос Сафонова, издалека, но четко:
— Алло!
— Игорь, здравствуй, дружище. Котов беспокоит. Не отрываю от важных дел?
— Витек! Рад тебя слышать. Нет. Нет у меня важных дел.
«Лучше бы они у тебя были. Плохо», — подумал Котов. Вслух сказал:
— Хорошо. А как вообще живут соколы Хайрамова?
— Как положено соколам — парим.
— Ну, орел… Я ведь тебе, Игорек, вот по какому поводу звоню: какие планы на выходные?
Пронзительно-нежно зазвучала скрипка. Сладко заныло сердце. Котов едва не застонал. И это отобрать? Раздавлю!
— А что? — поинтересовался Сафонов.
— Хочу тебя на природу зазвать. К себе… На дачку… Я ведь стройку практически закончил. Да… два года бился. Банька готова, бильярдная…
Можно попариться, оттянуться по полной, как нынче говорят, программе.
— Спасибо, Витя, не смогу.
— А что так? Совсем тебя Бегемот запахал? Эксплуататор — кровосос!
— Да нет. Просто есть одна тема… стремная. Надо поработать немного.
— Наезды, Игорь?
— Нет, ничего особенного. Парнишку одного моего помяли. Надо разобраться.
Большего осторожный Сафонов не сказал, а Котову было и не нужно. По интонациям, по характеру беседы, по настрою он понял, что Боец не соврал: провалили дело! Как это произошло, еще предстоит выяснить. Потом. А сейчас…
Поговорив для порядка с Сафоновым еще минуты полторы, он попрощался. Следующий звонок он сделал Пилигриму. Этого человека Котов основательно боялся. Однако ситуация требовала его участия. Других людей, владевших знаниями, навыками и интеллектом такого уровня, у Виктора Петровича не было. Да и не могло быть. Чтобы найти и обезвредить Бойца, чтобы вырвать у него эту смертельно опасную кассету, требовался высокого полета профессионал. Если это вообще возможно сделать. При других обстоятельствах Котов подумал бы, прежде чем звонить Пилигриму. Так же, как Серый боялся доложить ему о провале операции, так и сам Котов боялся разговора с Пилигримом. Но кокаиновый ангел уже поднял его над страхом. Страх — удел слабых, по плесени и дерьму ползающих тварей. Быдла.
Он решительно набрал номер. На другом конце пятимиллионного города, в Рыбацком, Пилигрим (Прокопенко, Кройцбильд, Рудаков), а на самом деле кадровый офицер ГРУ Александр Берг, прослушивал магнитофонную кассету. Майор свободно владел немецким и весьма прилично английским языком. Сейчас он совершенствовал произношение. В той новой жизни, которая начнется завтра после пересечения границы в Брусничном, лучше говорить без славянского акцента. Когда зазвонил телефон, Пилигрим некоторое время думал: стоит ли вообще снимать трубку? Решил все-таки снять.
