– Ты как здесь оказался? Ты же остался там, в тысяча восемьсот восьмидесятом!
– А сейчас мы разве…? – Рыжий подозрительно огляделся. – Откуда взялись эти костры? И форма на солдатах чуднАя!
Путешественник во времени вздохнул. Еще одна жертва теории относительности!
– Расскажи лучше все по порядку! Мы задержали Принца?
– Еще бы! Ты упал в трубу, потом ба-бах! Сверху полетели стекла! Лошади понесли! А дальше я не видел, потому что тебя нужно было выручать!
Спасательную операцию придворный мышелов организовал по всем правилам, чего Брысь от него никак не ожидал. Заглянув в отверстие, в котором исчез соратник по борьбе, эрмик понял, что обратно просто так не выбраться, и стащил из дворцовой прачечной моток бельевой веревки. (В Зимнем царила суматоха из-за взрыва, поэтому до пушистого воришки никому не было дела.) Один конец Рыжий закинул в трубу, а остальную часть обмотал вокруг.
– Хорошо, что ты оставлял метки! Я почти тебя нашел, но ты вдруг принялся кричать: «Спасите! Помогите!» А я и так натерпелся страху в этих жутких катакомбах! Свернул в сторону, совсем чуть-чуть, чтобы успокоиться, но стало совестно! Вернулся, а знаки твои исчезли! Потом вылез через какую-то дыру и оказался в своем подвале! Тебя вот увидел через окошко и выбежал! Пойдем, покажу, как ловко я придумал с веревкой!
– Эх, Рыжий! Нет твоей веревки! Она появится только через пятьдесят пять лет!
Жалко было расстраивать пушистого эрмика, но пришлось. Он, конечно, верить не хотел (а кто бы согласился?!), но тоже пришлось. Горевал, правда, недолго. В принципе, что для него изменилось? Котов-кошек знакомых нет? Ну так новых приятелей заведет! А мыши и тут серые с хвостами!
Брысь тоже мог бы в этом времени задержаться, если бы удалось снова стать Личным Котом Наследника (не в подвале же прозябать?!). Летом навещал бы Варфоломея, хотя, если быть до конца честным, больше привлекали котлеты. Но сначала нужно непременно повидать маленького Сашу!
«На дело» искатель приключений решил идти ночью. Эрмик пытался его отговорить, удивляясь, чем пришельцу из не пойми какой эпохи не нравится дворцовый подвал, но неугомонный кот твердо стоял на своем.
Дождавшись, когда все стихло, Брысь поднялся на первый этаж по лестнице, по которой когда-то, в недалеком будущем, наперегонки с пожарными бежал спасать Эрмитаж от огня. Крадучись, чтобы не разбудить дремавшую на своих постах ночную охрану, он отправился на поиски Детской комнаты.
Путешественник во времени не знал, что царская семья проживала совсем в другом дворце, в Аничковом, ведь Императором Николай Павлович стал всего за два дня до восстания декабристов. В царскую резиденцию детей спешно перевезли лишь в день мятежа и разместили на верхнем этаже вместе с Императрицей, поэтому знакомая белая дверь не привела бы его к Наследнику. К тому же она оказалась запертой.
Бродить по спящему Дворцу было приятно, и Брысь не спешил возвращаться в холодный темный подвал. Вместо этого он отправился к кабинету Государя, чтобы узнать последние новости. Во всяком случае раньше (то есть, правильнее сказать, позже) Царь засиживался за письменным столом до глубокой ночи.
Пришелец из будущего не ошибся. Хотя дежурные адъютанты имели усталый вид, но продолжали сновать туда-сюда, затруднив проход «секретному агенту». Пришлось ему ползти вдоль стены, прячась то под обитые бархатом банкетки, то под кресла, то под диваны. Проскочить снова в кабинет искатель приключений не рискнул, особенно после того, что натворил утром, поэтому устроился за большой напольной вазой. Ему и оттуда все было прекрасно слышно!
Кто-то зачитывал Царю длинный список фамилий, которые Брысь уже слышал от тюремного кота, – будущие узники Петропавловской крепости! Голос показался знакомым. Бенкендорф! Конечно! Цесаревич еще называл его Главным Жандармом Империи, и он часто появлялся во Дворце. Жаль, не видно, какой он сейчас, за тринадцать лет до их первой встречи!
Затем раздался голос Императора:
– Ее Величество просит меня проявить милосердие! Но как я могу?! Они застрелили генерал-губернатора! Героя войны! Они подвергли опасности жизни моих детей! Они заставили меня стрелять по моему народу! Нет! Пощады не будет!
Дослушать не получилось. Какой-то вредный адъютант все-таки заметил кота, да еще по ошейнику признал в нем утреннего дебошира. Он вынес Брыся за шкирку на улицу и зашвырнул далеко в сугроб, вложив в бросок всю злость, накопившуюся за бессонные сутки!
Глава двенадцатая, которая все расставляет по местам
Пока Брысь летел от подъезда Дворца к «месту назначения», успел сказать все, что думает по поводу такого беспардонного обращения. Добавил бы еще, но пасть забилась снегом, так как сугроб он пронзил до самого донышка и уперся макушкой в землю. Она оказалась теплой, пахла травкой и Любочкиными хот-догами. Наверное, от вертикальности положения все воспоминания и чувства прихлынули к голове, рассудил путешественник во времени.
От сотрясения начались еще и слуховые галлюцинации – почудилось, что где-то недалеко зашуршал шинами автомобиль, плеснулся о каменные бортики фонтан, а чей-то голос произнес неожиданное: «Спасибо, кетчупа не надо, лучше горчички!» Хотя Брысь никому не предлагал ни того, ни другого. И вообще забыл о существовании данных продуктов!
Искатель приключений открыл один глаз. Не поверил. Пришлось разлепить другой. Но и вдвоем они продолжали врать про лето, знакомый по «прошлому» будущему киоск, очередь за сосисками и Любочку, отсчитывающую сдачу новому владельцу разогретого в микроволновке хот-дога.
И лишь когда его назвали самым первым именем:
– Брысь! Разлегся! Чуть не упал из-за тебя! – осознал очередные перемены в своей жизни и то, что по этому времени он очень соскучился!
Брысь подскочил от радости, взлетел на прилавок, наступив лапами прямо в пластиковую тарелку с очередным бутербродом, приветственно боднул остолбеневшую Любочку головой в щеку и бросился мимо Эрмитажа (между прочим, своего нового места работы!) в Летний сад. Все равно никто, кроме Савельича, не оценит всей масштабности случившегося!
Философ что-то высматривал, склонившись над открытым люком. Уж не его ли? В прошлый раз Брысь отсутствовал три года, а здесь и дня не прошло! Сейчас искателя приключений не было всего-то ничего, так что возможно, друг только что видел его падающим вниз!
Путешественник по историческим эпохам подкрался и замогильным голосом произнес:
– Приве-е-ет с того све-е-ета!
От испуга Савельич чуть не свалился в водосток (что было бы совсем некстати, ведь к нему накопилось столько вопросов!), но не рассердился, а кинулся обниматься. По-кошачьи, разумеется: потерся своими щеками сначала о белую половинку мордочки Брыся, а потом – о серую. Искатель приключений не ожидал такой встречи от обычно уравновешенного философа, а потому растрогался, даже глаза защипало, так что пришлось потереть их лапой.
Друзья разлеглись на мягкой зеленой травке возле пруда, разогнав ленивых уток, и пришелец из прошлого вывалил на Савельича ворох новостей, а потом с затаенной тревогой спросил о декабристах и восстании. Мудрый книгочей, как всегда, все знал:
– Многим приговор Николая Первого показался жестоким. Пятерых, тех, кто замышлял убийство Царя и его семьи, казнили; остальных, почти сто двадцать человек, на много лет сослали на каторжные работы. Даже Императрица Александра Федоровна была недовольна супругом.
Но Брысю не терпелось узнать больше, например, про загадочную лучшую долю.
– Видишь ли, Ваня! (Ничего себе, как Савельич сократил его красивое новое имя!) В те времена над каждым мужиком свой барин имелся, который распоряжался его жизнью, как хотел. Мог продать другому хозяину, а то и вовсе подарить.
– Как породистого кота?
Брысь порадовался, что его выводы оказались почти правильными, ну, что лучшая доля – это, когда можно ходить, куда и когда пожелаешь, не спрашивая разрешения! Конечно, если ты взрослый человек или уличный кот, в самом крайнем случае, собака!
– И что же декабристы?
– Они хотели крепостное право отменить. Однако… – Савельич не договорил, задумчиво сощурившись на солнце, и Брысю пришлось ждать, пока философ соизволит продолжить рассказ.
– Однако меня удивляет, почему они этого не сделали!
