Схема осуществления английским флотом дальней блокады на Северном море в период начала войны
Корабли разведывательного отряда адмирала Битти, продвигаясь далее на восток, открыли с большой дистанции огонь по немецким легким крейсерам. Так началось сражение в Скагерраке – Ютландский бой, как его называют англичане, – величайшее морское сражение мировой истории, если судить по числу сражавшихся людей, общему водоизмещению участвовавших кораблей и калибру артиллерийских орудий.
Главнокомандующий получил донесение с «Galatea» в то же время, как и адмирал Битти, т. е. около 2 ч. 30 м. пополудни. Линейным кораблям был тотчас отдан приказ поднять пары во всех котлах, и в 1 ч. 10 м. были по сигналу сделаны последние приготовления к бою. Уже перед этим на «Hercules’e» приняли некоторые радио разведывательного отряда кораблей адмирала Битти. Сообщения эти в мгновение ока распространились по всему кораблю, и когда в 3 ч. 30 м. последовал приказ объявить командам о близости неприятеля, это уже всем было известно. Спустившись с мостика в мою каюту за записной книжкой, я прошел через палубы и повсюду видел довольные лица. В каюте вестовой упаковывал в сундук остаток моих вещей, и его лицо горело от усердия. На стуле лежал приготовленный для меня спасательный жилет. Вся наша команда была снабжена такими жилетами, за исключением кочегаров, для которых они были слишком теплы. По боевой тревоге все должны были их одеть. При моем возвращении обратно на мостик я обратил внимание, что повсюду были заготовлены газовые маски, повязки для носа и рта, ведра с водой для питья и другие с песком, для отправления естественных нужд. Старший лейтенант осматривал команду в боевых постах, а старший офицер проверял задрайку дверей в водонепроницаемых переборках и распределение противопожарных средств.
В 3 ч. 40 м. мы приняли радио адмирала Битти, что он вошел в соприкосновение с неприятелем, и вскоре после этого главнокомандующий отрядил к нему для поддержки 3-ю эскадру линейных крейсеров адмирала Худа, находившуюся при Гранд Флите. «Битти всегда везет», – говорили у нас на мостике, и Клинтон-Бейкер скептически добавлял к этому: «К сожалению, нам не удастся присоединиться, мы ведь ползем, как черепахи». Он был прав. Битти мог, считая даже линейные корабли адмирала Томаса, поднять эскадренный ход до 24-х узлов. С одними крейсерами он мог идти еще быстрее. Мы же, при самом большом напряжении, не могли развить больше 20- ти узлов хода. Желая несколько утешить командира и не дать испортиться хорошему настроению на мостике, я старался убедить, что немцам так же, как и нам, хорошо известны правила тактики.
Если Битти находится под прикрытием адмирала Джеллико, то и немецкий Флот Открытого моря не должен далеко отстоять от своих линейных крейсеров. Иначе было бы немыслимо, чтобы крейсера продвинулись столь далеко на север – до 57° широты.
Море было почти совершенно спокойно, легкие слоистые облака покрывали небо, и стоял небольшой туман, так что горизонт был неясен и видимость не превышала 6-8 миль, тогда как в ясные дни с нашего мостика было видно на 10-12 миль. Мы продолжали идти в походном строю, но, чтобы добиться скорейшего приближения к противнику, перестали зигзагировать, не держали точно в кильватер друг другу, так как кильватерная струя воды также замедляла ход.
(Редакция опускает приведенное автором описание первых фаз боя – столкновения крейсеров и пр., достаточно освещенных в нашей литературе, очевидцем которых Г. Шульц не являлся.)
«Hercules» в бою.
Я перехожу теперь к описанию событий на флоте линкоров, т.е. того, чему был свидетелем, находясь на борту «Hercules’a». В 4 ч. 50 м. мы приняли радио с легкого крейсера «Southampton» о появлении на горизонте главных сил немецкого флота, следовавшего курсом HaN. Настроение приподнялось, и даже Клинтон-Бейкер не имел больше повода к скептическим замечаниям. Ведь на этот раз неприятельские главные силы шли нам навстречу и находились всего в расстоянии от одного до двух часов хода. Вслед за тем радиотелеграф заработал столь лихорадочно, что мне стало трудно следить за всеми поступавшими сообщениями. В 5 ч. 10 м. я спустился в штурманскую рубку посмотреть на карту. Штурманский офицер показал мне наше место и место противника. Они находились на линии NW- SO в расстоянии около 60 миль друг от друга. «В лучшем случае мы сойдемся с противником через час с четвертью», – сказал я штурманскому офицеру. В эту минуту вошел в рубку старший офицер Деннисон; на губах его по обыкновению была приветливая улыбка, но в глазах было сосредоточенное выражение. «Настал День, капитан Шульц», – сказал он мне по- немецки («Das ist der Tag»).
Англичанам было известно, что слово «День» стало общепринятым выражением при тостах в немецком флоте; под ним подразумевался тот день, когда немецкий и английский флоты сойдутся померить свои силы. «Боюсь, это будет вечер»,- ответил я, так как во мне была сильная уверенность, что мы до наступления вечера не сможем подойти к месту боя и его придется продолжать ночью, чтобы добиться решающего исхода. «Ну, пусть это будет хотя бы «вечер», – ответил Деннисон, и его озабоченный взгляд стал еще более строгим.
В 5 ч. 35 м. стали доноситься глухие раскаты орудийной стрельбы, быстро приближавшиеся к нам, и, через несколько минут, с южной стороны горизонта заблестели желтые вспышки выстрелов крупных орудий. Видимость была плохая, и горизонт был облачный. Наш курс по-прежнему колебался между S и SO; мы продолжали идти в походном строю шести кильватерных колонн с расстоянием между ними в 1 милю. В 5 ч. 45 м. радиотелеграф сообщил, что курс неприятельского флота NNW. Из носовой башни доносится мощное ура команды. На командирском мостике находится еще группа людей, но стеклянная защита от ветра давно уже убрана. Впереди нас видны возвращающиеся к Гранд Флиту крейсера. Клинтон-Бейкер нетерпеливо восклицает: «И зачем это мы не перестраиваемся в боевую линию, ведь скоро будет поздно».
Между нами и эскадрой, следующей с левого борта, появляется норвежский парусник. В одно мгновение мы его уже миновали, и мое внимание привлечено на правый борт, так как с марса доносят, что справа показались линейные крейсера адмирала Битти. Было 5 ч. 55 м. На S от нас в большом отдалении появляются «Lion», «Tiger» и два других крейсера в кильватерной колонне. Они беглыми залпами стреляют на правый борт и идут нам на пересечение курса. Неприятельские снаряды густо ложатся вокруг них, подымая гигантские столбы воды. Дальномер показывает до «Tiger» 55 кабельтовых. Мы все еще идем в походном строю и нетерпение Клинтон-Бейкера начинает заражать и меня. Отвлечемся на минуту в сторону и перенесемся мысленно на флагманский корабль «Iron Duke». Адмирал Джеллико поставлен перед необходимостью разрешить труднейшую задачу. Он идет во главе третьей эскадры, считая влево от нас, и, вероятно, еще не может видеть крейсеров Битти. В какую сторону должен он развернуть боевую колонну? Вправо, по нашей первой эскадре, или же влево, причем адмирал Джеррам тогда будет головным? От принятого решения может зависеть весь исход боя. Перед адмираллм Джеллико лежит карта, на ней сообразно поступившим донесениям обозначены места Гранд Флита, крейсеров Битти и неприятельского флота. По радиодонесениям неприятель еще далеко, а Битти со своими крейсерами не ближе 20 миль на SO.
Линейный корабль «Поп» под огнем немецких орудий
Однако гром орудийной стрельбы, стягивающиеся к ядру флота разведочные суда и эскадренные миноносцы, а также всплески воды от разрывов неприятельских снарядов заставляют думать, что бой происходит гораздо ближе от нас, на юге или даже юго-западе. Счисление Битти должно заключать в себе ошибку, радиодонесения также не вполне надежны, приходится принимать решение по своей субъективной оценке положения, т. е. собственно говоря на риск. Но от этого решения может зависеть исход сражения. Боевая колонна может оказаться слишком близко или слишком далеко от противника. В первом случае противник будет иметь благоприятный случай для торпедных атак, во втором – противник сможет при желании уклониться от боя. Время однако не терпит, решение необходимо, и оно принято – боевая колонна развертывается влево, т.е. в сторону большего отдаления от противника.
В 6 ч. вечера солнце начало склоняться к горизонту. Я стоял на мостике рядом с Клинтон-Бейкером; он нервно теребил свою испанскую бородку и с нетерпением ждал сигнала о боевом перестроении флота. Мы оба молчали, не желая выдать наше напряженное состояние перед наступающим решительным часом. Бездейственное ожидание перед боем, минуты перед началом настоящего сражения причиняют больше волнения, чем сам бой, во время которого напряженное состояние находит себе исход в активной деятельности. Всплески неприятельских снарядов стали видны все ближе и ближе. Неприятеля еще не видать, но его снаряды ложатся между нами и крейсерами Битти, подымая такие высоченные столбы воды, что линейные крейсера временами скрываются из виду.
