– Этот человек рассказал, что его хозяин ограбил какого-то проповедника из Борнео. Фамилия проповедника была Сколфилд.
Анна, ожидавшая чего-то подобного, как только услышала о Новой Зеландии, насторожилась.
– А куда едет этот Маори? – спросила она.
– В Аравию.
– Зачем? – удивилась Анна.
– Говорит, что только там его душа сможет спастись от вина, – засмеялся Билл.
Анна пожала плечами.
– Конечно, это интересно, Билл. Но кто будет слушать в суде беглого маори, да еще и пропойцу?
– Но он сказал, что оставил в Бомбее все чемоданы своего хозяина, а в них были и бумаги, оставшиеся после священника, – ответил он.
– Что это за бумаги? – спросила Анна.
– Он неграмотный, – сказал Билл.
– А где он их оставил?
– У какого-то торговца коврами, заплатив ему за хранение на десять лет вперед. При этом сказал, что получить их сможет любой, кто назовет какое-то тайное слово.
– Глупость какая-то. А зачем он хранит эти документы.
– Не могу сказать. Видимо, думает, что в них есть какие-то важные сведения.
– Я могу с ним поговорить? – спросила Анна.
– Думаю, да.
– Тогда, по приезду в Бомбей, пускай зайдет ко мне в гостиницу.
* * *
– Мисс очень любезна, раз пригласила меня, – хитро улыбнулся туземец.
– Как вас зовут? – с подозрением спросила Анна.
– Эндрю-Валентин! – гордо ответил он. – В честь первозванного апостола и покровителя всех влюбленных!
– Прекрасно! – улыбнулась Анна. – И что вы можете сказать по поводу документов, которые оставили в Калькутте, любезный Эндрю-Валентин?
– Это зависит от того, зачем они вам, – прищурившись, ответил он, поправив полы своего коричневого с золотым отливом камзола.
– Вы помните этого священника? – спросила она.
– Еще бы! Могу описать его, как будто расстался с ним полчаса назад!
– У него были большие, слегка выпуклые глаза?
– Да.
– Высокий ровный лоб?
– Да, – удивился он.
– Нос длинный, тонкий, с небольшой горбинкой?
– Совершенно верно, мисс! Но откуда?…
– Миссис, – перебила его Анна. – Миссис Сколфилд! Так меня зовут! Вы усвоили это?!
Эндрю-Валентин тут же потерял всю свою уверенность и неожиданно расплакался.
Он упал на колени, стал просить прощения и молить ее о пощаде.
– Замолчите! – приказала она.
Он стих.
– Скажите лучше, зачем вы придумали всю эту историю с секретным словом и прочую ерунду? Почему не выбросили багаж убитого вами хозяина?
– Миссис Сноуден, – взяв себя в руки, вдруг спокойно и с достоинством произнес он. – Мой хозяин был очень плохим человеком, в отличие от мистера Сколфилда. Мой хозяин вместе со своими дружками обманул нашего падре. Он натравил на него этих бешеных маори…
Анна удивленно посмотрела на него.
– Не ломайте комедию, Эндрю, – раздраженно сказала она. – Что произошло дальше?
– Дальше, он продал все свое имущество и собрался в Калифорнию, – продолжил туземец. – Взял меня с собой. В Веллингтоне он переправил две трети денег на Борнео, а потом купил билет на пароход до Филиппин, чтобы оттуда переплыть в Мексику, и уже из Мексики – в Калифорнию.
Эндрю замолчал.
– И?.. – начинала раздражаться Анна.
– Но, на Филиппинах я пристрелил его, – пожал плечами Эндрю.
– За что?
– За то, что он убил этого святого человека – мистера Сколфилда, – расплакался Эндрю.
– Успокойтесь, – равнодушно сказала ему Анна.
Он тут же успокоился и продолжил рассказ.
– Ну, значит, после этого, ну, как пристрелил его, я поехал в порт, сел на пароход до Сеула. Посмотрев город, понял, что это – не моя страна, и взял билет до Гонконга.
– Чем же вам не угодил Гонконг?
– Там слишком много шума и китайцев.
– И тогда вы решили перебраться в Индию.
– Да, – твердо сказал Эндрю. – Но здесь слишком много индусов! Нигде нет места бедному маори, кроме как на родине. Но и на родине ему тоже нет места.
– Куда же вы сейчас направляетесь? – поинтересовалась Анна.
– В Аравию! На Святую Землю!
– А если и там не понравится?
– Застрелюсь, – грустно ответил он, добавив: – или поеду дальше – в настоящую Европу. Стану греком.
– Зачем вы оставили багаж вашего хозяина у торговца? – снова спросила Анна.
– Я попросил его через десять лет отправить багаж в Лондон. В главное полицейское управление. Или же, если я вернусь раньше, отдать его мне. Или человеку, который скажет тайное слово.
– Вы можете завтра же оказаться на виселице, не став ни греком, ни арабом. Вы понимаете это? – спросила она.
Эндрю опустил голову.
– Какое слово вы сказали?
– Зачем оно вам, мэм?
– Билл, Джон! – позвала она братьев, стоявших за дверями ее номера.
Они вошли.
– Отведите этого человека вниз и попросите вызвать полицию! – приказным тоном сказала она.
– Хорошо, госпожа, – Джон взял Эндрю за руку.
– Маори, – как ни в чем не бывало сказал Эндрю.
– Что «маори»? – спросила Анна.
– Это – секретное слово.
– Эндрю, дело касается чести моей семьи. Вы понимаете это? – начала Анна. – Мой муж – один из самых влиятельных людей в колониальном мире. Надеюсь, вы не думаете, что ему будет сложно найти одного единственного маори, одетого в блестящий костюм, на пространстве от Греции до Японии?
– Я вас понимаю, – совершенно серьезно ответил Эндрю. – Но я клянусь вам, что секретное слово – «маори».
Было видно, что он не шутит.
Вы останетесь в Бомбее еще пять недель, прежде чем отправитесь в свое путешествие дальше. Я уже установила за вами слежку, – соврала Анна. – Детективы уже поехали в Калькутту, и будут ждать там от меня телеграмму с вашим секретным словом. Если выяснится, что вы соврали – вас казнят.
Эндрю поджал губы и обреченно кивнул: «Как скажете, мэм».
* * *
– Анна! – старик раскрыл объятья. – Бедная девочка!
Боже! Что творится на свете! Бедный … Если бы он знал!
По щекам старика текли крупные слезы.
– Здравствуйте, мистер Кларк, – сказала растроганная Анна.
– Джордж. Просто Джордж или дядя Джордж.
– Благодарю вас.
– Милнер! – крикнул Кларк.
– Да, сэр! – дворецкий вышел в гостиную.
– Анна, прошу тебя, отдохни и спускайся ко мне! Я хочу знать все в малейших подробностях! – Кларк повернулся к дворецкому. – Проводи ее в третью спальню, Милнер.
– Слушаюсь, сэр, – ответил тот.
Он вежливо дождался пока Анна пройдет огромную гостиную и повел ее по длинному коридору.
«Просто дворец», – удивлялась Анна, проходя мимо роскошных статуй, смотря на прекрасные картины итальянских живописцев и на огромные китайские вазы.
– Прошу вас, – Милнер приоткрыл дверь спальни и поклонился.
Анна прошла вперед и услышала, как дверь захлопнулась прямо за ее спиной.
Она оглянулась и пару секунд просто смотрела на закрытые створки, пока за дверью не послышались удаляющиеся шаги.
– Эй! – сказала она. – Э-эй, Милнер или как вас там? Откройте!
Она начала бить в дверь и кричать. Но ей никто не ответил. Тогда она повернулась спиной к двери и посмотрела на комнату. Два электрических торшера освещали помещение. В углу стояла небольшая кровать без белья и подушки, стены были голыми, даже без штукатурки – ровно положенные друг на друга кирпичи. Лишь на противоположной стене висели тяжелые гардины. Анна быстрым шагом подошла к гардинам и раздвинула их. Ей показалось, что эти несколько секунд, которые она смотрела на ровную кирпичную стену, спрятанную за гардинами, длились не меньше часа.
Она развернулась и подбежала к двери.
– Подонки! – закричала она и стала бить по двери изо всех сил.
Отбив руки, она отошла к кровати и села на нее. В этот миг Анна неожиданно для самой себя почувствовала, что больше ничего не боится. Может потому, что сбылись самые худшие ее ожидания, а может быть из-за апатии, накатившей на нее тяжелой и бесчувственной волной.
Погас свет – Кларк приказал оставить ее в темноте.
Она попыталась осмотреться, но ничего вокруг себя не увидела.
«Я не боюсь вас, – тихо и уверенно сказала она – Я никого не боюсь».
* * *
Прошло несколько часов, а Анна все также сидела на кровати в ожидании, когда кто-нибудь войдет в комнату. Она уже придумала, как поступить со своими обидчиками – сначала она претворится подавленной и испуганной, а потом набросится и постарается убить, разорвать на части, разбить лицо, на худой конец.
Все это время она сидела напряженная до предела, ожидая шагов за дверью. В конце концов, силы стали покидать ее, и она заснула. Также сидя она проспала какое-то время, а потом прямо во сне легла на кровать.
Проснувшись, она снова обнаружила себя в темноте.
