Что ты просто заплатишь большую виру церковникам и продолжишь жить по-прежнему. Но ты не учёл, что Элерих уверовал всем сердцем. Сейчас, как и многие новообращённые, он излишне фанатичен. Это пройдёт со временем, но до той поры король может наделать много непоправимых ошибок. И одна из них — твоя казнь, Скегги. — Внезапно Селвик улыбнулся и мне. — Тебя я тоже хотел защитить, Хинрик. В конце концов я поклялся, что здесь тебе не причинят вреда. Я уговаривал короля отпустить тебя, но он непреклонен. Боюсь, дети мои, я воспитал фанатика.
Я кивнул.
— На тебя, монах, зла не держу.
— Идём же, — поторопил Селвик. — Вам нужно торопиться, пока кровь не полилась рекой.
Скегги недоверчиво взирал на церковника, но все же заставил себя довериться ему.
— Учти: если это ловушка, я сам тебя убью.
— О, я знаю. Клянусь, что помогаю искренне. Мне не впервой идти против воли церкви и власть имущих. — Селвик усмехнулся. — В конце концов именно за это меня и сослали в Свергланд.
Он махнул рукой в сторону берега, приглашая нас выдвигаться. Пока они разговаривали со Скегги, я успел накинуть плащ начертателя, приладить кристалл к посоху и вооружиться. Теперь чувствовал себя гораздо увереннее. Пусть колдовская сила не вернулась, но я хотя бы мог как следует угостить врага топором. И, признаюсь, только и ждал повода пустить железо в ход в отместку за земляное гостеприимство Виттсанда.
— Пойду первая, — заявила Исгерд. — Если встретимся со своими, на монахов могут напасть. Лучше я их предупрежу.
Скегги кивнул.
— Иди, милая.
Видимо, Исгерд была его женщиной. Что ж, в дурном вкусе моего братца точно нельзя обвинить. Высокая и стройная, Исгерд внешне напоминала воительницу, но я чувствовал в ней что-то ещё. Неосязаемую силу, особый воздух, что окружал женщину. Когда она находилась рядом с нами, на душе становилось спокойнее, словно её сила обволакивала нас и убаюкивала. Так чувствуешь себя, отдыхая у очага в крепком доме с хорошим засовом на двери.
Но едва Исгерд исчезла в зарослях орешника, это ощущение пропало. Либо у неё был невероятно мощный охранный амулет, что распространял своё действие и на окружающих, либо она отменно владела защитным колдовством. Редкий дар даже среди жриц Свартстунна.
Непростые у тебя друзья, братец. Впрочем, от Скегги Альрикссона, столь истово преданного богам, было бы странно ожидать иного.
Селвик что-то шепнул юному монаху на ухо, и тот, кивнув, покорно направился в другую сторону. Вооружённые церковники остались с нами. Вместе мы двинулись в сторону берега, следуя окольными путями через редкий лесок. Исгерд ушла далеко вперёд, но порой я замечал её светлую косу, мелькавшую среди деревьев, когда она заячьими зигзагами спускалась по склону.
— Есть разговор, — поравнявшись с нами, сказал монах. — Я знаю, что ты, Скегги, давно собирался на Эглинойр. И думается мне, что раз твои «Кровавые косы» наведались за тобой на кораблях, то ты осуществишь задуманное.
Брат кивнул.
— Да, хочу проведать, как дела у наших в Свергло. С тех пор, как отец искупался в бочке, он словно позабыл о землях на островах. Меня это тревожит. Не всем тамошним ярлам можно доверять.
Кое-что о Свергло я знал. В переводе на эглинский язык это название означало «право сверов», то есть земли подчинялись законам северян. Наши предки завоевали эту область во время походов, ибо почвы на Эглинойре были плодороднее, а погода — ласковее. Но эглины не обрадовались новым соседям. Попытки удержаться на чужой территории превратились для северян в нескончаемую череду стычек. Захватчики и исконные хозяева побеждали и проигрывали по очереди.
Первый мир заключил наш со Скегги дед — Скегги Мореход, в честь которого назвали моего брата. Прославленный путешественник, герой многих саг. Мореход не принял веру эглинов, но взял в жены принцессу Мерглума — обширного королевства, часть которого и стала называться Свергло. Принцессу, на котрой он женился, звали Аудой, и наши со Скегги отцы были её сыновьями. В песнях говорилось, что она до последнего сохранила веру в своего бога, но была так добра к сверам, что они приняли её и почитали за добрый нрав. Я почти ничего не знал об Ауде Эглинке кроме того, что её брак с Мореходом был долгим и, к удивлению обоих народов, счастливым. Наверняка именно Ауда привила интерес к мёртвому богу своему старшему сыну Альрику. Эх, если бы бабка знала, какой бедой это обернётся для их семьи…
Мир в Свергло продлился только до смерти Морехода. Воспользовавшись смутой, эглины напали на Свергло и попытались отвоевать земли. Было много крови, и война разгорелась вновь.
Позже Альрик Туча, который тогда ещё был конунгом, заключил новое соглашение с королём Мерглума. Я не знал условий, но догадывался, что дядя напугал эглинов количеством кораблей — у сверов всегда был мощный флот. Хотя наверняка договорённости скрепило и золото. Эглинские короли всегда были алчными, ибо сами вечно воевали друг с другом и отчаянно нуждались в деньгах. Свергло снова стал мирным, но надолго ли?
Гутлог говорила, что земли Свергло всегда беременны войной, и она была права. Меня терзало дурное предчувствие.
— Верно мыслишь, Скегги, — прервав мои размышления, понизил голос Селвик. — Эглинойр нынче неспокоен. Раз уж ты туда собрался, я должен предупредить тебя.
Не сбавляя шага, брат резко обернулся.
— О чём?
— В Мерглуме умер король, с которым твой отец заключил мир.
— И хвала богам.
Отец Селвик покачал головой.
— Ты не понимаешь, — торопливо заговорил он. — Когда умирает король, его королевство слабеет. Но когда слабеет королевство, на него начинают заглядываться другие.
— Это же прекрасно, — недоумевая, ответил Скегги. — Чем слабее Мерглум, тем проще будет его захватить, например.
— Ты неправ, сын мой. Если вспомнишь карту, что я тебе показывал, то поймёшь, что Мерглум — единственная прослойка, мирная и, что важно, сильная прослойка, которая защищает Свергло от остальных эглинских королевств.
Брат нахмурился.
— Думаешь, кто-то может попробовать воспользоваться слабостью Мерглума и напасть на нас?
— Вполне допускаю, — с готовностью кивнул церковник. — Многие эглины так и не смирились с вашим соседством и воспользуются любой возможностью очистить Свергло от северян. Король умер, и многие подумают, что с ним погибло и перемирие.
— Мудрено говоришь, церковник, — вздохнул Скегги. — Но мудро. И что посоветуешь, раз ты так ко мне добр?
Монах улыбнулся.
— У покойного короля Эгрика Мерглумского осталось двое детей. Старшая, принцесса Беора, наследовать трон не сможет, потому как мальчики идут в очереди первыми. А её брат Оффа ещё слишком юн. Этим можно воспользоваться.
— Сколько ему, этому Оффе? — спросил Скегги.
Селвик долго молчал, очевидно,
