— Итак, ты не персиянка. Хорошо, но и я не грек. Я завоевал Грецию, но родился в Македонии. Это различие вы здесь, в Персии, похоже, не улавливаете. — Он засмеялся. — Мир, маленькая жена! Ты истинная согдианка, и я постараюсь не обращаться с тобой, как с персиянкой. Однако и ты должна помнить то, что я тебе сказал. Так что не называй меня греком.
В полдень в дверь постучал Гефестион, но был отослан благодушно настроенным Александром.
— Пришли нам что-нибудь поесть и еще один кувшин вина. — Он прошел по комнате, оставаясь нагим, и указал пальцем на богатые настенные гобелены и персидские ковры. — Превосходная работа! — и спросил, открывая окованный серебром сундучок; — Что это такое?
— Будь осторожен, мой господин. — Роксана завернулась в покрывало и подошла к нему. — Это мой сундучок с лекарскими приспособлениями и редкими снадобьями.
— Но почему твои вещи находятся в моих царских апартаментах?
— Раньше эти комнаты были моими, но твои люди выбрали их для тебя, поскольку они лучшие в цитадели.
— Ты можешь вернуть их себе, — сказал Александр. — У меня есть собственный шатер в лагере, где разместились мои товарищи, а когда я буду здесь, мы разделим с тобой твои покои. — Он разглядывал флаконы и коробочки. — Это что?
— Малахит для присыпки ран и изготовления краски для век. А вот здесь мирра. Дай ее мне. Ты ведешь себя, как ребенок, которому обязательно надо потрогать чужие вещи. — Она поставила на место коробочку из серебра и захлопнула крышку. — Здесь нет никаких колдовских зелий.
— Но ведь ты исповедуешь зороастризм и поклоняешься огню, а раньше я даже полагал, что ты служишь какому-нибудь звероголовому божеству тьмы, — поддразнивал он ее.
— Ты спутал нас с египтянами, и мы вовсе не поклоняемся огню. Пламя — это символ. Мы следуем учению Зенд-Авесты. Существуют Ормузд — вселенский дух добра и Ариман — дух зла. Они постоянно ведут между собой борьбу, но мы верим в то, что в конце концов победит Ормузд. — Она взяла со стола гребень и стала расчесывать волосы. — Не желаешь ли принять ванну, мой господин? Внизу имеются бассейны…
— Разумеется, желаю. Но нам принесут воду сюда, поскольку я пока не намерен выходить из нашей спальни.
Он погладил ее грудь, и она вздрогнула от возбуждения.
— Бассейны находятся в уединенном месте. Мы можем пойти туда…
— Я прикажу принести ванну, поскольку не намерен делить тебя с кем бы то ни было.
— Как пожелаешь, мой господин.
— Именно так.
Он улыбнулся, и ей в очередной раз пришло на ум, что не так уж невероятна история о его божественном происхождении.
— Прошло уже полдня, — заметила Роксана, вытесняя свои размышления практическими мыслями. Она скрылась за ширмой и переоделась в голубой шелковый наряд, вышитый золотой нитью. — Совершенно очевидно, что солдат не может проводить свои дни праздно, не вылезая из женской спальни.
— Что ты замыслила? Готов спорить, что строишь коварные планы в отношении меня. Лучше иди ко мне. — На низкой каменной полке Александр обнаружил свитки и бросил их на стол. — Что это такое и кому они принадлежат?
— Неужели не узнаешь? Это рукописи, а принадлежат они мне. Их привезли из далекого Китая, и прошу тебя, будь с ними аккуратен!
В комнате появились слуги с подносами, уставленными едой и напитками, затем появились рабы, несущие огромную медную ванну. Другие рабы наполнили ее горячей водой, а затем вперед вышли две служанки, держащие в руках ароматические масла, мыло и куски мягкого полотна.
— Уходите! — Роксана хлопнула в ладоши. — Сегодня я сама буду прислуживать царю.
Он в изумлении наблюдал за тем, как она выгнала всех и проверила, не слишком ли горячая вода.
— Все в порядке. Ты готов, мой господин?
Он шагнул в ванну.
— Горячо! — Усевшись в воду, он позволил ей намылить себе спину и голову. — Ты делаешь это так, будто у тебя уже есть соответствующий опыт.
— Мне уже доводилось видеть мужские тела, и смею уверить, что твое не так уж отличается от других.
Она вылила ему на голову целый ковш мыльной воды. Он стал отплевываться и схватился за полотно.
— Хватит, женщина! Или ты вознамерилась утопить меня? — Он смерил ее пронзительным взглядом. — Какая у женщины может быть нужда в рукописях? И кто тебе их читает?
— Мое образование ничем не хуже твоего, македонец, — ответила она. — Я читаю на персидском, китайском, греческом, санскрите и других языках, с которыми ты не знаком.
Он от всего сердца рассмеялся, вылезая из ванны и обертывая свое могучее тело куском полотна. Она не могла не заметить множества боевых шрамов.
— Образованная жена? Я потрясен, если, конечно, твои речи правдивы. Слышала ли ты об Аристотеле, маленькая согдианка? — Он встряхнул своими светлыми влажными кудрями и провел по ним рукой.
— Ты самовлюблен, как женщина, — язвительно заметила она.
— Не пытайся сменить тему. Ты просто не можешь обладать теми знаниями, о которых говоришь. Кто-то научил тебя повторять эти многозначительные слова, подобно дрессированному попугаю.
— Аристотель! — фыркнула она. — Твой наставник — не более чем бледная тень своего учителя Платона, а мой учитель Су Лун обладает всей древней мудростью Востока.
Александр подошел к ней, подозрительно поглядывая на нее, но потом улыбнулся и заключил ее в свои объятия.
— Я согласен с тобой. Более того, я сам как-то сказал Аристотелю нечто подобное. — Он звонко поцеловал ее. — И тогда меня наказали розгами за дерзость, как я того и заслуживал. — Он снова поцеловал ее и подтолкнул к ложу. — Аристотель верит, что греческий город — полис — является самой совершенной формой государственного устройства, — заметил он в паузе между ласками. — Но я докажу, что он ошибается.
Одежда Роксаны распахнулась, когда он стал ласкать горячей рукой ее грудь, прикасаясь к набухшему соску до тех пор, пока он не затвердел, а затем атаковал его своими жаждущими губами.
— Я завоюю Индию, а затем и Китай. Ты понимаешь? Единая империя… Единое политическое устройство! Смешение лучшего из всех культур. — Он сжал свой железный кулак. — И все это будет принадлежать мне! Так было предсказано, маленькая звезда. Я дам всему миру греческие законы и порядок.
— И свободу? — подзадорила она его.
— Свобода рождена у походных костров греков. — Он прижался к ней своим могучим телом.
Она тихо рассмеялась.
— Мой господин, ты можешь затмить самого Аполлона! — Она притянула его к себе, изгибаясь, чтобы встретить его, и наполняя свои ноздри его сладким и терпким мужским ароматом.
