Одиночество и тоска по дому усиливались с каждым днем, проведенным в армии. Грусть накатывала с новой силой. Все окружавшее меня казалось каким-то чужим, противоестественным. Но не так пугали меня бытовые условия, как нехватка нормального общения с нормальными людьми. С каждым днем молодые солдаты становились злее, коллектив стал распадаться на компании по интересам, общение с некоторыми солдатами становилось невыносимым. Каждый солдат пытался самоутвердиться, показать, что он главный здесь, пытался задеть другого солдата за больное место, оскорбить.
Когда я писал письма родным я отгораживался от внешнего мира невидимой перегородкой и погружался в свой мир, в котором все было по-доброму и по-простому. Мир, где тебя понимают, любят и ценят, где с твоим мнением считаются и не имеет значения, что ты рядовой и мало еще прослужил. Я представлял себе свой дом, своих родителей и сестер. Я общался с ними, изливал свою душу и мне казалось, что они слышат меня сейчас, просто не могут ответить.
– Женек, может партейку сыграем? – застал меня в раздумьях Саша Иванов.
– Чего? А, не… нет, спасибо! – поднял я глаза на Иванова, который сидел рядом с шахматной доской.
– А может все-таки сыграем? – продолжал он меня упрашивать.
– Не Саш, с тобой играть бесполезно! Ты любого в два хода сделаешь!
– Это верно! – заулыбался Иванов – у меня ведь юношеский разряд по шахматам!
– Ты уже подшился? Кантик сделал?
– Успею! Еще партию сыграю с кем-нибудь и пойду готовиться к утреннему осмотру.
– Хорошо! Если тебе понадобится моя помощь… – не договорил я, потому что мои мысли уносили меня со скоростью истребителя далеко домой.
– Ага! Сделаешь мне потом кантик?
Дверь в комнату открылась и оттуда выглянул дневальный.
– Парни, к-к-кто-нибудь есть шаа-а-аряший в компьютерах? – произнес рядовой Широков.
– А что случилось? – спустился я с небес.
– Там это… – заикаясь говорил Широков – Ка-ка-какой-та а-а-а-фицер звонит. Ему нужен компьютерщик. Па-а-адойдешь?
– Уже иду – обрадовался я и пошел за Широковым к тумбочке дневального, где стоял телефон.
– Рядовой Беспалов! – произнес я в трубку, слегка волнуясь и пытаясь соблюдать заведенные в армии правила общения. – Слушаю Вас!
– Как? Беспалов? Беспалов, ты в компьютерах разбираешься? – услышал я в трубку сильно картавивший голос. Знаешь, как таблицу в Ворде сделать?
– Конечно! Это легко! Нужно войти в меню «Таблица», выбрать…
– Подожди! Не гони коней, Беспалов! Знаешь, где шестое отделение находится?
– Ну, так, весьма приблизительно.
– Значит так, мальчик большой, найдешь, не заблудишься! Иди сюда! Придешь, спросишь капитана Баронова. Жду!
– Но, товарищ капитан, я не могу без разрешения уйти из роты…
– Считай, что оно у тебя есть! Позови ротного к телефону!
На улице стояла метель и завывал ветер. Слабый свет уличных фонарей освещал неубранную дорогу в шестое отделение. Дорога была длинной и что находилось в конце ее было не различить. Узкая полоска света уличных фонарей освещала путь. Было очень темно. Я оказался в одиночестве. Но только на этот раз одиночество было не душевным состоянием, а физическим явлением. Впервые за все это время я оказался один на один с собой. Мне не нужно было идти в ногу с другими солдатами, на меня не смотрели сержанты и сослуживцы, мне не нужно было следить за тем, правильно ли на мне сидит форма. Я был один. Я мог прыгать, плясать, кривляться и говорить в слух разные глупости, не боясь за это быть наказанным.
Подпрыгнув изо всех сил вверх и повалявшись вдоволь в сугробе, я почувствовал, какое это счастье быть свободным. Преодолев желание повалять еще дурака, я пошел в шестое отделение. Отделение находилось за отдельным забором. При входе меня встречал очень угрюмый сержант, который молча показал мне, где сидит капитан Баронов.
– Разрешите войти, товарищ капитан? – обратился я к офицеру, который сидел в темной комнате при входе в отделение.
В комнате было темно, лишь свет от экрана монитора падал на лицо офицера. Капитан много курил, окурки не умещались в пепельницу, так и норовя вывалиться на стол.
– Заходи, Беспалов! – ответил офицер, туша очередную сигарету. – Садись сюда! Мне нужно вот эту таблицу сделать. Сможешь?
– Смогу – ответил я капитану и принялся рисовать в Ворде таблицу. – Это просто товарищ, капитан. Можно вот так сделать выравнивание текста, так выбрать направление, а так менять ширину столбцов и высоту строчек.
– А ты мне вот эту таблицу сделай! Я не знаю, как мне вот эту колонку разбить на части.
– Ну, это вот так делается. Вы выделяете вот это столбец так и нажимаете «добавить столбцы», или нажимаете вот сюда и вот так.
Капитан внимательно смотрел за быстрыми движениями курсора мышки по экрану.
– Как у тебя это ловко получается! Что закончил, Беспалов?
– Политех.
– А, сразу видно, что с высшим образованием, не то, что эти раздолбаи!
В дверях кабинета стоял тот высокий сержант, который встречал меня при входе в отделение. Облокотившись на дверной косяк, он стоял, держа в руках какие-то бумаги. Петух за спиной, шапка надетая набекрень и расслабленный ремень не оставляли никаких сомнений в том, что это старослужащий. Он злобно, с некоторой обидой смотрел на меня. Баронов стоял рядом со мной и, не отрываясь, всматривался в экран.
– Что тебе, Григорьев? – заметил офицер сержанта.
– Товарищ капитан, подпишите, пожалуйста, лист обхода. Я все посмотрел, все печати на месте.
– А те дальние КамАЗы у ограды посмотрел? Что там было?
– Да, все нормально. Пломбы на месте.
– Кунг закрыл?
– Да, вот ключи.
– Хорошо, оставь тогда, я подпишу позже, – не отрываясь от экрана, говорил Баронов. – Да, и выкинь, пожалуйста, окурки.
Бросив злобный взгляд на меня, Григорьев нехотя взял пепельницу.
– Рылевич, ко мне! – послышался голос сержант из коридора. – На, выкинь это!
– Беспалов, а ты и программировать можешь? – не унимался Баронов.
– Могу, я до армии программистом работал.
– А что-нибудь о ГИСе ты слышал? Сталкивался когда-нибудь?
– Ну, что это такое знаю, но лично не приходилось иметь дело…
– А хочешь за компьютером работать постоянно? Дема уже сказал, в какую роту ты попадешь?
– Никак нет, товарищ капитан. От нас это держат в секрете.
– Я поговорю с ним, и ты будешь служить в шестом отделении. Тут работы невпроворот. Будешь у меня карты рисовать – картавил Баронов. – Хочешь?
– Так точно, с удовольствием – оторопел я от неожиданного предложения.
– Ну, вот и ладно, нам нужны толковые солдаты.
– Товарищ капитан, мы закончили печатать партию. Для новой партии бумага нужна… – в дверях кабинета стоял рядовой Рылевич с чистой пепельницей.
– А, иду уже. Посиди пока тут, Беспалов. Вот этот текст мне набери! – офицер быстро вышел из кабинета и направился по коридору в дальнюю комнату шестого отделения, где стояли печатные станки, и вокруг которых возились чумазые солдаты.
– Привет! – сказал мне Рылевич, когда ушел Баронов. – Что делаешь?
– Да вот капитан попросил таблички сделать.
– А, понятно. Он меня тоже спрашивал, но я не знаю, как сделать в таблице текст вертикально.
– Да это вот так делается – показал я Рылевичу.
– Меня Мишей зовут.
– Женя – пожал я Мише руку.
– Я сразу понял, что ты с высшим.
Миша был таким же молодым солдатом как и я, только приехал он из Ярославля. Я не раз видел его в роте, но лично никогда не общался с ним.
– Я про тебя тоже так подумал. А что ты закончил?
– Ярославский политех, САПР.
– Ха, да мы коллеги! Я тоже САПР закончил! А что вы тут в шестом делаете?
– Дежурим. Такой же наряд как по роте дневальным.
– Это я понимаю. Но вы тут еще что-то печатаете?
– Да нет, мы пока ничего не печатаем. Этот тут солдаты из сводной роты печатают. Мы просто дневальные. Баронов подбирается себе новую команду взамен тех, кто весной будет увольняться. Вот и вводит нас в курс дела.
– Ну и как наряд? Тяжелый? Что делаете в наряде?
– На вышке стоим посменно, территорию чистим, охраняем машины, и тут в отделении пидорим пол в коридоре.
– А спать вам дают?
– Да, посменно в роте по два часа ночью спим.
– А ночью в отделении что делаете, когда не стоите на вышке? Отдыхаете?
– Да куда там! С Гришей поспишь! Он всегда работу какую-нибудь найдет!
– Рыло, ты, что тут делаешь? – тут как тут появился сержант Григорьев. – Я что тебе сказал сделать?
– А я уже выкинул, вот пепельницу принес.
– И что? Я что-то не понял, тебе, что заняться нечем? Самый умный что ли?! Кто тебе разрешал сюда заходить?
– Да, я… – начал было оправдываться Миша.
– Головка ты от руля! Взял лопату и пошел на улицу! Тебе мало снега на улице что ли?! Организовать снегопад?
