— Она сбежала, как и грозилась. Помощник шерифа ее даже не видел.
— Вот черт! — с досадой воскликнул Гэбриел. — Этого-то я и боюсь. Но что сказал вам коп? Он знает, у кого из местных пропал ребенок?
— Ничего он не знает. И знать не хочет. Вел себя так, будто я отнимаю у него драгоценное время. И он не собирался искать девочку — даже после того, как я рассказала ему про синяки.
Гэбриел ощутимо напрягся:
— У нее синяки?
— Да, на шее, на боку и на бедре. Хотя под одеждой не видно.
— Господи Иисусе! Думаете, ее били?
— Ну, по крайней мере на шее явно видны следы пальцев.
— А вы рассказали полиции?
— И не только рассказала — я четко дала понять, что жизнь девочки находится в опасности. Однако помощник шерифа уверен, что детей не следует забирать из родного дома, даже если их там обижают. Он рассказал мне историю о своем друге детства, попавшем к жестоким приемным родителям, которые мучили его, и в итоге мальчик покончил с собой.
— То есть полицейский сам посоветовал не сдавать ее?
— Ну не совсем так. Но он заявил, что многие приемные семьи живут на государственные деньги и именно ради этого берут на воспитание детей. По его словам, даже если родные бьют Урсу, она все равно не признается. И еще он добавил, что приемная семья может оказаться гораздо хуже той, где девочка сейчас живет, и что она сама это понимает.
— Ни фига себе совет! Странновато звучит, особенно из уст представителя власти.
— Вы так считаете?
— Неужели вы согласны с ним?
— Не знаю, — задумчиво произнесла Джо. — У меня не было времени хорошенько обдумать его слова. Вчера я принимала гостей…
— Да, Урса мне сказала.
— Знаете, что я вчера поняла? Девочка и правда не местная.
— Странно, что вы заговорили об этом… — заметил Гэбриел.
— Почему?
— Потому что мне сегодня пришла в голову та же мысль. Я показал ей новорожденных котят, и она просто с ума сошла от восторга. Заявила, что это самое настоящее чудо. Она явно ни разу не видала маленьких котят — наверное, городская.
— То есть она засвидетельствовала второе чудо?
— Да, осталось три, так она сказала.
— Первым чудом были только что вылупившиеся птенчики.
— Я знаю.
— Местные дети уж точно видели птичьи гнезда, и не раз, — сказала Джо. — Может, бедняжку выбросили из машины?
— Но акцент у нее местный.
— А если она из Сент-Луиса? — предположила Джо.
— Нет, они так не растягивают гласные.
— А как насчет Падуки?
— Я обыскал сайты практически всех южных штатов, где говорят с похожим акцентом, даже Флориду проверил, — сказал Гэбриел. — В списках пропавших детей она не значится.
— Но если ее выкинули из машины… Наверное, эти люди не стали бы заявлять о пропаже девочки?
— А может, Урса сама убежала? — спросил Гэбриел. — Уж слишком она умна, чтобы терпеть такое обращение. Никогда не догадаетесь, чем она сейчас занята.
— И чем же?
— Она нашла книги о Шекспире у меня на полке и спросила, люблю ли я его. А когда я признался, что просто боготворю его…
Джо упустила следующие несколько слов, пытаясь переварить информацию о том, что Парень-с-яйцами любит Шекспира.
— …А теперь она решила назвать всех шестерых котят именами персонажей шекспировских пьес. Она попросила пустить ее за компьютер, чтобы прочитать тексты и выбрать достойных героев. Этим она сейчас и занимается: читает Шекспира.
— Да, со мной она использовала тот же прием: узнав, что я занимаюсь птицами, Урса прочитала несколько глав из учебника по орнитологии. Полагаю, именно так она и завоевывает доверие незнакомых людей.
— Наверное, только так и можно выжить в ее чокнутой семейке.
— Положим, там у нее этот номер не прошел.
— И верно.
Джо прислонилась к кузову пикапа и потерла рукой лоб.
— А вы-то сами как, в порядке? — спросил Гэбриел.
— Слишком устала сегодня, чтобы переживать за Урсу.
— Похоже, вам лучше присесть.
Джо отступила на шаг от машины:
— Нет, все хорошо. Просто я на ногах уже пятнадцать часов. Мне бы в душ, а потом поужинать и спать.
— Может, сначала поговорите с ней?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— О чем?
Гэбриел сложил руки на груди:
— Я должен кое в чем признаться. Мы с Урсой сегодня уже дважды приходили к вам.
— Зачем?
— Она очень беспокоится за вас. Говорит, у вас рак.
— Господи, ну что за наказание! Может быть, еще объявим об этом по радио? И с каждой телефонной вышки покричим?
— А разве это возможно?
— Вряд ли, хотя коллеги по цеху и даже мой научный руководитель и без того мне все косточки перемыли.
— Но сейчас-то у вас ремиссия?
— Полагаю, это называется именно так.
— Вы не могли бы сказать Урсе, что не собираетесь завтра умереть? Она очень волнуется.
— Мы все когда-нибудь умрем.
— Нет, так не пойдет. Давайте придумаем другую версию, приемлемую для девятилетнего ребенка.
— Ну ладно, я с ней поговорю. У меня до сих пор сердце не на месте, ведь я выгнала ее из дома.
— Но вам пришлось так поступить, я знаю. Урса сказала, что у вас могли быть неприятности с научным руководителем.
— А в моей жизни остались подробности, которые вы с Урсой еще не обсудили?
— Э-э-э… Мы пока не дошли до обсуждения вашего вкуса по части панталон.
Панталон? Это он у мамы набрался таких древних словечек?
— Давайте я вас отвезу, — предложил Гэбриел.
— Не боитесь, что я испачкаю машину? Я страшно грязная…
— Подумаешь! Не грязнее моего пикапчика.
Джо нахмурилась. Она вдруг поняла, что ничего не знает о Парне-с-яйцами, кроме того, конечно, что он сам сообщил. И картинка как-то не складывалась. Любитель Шекспира с высшим образованием посвящает свою жизнь продаже яиц на перекрестке сельских дорог? Ей вспомнилось, как оцепенело лицо Гэбриела, когда Урса спросила насчет диссертации… И кто видел его так называемую матушку? А вдруг он убил Урсу и теперь заманивает Джо к себе, используя девочку в качестве предлога? Джо в сотый раз мысленно обругала себя за то, что отпустила ребенка ночью в лес.
Гэбриел, как видно, понял ее мысли.
— Если хотите, поезжайте за мной в своей машине, — предложил он.
— Пожалуй, так будет лучше.
— Вы правы, осторожность не помешает, — хмыкнул Гэбриел.
— Это вы о чем?
Он немного помедлил.
— Ну, если вы боитесь, что я на вас нападу, успокойтесь… Я мог бы это сделать уже тысячу раз.
— Как и я, если бы хотела напасть на вас, — парировала Джо. Почему мужчины считают одинокую женщину, живущую посреди леса, легкой добычей?
Он слегка улыбнулся, блеснув в темноте белыми зубами:
— Просто обычно коттедж снимают сразу несколько человек. Почему в этом году вы живете тут одна?
— Просто так получилось, — пробормотала Джо, стараясь говорить равнодушно.
На самом деле университет оплачивал проживание в коттедже Кинни двум аспирантам, но ее будущий сосед, узнав, с кем ему предстоит провести лето, предпочел потратить аспирантскую стипендию на аренду другого дома. Он уверял, что нашел жилье поближе к месту своих исследований, но Джо не сомневалась, что дело именно в ней. Она не раз замечала, что после операции коллеги-мужчины стараются держаться подальше, особенно те, кто раньше охотно флиртовал с ней. Конечно, психолог заранее предупредила Джо о возможном изменении отношения со стороны мужчин, но обида и боль от этого не уменьшались. Правда, за два года Джо привыкла, что боль сопровождает ее повсюду, и только слияние с природой и полевые исследования помогали забыться.
— Да, невесело, — заметил Парень-с-яйцами. — Наверное, вам одиноко?
— Вовсе нет! — Джо подняла усталую голову и с усилием расправила плечи. — И вообще, когда занимаешься делом, посторонние люди только отвлекают.
— Ладно, намек понял. — Гэбриел открыл дверцу пикапа: — Поезжайте следом.
8
Дорога к дому Гэбриела оказалась страшно разбитой — видимо, гравий на ней не меняли лет десять. Окружающий лес наступал со всех сторон и уже заполонил мелкой порослью обочины; только широкие бока пикапа не давали колее окончательно зарасти. Джо тащилась по ней с предельно малой скоростью, то и дело проваливаясь в ямы или налетая на торчащие камни. Вскоре до слуха донесся отчаянный лай, а затем на дорогу перед пикапом выскочил Мишка, блестя глазами в свете фар. Непрестанно тявкая, щенок носился от одной машины к другой, пытаясь тяпнуть зубами колеса, пока оба автомобиля не въехали на освещенный единственным фонарем двор.
