– Верно, хозяйки начистят и будут хвастать перед гостями как золотом.
– Дельная мысль! Мы с тобой на раз освоим выпуск «цыганского золота»!
– Княже, коли так, то и всякие колечки и безделицы надо делать. За них больше денег возьмем.
– Назавтра зови кузнецов, наступила пора железо плавить.
– Зачем? У нас с железом избыток. Оружия заготовили на полную дружину московского царя!
– Куда столько? Сами себе цену собьем!
– Твой учитель присоветовал, его Максимом кличут. Он кузнецам особый рисунок сделал, обещал высокие цены в Персии.
– Да? Знающий человек, пустого не скажет.
– И заготовки для персидской брони сделали. Чудная! Щиты велел ковать, да я не разрешил: работа долгая, а деньги невелики.
– И правильно. Сначала надо научиться прокатывать стальной лист, а не плющить молотом болванку.
Разговор с Выгом поднял настроение, управляющий порадовал разумностью самостоятельных действий. Взять ту же идею «защиты авторских прав», которая оказалась решенной на самом начальном этапе. Для пришлых купцов и прочих гостей предусматривалась свобода передвижений в пределах замка и Гостиного двора. Причем данная тема обсуждалась на местном общенародном сходе, предложение принято единогласно как наилучший вариант.
Все-таки наши предки умели обустроить свою жизнь. Взять тот же княжеский терем, трехэтажный домик с высоким цоколем, резным крылечком и лесенкой вдоль стены. Насколько Норманн помнил, подобное строительное решение объяснялось снежными русскими зимами. Мол, намело снега по самое некуда, а тут вышел с утречка и без проблем обозрел свои деревеньки. По жизни подпол, он же цокольный этаж, являлся самым обычным складом. По центру располагалась печь, а система отдушин распределяла теплый воздух по всем помещениям. Невысокий дверной проем заставлял входить пригнувшись. Умное решение обезопаситься от неожиданной атаки. В низких дверях замаха не сделать и толпой не ворваться, крылечко-то с поворотом, не позволит набежать, навалиться. Штурмовать такой домик себе дороже – дружно в двери не ударишь, а балкончики на третьем этаже не для красной девицы, а для лучников. Привлекать большие силы ради захвата одного дома нет никакого смысла, не та добыча. Да и врасплох не застать, уйдут хозяева потайными ходами. Поджигать? Вообще смешно! Погреться у огонька и получить в добычу пепелище?
С утра Норманн сделал пробные стальные отливки, причем сразу приготовил форму для валиков будущего прокатного станка.
– Занялся техническим прогрессом? – спросил подошедший Максим. – Сможет ли водяное колесо вращать прокатный стан?
– Печь дает ведро жидкого металла, а это сто килограмм. У привода хватит мощности для проката листа.
– Ты сейчас чем будешь заниматься?
– Сяду за лепку формы под штамп. У нас избыток меди, начнем делать латунную посуду.
– Хитер! Сам додумался? – одобрил Максим.
– Мне некогда сидеть да думать. За образец возьму купленные в Новгороде серебряные блюда да чаши, добавлю завитушек – и вперед.
– Как раз хочу поговорить на тему «некогда думать».
– Что еще не так?
– Ты зачем монахов привез?
– Учить иконописи.
– Ну и как, учишь?
– Недосуг, да и им надо время обжиться, – смутился Норманн.
– Для сколько-нибудь ощутимого результата ты должен заниматься с ними как минимум пару часов в день.
– И буду. Теорию знаю, иконопись знаю, как вести курс тоже знаю.
– А теперь составь свой примерный распорядок дня.
– К чему клонишь? Хочешь сказать, что у меня на монахов не хватит времени? – буркнул Норманн.
– Это очевидно. В лучшем случае позанимаешься с ними до прихода лодок из Любека.
– Ну и что! Дам задание по практической работе, а с возвращением продолжу.
– Ладно, я тебя понял. Софья Андреевна отлично рисует, не хуже тебя. Она берется за обучение монахов.
– Не выйдет! Сейчас женщина ничто, к тому же она некрещеная. Кстати, геодезист – это ее основная профессия?
– С крещением ты прав, но это поправимо. Теорию рисунка и проекцию я смогу рассказать по компьютерной программе обучения.
– В глазах валаамской братии ты вообще обычный язычник, – усмехнулся Норманн.
– Прикинусь персидским зороастрийцем. Канон «Авеста» есть в компьютере.
– Здесь о подобной религии никто и не слышал.
– Ошибаешься, по улицам Новгорода испокон веков ходят люди различной веры, от язычников до мусульман. А персы как минимум еще столетие будут поклоняться своему Ахурамазде.
– Смотри, как бы не пришлось драпать. Вон итальянцы на своих быстро нарвались, и персов в Новгороде хватает.
– Ерунда, прикинусь пуштуном, а здесь торгуют гилянцы[6]. Кстати, они братья по вере, тоже зороастрийцы, – парировал Максим.
– Боюсь, монахи не воспримут иноверца.
– С чего так решил? Православная церковь всегда была веротерпимой, тем более в Новгороде, где собираются различные народы.
– Ой ли? Прижгут пятки огоньком, да поздно будет каяться!
– Запомни, Византия является преемницей Рима, а империя, если начнет религиозные притеснения, не проживет и дня.
– Но центр католичества в самом Риме! – настаивал Норманн.
– Там новая религия и идеология. У них много амбиций, а крепких корней и многовекового опыта нет, – уточнил Максим.
– В общем, я не против. Расселим монахов, и представлю вас как своих учителей.
Откровенно говоря, Норманн обрадовался неожиданной помощи. Он и сам понимал сложность предстоящего обучения и планировал просто научить монахов обычному копированию. Подобная техника не требует ни таланта, ни особых умений, достаточно правильно подбирать цвета и оттенки.
Работа над штампами забирала практически весь день, а тут еще навалился Дидык с требованием научить греческому строю. Пришлось разрываться на два фронта: устав от лепки, Норманн шел на плац, где начинал занятия по шагистике и прочим военным премудростям; когда строевая подготовка доводила до белого каления, звал на помощь Ахилла и возвращался к лепке. В мастерской часто встречался с Максимом, который последнее время принимал активное соучастие, главным образом подсказывая сюжетные рисунки.
– Ты уже видел свои первые образцы? – Добровольный помощник высыпал на стол пару килограмм колечек, гривен и ожерелий.
– Это разминка, – отмахнулся Норманн, – проблема начнется с попытками штамповать посуду.
– В чем главная сложность? Я помогу, в компьютере есть все.
– Для холодной штамповки лучше всего подходит патронная латунь, «цыганское золото» даст трещины.
– Нашел сам себе проблему! Делай из толстого листа.
– Тяжеловато получится.
– Наоборот, престиж! Хозяин должен похвастаться достатком.
– Вообще-то ты прав, я все время забываю о приоритетах этого времени, – согласился Норманн.
– Тебе нужен состав пушечной бронзы и латуни?
– Наизусть знаю, я из такого сплава статуэтки отливал.
– Когда за артиллерию возьмешься?
– Не знаю, вероятнее всего следующей зимой.
– Не спешишь? А почему? – засомневался Максим.
– Надо толковых людей подобрать, затем математике научить.
– Ишь ты! Я грешным делом ожидал обратного. Сразу за пушки схватишься.
– Ты сможешь помочь Антонио с изготовлением градштока?
– Что еще за хренотень?
– Две палочки на подставке, одну двигаешь, на другой – шкала дальности.
– Откуда у тебя такие познания? Удивлен! Мы тут поспорили, большинство ожидает от тебя примитива.
– Типа труба, порох, ядро и бабах?!
– Во-во! А ты начинаешь с древнего дальномера.
– За это скажи спасибо Антонио. Он в пушках специалист, градштоком умеет пользоваться, а как сделать – не знает.
– Лады, компьютер рассчитает шкалу. Вам дальность до километра или надеетесь пальнуть до горизонта.
– Лучше фазовый с микрочипом авторасчета с учетом разности высот.
– Поправку на высоту определите практическими стрельбами. Могу вывести коэффициент на свинцовую и чугунную картечь.
– Как бесплатное приложение? Или за отдельную плату?
– Кстати, об оплате. Я таки вляпался с вашим Хинрихом Папом. Он загнал меня в угол расспросами о Великом шелковом пути.
– У тебя же компьютер, или в нем нет этого маршрута?
– Не в этом дело, нужны личные впечатления, описание природы, людей, городов, обычаи местного населения.
– Так в чем проблема? Расскажи, что видел, и вся недолга.
– Я жил в Китае, но сюда добирался не пешедралом. Время, понимаешь ли, слишком дорого.
– Ну а я чем могу помочь? Туда летал самолетом, а с высоты в одиннадцать тысяч кэмэ ни людей, ни природы не рассмотришь.
– Из школьной программы ничего не помнишь? Или случайно читал об этом торговом пути?
– Я вообще после пятого класса про путешественников ничего не читал. Скажи, что болел, везли в беспамятстве на верблюде.
– И туда и обратно? Не смешно.
