Через пару минут потоки все же сложились нужные образом и к потолку взмыл второй светлячок — желтовато-белый, но довольно яркий. Мелли рассмеялась с восторгом и облегчением. Она повернулась к Берти:
— У меня получилось!
Тот улыбался довольно:
— Это проще, чем некоторым кажется. Все, можешь начинать учиться остальному.
Мелли сияла. Практически в прямом смысле — глаза горели восторгом, на губах улыбка. Первое заклинание всегда рождает особые эмоции, поэтому Алан даже не удивился, что их стеснительная кроха в порыве чувств обняла Берти. Удивило то, что Берти обнял ее в ответ… И точно не так, как обнимают хорошую ученицу. Тесно прижал к себе, губами коснулся шеи — Мелли вздрогнула всем телом, на секунду напряглась, словно попыталась отстраниться… но не стала. Алан усмехнулся, но пока решил остаться на месте, наблюдая за ними.
Видеть Берти с другой было непривычно. Узкие ладони оглаживали тонкую талию Мелли, он целовал ее шею — девушка откинула голову назад, а в какой-то момент и сама зарылась пальцами в волосы Берти, прижимая к себе ближе.
Алан обычно очень болезненно воспринимал флирт посторонних людей с Берти. Собственная ревность казалась неуместной и лицемерной: он ведь постоянно с кем-то спит на стороне, но Берти неизменно ему доверят. Не считая некоторых весьма специфичных моментов, Берти никогда не показывал, будто сомневается в духовной верности своего партнера. А вот сам Алан боялся, что его возлюбленный, сойдясь с кем-то еще, решит не возвращаться к нему, законному супругу.
Но сейчас, видя, как Берти страстно целует едва знакомую девушку, Алан чувствовал лишь возбуждение. И даже понимал почему.
Мелли — не та, к которой Берти может уйти. Она их общая, общий каприз, общая любовница… Это было необычное ощущение — через столько лет совместной жизни понять, что им еще есть что узнавать друг о друге.
Берти чуть приподнял Мелли и посадил ее немного иначе — на одно колено, а сам чуть повернулся боком и жестом поманил Алана.
Словно мысли прочитал, подумал Алан, догадавшись, что последует дальше.
— Мы вчера кое-чему еще тебя не научили, — сказал он Мелли. — Продолжим?
Взгляд у нее был затуманенным, но кивнула она вполне осознанно. Алан встал с дивана и подошел к ним вплотную. Сначала наклонился, поцеловал Берти в губы — бессловесное спасибо за угаданное желание. А потом ладонью провел по скуле Мелли, заставил ее чуть поднять голову, большим пальцем нежно обрисовал контур ее губ — пухлые, нежные…
— Не трогай ремень, но расстегни пуговицы на гульфике, — приказал он ей.
На самом деле, от возбуждения у самого пересохло во рту, настолько ситуация казалась волнующей. Даже не ожиданием развязки, а каким-то ощущением правильности происходящего. И, быть может, пьянящим ощущением власти. Власти над Мелиссой, разумеется.
Берти прошептал что-то на ухо Мелли, и та нерешительно расстегнула пуговицы, а после залезла маленькой ладошкой, отодвинула край «кармана» на нижнем белье, достала член наружу. Берти снова зашептал ей что-то, но Алан его даже не слышал, настолько был увлечен картинкой. Взгляды обоих примерно на уровне его пояса, Берти чуть сильнее раздвинул ноги, что позволило Алану подойти вплотную к смущенной Мелли. Берти обнимает ее одной рукой, а второй поглаживает Алана по бедру… когда Мелли облизнула свои пухлые губки, Алан непроизвольно сглотнул: его разрывало от противоположных желаний. Хотелось наблюдать, как Берти медленно «обучает» их невинную любовницу, и при этом возникло нестерпимое желание заставить ее действовать быстрее… трахнуть, а не заняться сексом, если уж говорить точнее.
Мелли осторожно обхватила губами головку члена, а его основание — ладонью, и, повинуясь командам Берти, приступила к действию. Неумело, стеснительно, но от этого еще более волнительно — она двигалась медленно, заглатывал неглубоко, но старалась. Иногда смотрела на Алана снизу вверх и ему казалось, что он кончит просто от этого взгляда.
Берти смотрел больше на Мелли, тихо говорил ей что-то и иногда целовал в обнаженное плечико. Левой рукой при этом продолжал оглаживать Алана по бедру, иногда несильно сжимая ягодицу. Долго все это продолжаться не могло. Вскоре Алан почувствовал близкую развязку, осторожно обхватил Мелли за затылок — раз уж у девушки посвящение боем, то пусть будет в полной мере, другой рукой вцепился в руку Берти… а через мгновение мир словно рассыпался на миллион осколков и разом оглушил звуками, словно до этого все чувства Алана были сосредоточены только на осязании и внешней картинке происходящего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мелли вроде дернулась, попыталась отстраниться, почувствовав во рту вкус спермы, но вытерпела до конца. А едва Алан отпусти ее, как девушку резко развернул к себе Берти и крепко поцеловал. А когда разорвал поцелуй, пальцем вытер губы Мелли. Вид у нее был растерянный и вроде даже… обиженный?
— Иди, готовься к ночи, — сказал ей Берти.
Голос его звучал низко, отчего даже у Алана по позвоночнику мурашки побежали. Берти редко бывал инициатором секса, он вообще в их отношениях больше держался за духовную близость, чем за телесную. Поэтому сейчас его поведение волновало.
Он помог Мелли встать и легким хлопком по попке направил ее в сторону дверей:
— Самое позднее через час я тебя заберу, поэтому поторопи Симу.
Алан сел на диван рядом. Казалось, что мышцы все еще чуть подрагивают, но он проводил Мелли взглядом. Она обернулась у двери: широко распахнутые глаза, припухшие от поцелуя губы, яркий румянец. Хороша. Когда дверь за ней закрылась, Берти привалился боком к Алану:
— Кажется, это моя лучшая покупка.
Алан засмеялся в ответ и приобнял Берти:
— Ладно, она хороша. Но хочу уточнить, что в нашу общую постель ее затащил я.
Берти тоже засмеялся. Он прижался плотнее и положил голову Алану на плечо:
— Никогда не было желания обучить себе идеальную любовницу?
— Зачем? Для меня идеален ты. Но, так уж и быть, с ней я попробую.
Глава 9. Путешествие
Когда утром Сима заканчивала прическу и макияж, а Магнус еще не заходил в спальню, Мелли сидела перед зеркалом и пыталась уговорить себя, что все происходящее — это ее настоящая жизнь. Реальная. Иногда в течение дня она ловила себя на странном ощущении, будто видит саму себя со стороны. Увидев ее состояние, лир Тибольд даже добавил ей каких-то пилюль в и так заметную горсть ежедневных препаратов.
По сути, несколько дней слились в один. Она просыпалась в своей постели, умывалась и надевала халат, завтракала с Магнусом, потом на час-полтора ее занимала Сима — сначала какие-то мази, припарки и отмачивание в ванной, потом прическа и макияж. После она гуляла — каждый день минимум полчаса по саду, после сидела в своей комнате, читала или пыталась учиться магии под присмотром Магнуса. Иногда удавалось покататься на лошади, но тогда приходилось переодеваться и до прогулки, и после.
Обед, сон после обеда, Сима приходила привести ее в порядок. И наконец занятия магией. Магнус был не самым хорошим учителем, но ему явно влетело от Алана, поэтому теперь он как минимум старался. Просто Мелли не могла сосредоточиться из-за этого странного ощущения нереальности происходящего.
Ужин, чтение книг в своей комнате — в библиотеку Мелли старалась больше не заходить. После переодевалась и шла в комнату Алана, где мир и вовсе переставал существовать, исчезая в ворохе эмоций и ощущений.
Каждую ночь они проводили втроем. Поцелуи, жаркий шепот, прикосновение губ и ладоней; ее тело реагировало на все происходящее иначе, чем разум. Мелли было страшно, неуютно, часто — стыдно… но в руках умелых любовников она испытывала оргазм за оргазмом, пока после полуночи Алан не относил ее на руках сначала в ванную, а потом и в постель. Тело казалось ватным, что лишь усиливало ощущение нереальности. Она не могла точно сказать, в какой момент жизнь, похожая на сон, становилась реалистичным сновидением.
Иногда ей казалось, что было бы проще, если бы ее поили наркотиком. Тогда бы она могла успокаивать себя, что это не она стонет, не она обнимает их, не она отвечает на поцелуи… но приходилось признавать, что каждую ночь ее тело ее предает. Из-за этого хотелось плакать… но на деле Мелли не пролила ни слезинки после той первой ночи. Хотелось кричать, спрятаться от всего происходящего, но есть ли в этом смысл? Она принадлежит этим мужчинам, и в их праве делать с ней все, что они захотят. Мелли оставалось лишь корить себя за то, что она предает заветы Богини. Иногда на нее накатывало жуткое ощущение, что она — грязная. И это видят все вокруг: вечно недовольная всем Сима, сочувствующая Уна, обходительные слуги, вежливые охранники.
