— В почту?
— Нет, бумажку на клавиатуру положи.
Ира послушно записала вежливую просьбу зайти к начальнику на квадратике сероватой бумаги и, обогнув Оксанино рабочее место, в нерешительности застыла над столом Ярослава. На клавиатуре и так уже громоздились какие-то распечатки, разложенные слишком аккуратно, чтобы куда-то их передвинуть без ущерба для трудноуловимого порядка. Поискав глазами какое-нибудь другое заметное место, Ира пристроила записку на стойке одного из мониторов. Она уже убирала руку, когда пальцы случайно задели давешнюю секретную папку. Проволочка, мгновенно раскалившись, обожгла кожу, а бирка сердито вспыхнула золотистым светом. Ира ойкнула и отскочила, прижимая к губам пострадавшую ладонь.
— Что там у тебя? — раздражённо спросила Оксана.
— Ничего…
Боль уже отступала. Следов на коже не осталось — видимо, это был всего лишь предупредительный выстрел. Украдкой потирая руку о гладкую ткань юбки, Ира вернулась к своему месту.
— Миша, что нужно сделать?
— Погоди, сейчас подойду…
Объяснял он обстоятельно. Найти нужную форму, прикрепить к ней присланный отчёт, внести в таблицу фамилии и указать по готовым расчётам суммы выплат — размером с половину здешней Ириной зарплаты. Так и подмывало спросить, за что это всё и откуда взялась спешка, но такие вопросы неудобно задавать даже Мише. Захотят — расскажут сами, а нет — в почте остался отчёт, который никто не просил удалять.
— Это ещё что? — вдруг спросила Оксана, недоумённо глядя на монитор. — Встреча какая-то… Вчера вроде не было…
Ира мельком глянула на часы.
— Это по обращению. Ты сказала назначить…
— Блин! — Тимофеева принялась лихорадочно шарить по столу. — Пойдёшь тогда со мной, протокол вести. Ноут не забудь.
— У меня нету…
— Ну мой возьми! — рявкнула Оксана. — И напиши айтишникам, чтобы тебе тоже выдали. Нет, сейчас иди глянь, в каком состоянии переговорка, можно туда вообще человека звать?
Заражённая её беспокойством, Ира метнулась в переговорную. Оксана волновалась зря: домовые своё дело знают, здесь всё так же безлико и чисто, как неделю назад. Комната как комната, ничего в ней нет зловещего или неприятного. Видимо, потому, что это зловещее и неприятное где-то пропадает по служебным надобностям. Ира без нужды подвинула стулья и убедилась, что на чайной тумбочке всего вдосталь. Вернуться в кабинет она не успела: на пороге появилась Ксюша с ноутбуком под мышкой и приветливым оскалом на лице. За её плечом маячил, очевидно, автор обращения — невысокий тщедушный человечек в сером костюме и квадратных очках. В письме было сказано, что он профессор философии, и Ира легко в это поверила: в институте лекции читало подобное же существо с вдохновенно горящими глазами и неизбывным презрением во взгляде. У этого вдобавок имелась куцая козлиная бородка, ещё больше заострявшая скуластое лицо.
— Прошу вас, — официально-приятным голоском пропела Оксана, впуская посетителя в переговорную, и быстрым движением сунула в руки Ире ноутбук. — Ириша, будь добра, возьми на себя протокол беседы.
Профессор вздорно хмыкнул и, не дожидаясь приглашения, уселся в ближайшее кресло. Ира поспешила занять место в торце стола и раскрыть ноутбук. Стало страшно любопытно, что держит на нём хозяйка, однако под ласковым Оксаниным взглядом только и оставалось, что открыть текстовый редактор и приготовиться печатать.
— Итак, представлюсь: старший офицер отдела магического контроля Оксана Сергеевна Тимофеева. Напоминаю вам, что в соответствии с процедурой разговор будет зафиксирован в виде текста и видеозаписи, — Оксана указала на мигающий в углу под потолком глазок камеры. Ага, всё-таки записывают… Интересно взглянуть со стороны на собственное посещение, но разве дадут доступ просто так? — Оставляю за собой право принять необходимые меры, если посчитаю, что вы ведёте себя некорректно. Виталий Андреевич, вас устраивают условия нашей беседы?
— Вообще-то нет, — брюзгливо скривился посетитель. Ира на миг замерла в нерешительности, но на всякий случай записала и это тоже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поясните причину, — вкрадчиво попросила Оксана.
— Я бы предпочёл говорить с кем-то более компетентным, — заявил Виталий Андреевич. — Видите ли, я намерен рассказывать о материях, слишком сложных для понимания юных барышень.
Ну, точь-в-точь институтский хмырь! Ира с трудом сдержала улыбку, а Ксюша, напротив, прекратила изображать казённое радушие и поджала губы.
— Я старший офицер и маг пятой категории. Полагаю, моих компетенций достаточно, чтобы вас выслушать. У вас есть иные возражения?
Визитёр выразительно хмыкнул, но промолчал. Не сказать, чтобы он чувствовал себя неуютно; откинувшись на спинку кресла, Виталий Андреевич праздно сцепил пальцы и воззрился на Оксану с нескрываемым превосходством. Та, похоже, уже справилась с собой и вновь вежливо растянула губы в вежливой улыбке.
— Прекрасно. В таком случае начнём. Я верно понимаю, что область ваших… изысканий касается магических аномалий?
— Аномалий! — профессор негодующе вздёрнул кустистые брови. — Впрочем, если вам угодно использовать этот профанский термин… Да, речь именно об этом.
— А именно?
— О так называемых разломах, — Виталий Андреевич сделал страшные глаза, но впечатления на Ксюшу не произвёл — та так и сидела с вежливо-равнодушным выражением лица. — Вам известно это понятие?
— Разумеется. Вы полагаете, что открыли нечто новое?
— Я открыл нечто новое, — с нажимом произнёс философ. — Нечто критически важное для дальнейшего развития нашего сообщества! Именно поэтому я надеюсь, что протокол, который записывает эта очаровательная барышня, ляжет на стол к вашему начальнику, офицер Тимофеева. И в следующий раз я буду разговаривать… с кем-то, уполномоченным принимать решения.
Ира готова была поклясться, что, если бы не необходимость соблюдать деловой этикет, Оксана высказала бы сейчас этому красавцу всё, что думает. Кому отдавать предпочтение в этой пикировке, непонятно — оба одинаково противные. Против намёков на собственное невежество Ира не возражала: о разломах она знала только, что они смертельно опасны и встречаются очень редко, но в непролазных лесах близ бабушкиной деревни, скорее всего, один всё-таки есть. Оксана наверняка располагала более обширными сведениями.
— Прошу вас вернуться к делу, — холодно потребовала она.
— Извольте. Ваши коллеги склонны считать разломы возмущениями в магическом фоне, — Виталий Андреевич пренебрежительно шевельнул мизинцами, демонстрируя, что он думает о такой точке зрения. — Я же, опираясь на некоторые надёжные источники, пришёл к выводу, что это не что иное, как точки соприкосновения нашей с вами реальности с неким, если хотите, потусторонним миром. Этому на удивление много подтверждений…
— Прошу прощения, — прервала Оксана, снисходительно глядя на визитёра. — Я верно понимаю, что вы постулируете факт существования иных миров?
— Вот видите, — Виталий Андреевич укоризненно покачал седоватой головой. — Вы либо недостаточно осведомлены, либо слишком легковерны. Факт существования иных миров постулирую не я, барышня, это делает объективная реальность!
Ира записала и это. Тимофеева несколько мгновений сидела с видом человека, которому пытаются объяснить, что земля плоская, затем, видимо, решила расслабиться и получать удовольствие.
— Предположим, — почти весело сказала она. — И вы полагаете, что через разлом можно попасть в эти… потусторонние миры?
— Вы невнимательно меня слушаете, — скривился профессор. — Я обозначил лишь, что разлом является точкой, где различные реальности со-пря-га-ют-ся. Барышня, вы правильно записали?
Ира кивнула, не отрываясь от своего занятия. По существу ни черта не понятно, но проблем с орфографией у неё никогда не было, равно как и со слухом. В конце концов, с её конспектов списывал весь поток.
— Из этого не следует напрямую возможность куда-либо попасть, — назидательно указал Виталий Андреевич. Оксана слушала с непонятным выражением лица — то ли готова была расхохотаться, то ли жаждала вышвырнуть нахального профессора прямо с двенадцатого этажа. — Однако сам факт заставляет пересмотреть целый ряд официально принятых концепций! Феномен нежити как таковой, — философ принялся загибать пальцы, — закономерности распределения мест её обитания, вопросы смерти и посмертия, возможность сообщения с иной реальностью, наконец! Вы понимаете масштаб моего открытия?
