– Если не станешь сама, я сейчас приеду и наведу у вас порядок.
– Хорошо, хорошо, – напугалась Вера, – я сейчас попробую.
Она положила телефонную трубку и вернулась на кухню.
Ее друг уже немного запьянел и тщетно пытался поймать вилкой зеленую горошину из салата, гоняя ее по своей тарелке.
Вера поправила волосы.
– А не хотите…
Но тут осеклась, подумала и поправилась:
– Хочешь посмотреть квартиру?
Тот отвлекся от горошины и, мотнув головой, сказал:
– Можно.
Вера провела его в зал. Показала книги, фотографии на стенах, статуэтки. Последние его заинтересовали, и он даже спросил:
– А это что за толстый мужик?
И показал на маленького толстого Будду из бронзы.
Вера не стала вдаваться в подробности и, махнув рукой, ответила:
– Так, один обжора.
– Обжора? – засмеялся товарищ. – Я так и подумал.
Потом она повела его в спальную комнату. Там у нее росло много цветов. Посередине стояла огромная двуспальная кровать, заправленная по этому торжественному: случаю синим махровым бельем в желтую клеточку.
Постель произвела на парня впечатление.
– Какая красивая и большая, – сказав он и, подойдя к кровати, потрогал ее рукой.
Вера, постояв в нерешительности у по рога спальни, вдруг скинула с себя одежду и, оставшись в белье, быстро прошла, и, обогнув парня, залезла под одеяло. Он по топтался немного, выключил свет и, снял рубашку и брюки, нырнул к ней.
Они несколько раз поцеловались, затем он долго расстегивал бюстгальтер и, наконец… Все произошло очень быстро. Даже сверх быстро. Она даже не успела удивиться, испугаться или обрадоваться, как он уж встал и ушел в ванную комнату.
Пока парень плескался в ванной, Вер продолжала лежать, гадая, было уже ил еще не было.
Почувствовав что-то липкое между ног решила: «Значит, было. Но что-то очень быстро. На одном единственном вздохе.
Наверное, потому, что это у нас с ним первый раз. Сейчас, наверное, будет еще» – и решила еще полежать.
Но парень, помывшись, зашел в спалню, оделся и, помахав ей рукой, ушел, тому, как хлопнула входная дверь, она поняла, что он не вернется. «Еще» больше не будет. Вера встала, оделась, прошла в комнату. Все было на месте. Не хватало только недопитой бутылки водки.
«Да, – подумала Вера, – убежал. Может, спешил куда».
Минут через тридцать позвонила Светка.
– Ну как?
– Никак, – ответила Вера.
– Что, совсем никак?
– Да нет, три минуты.
– Фу, – вздохнула Светка, – я уж думала, что совсем ничего не было. А то что три минуты, то это ничего. Это наверняка оттого, что очень сильно тебя хотел и первый раз. Это мы с тобой исправим. Я завтра приеду, расскажешь все в подробностях.
– Приезжай, хотя и рассказывать нечего.
Сутки до приезда Светы Вера находилась в каком-то волнующем напряжении, что создавало в ее скучной и однообразной жизни какой-то новый интерес. Она, то и дело вспоминая этого юного ловеласа, даже умудрилась найти в нем кое-какие хорошие качества.
«А что, – думала она, – и не хам, и не буйный. А то, что бутылку забрал, то, наверное, просто разволновался и чтобы успокоить себя, допил по дороге домой. К тому же Светка сказала, что он женат уже три года, а детей нет. И ведь не оттолкнул он меня и не ушел, когда я так нагло разделась и залезла в постель, даже наоборот, тоже нырнул ко мне и обнимал меня жарко и даже вроде как бы что-то сказал, когда прижимался ко мне». Вот только что именно он сказал, она не разобрала, но попробовала мысленно представить это «что-то» так; тихо сказанное, и ей сделалось приятно.
Когда пришла Светка и стала расспрашивать ее, как да что, Вера, как могла рассказала все как было. Светка, настроившись на продолжительный рассказ, сникла, когда услышала, что раз – и все.
– Да, – сказала она, – это ничего. Теперь тебе надо его пригласить к себе одного.
– А как я это сделаю?
– У меня есть его рабочий телефон. Давай, звони и назначай ему свидание.
– Я как-то не могу сама. Подумает еще, что навязываюсь. Ведь все-таки я старше; его почти на пятнадцать лет.
– Пусть подумает. А тебе что? Сами они к тебе уже не прибегут. Да, вот еще что, пообещай, что приготовишь что-нибудь вкусное.
– Это зачем?
– Ну как зачем? Чтобы у него был дополнительный стимул.
– Слушай, Светка, это получается, я как бы его покупаю.
– Да, получается. А что, разве он был плох?
– Да нет.
– Тогда звони.
И Светка сама набрала номер служебного телефона парня.
– Мне бы Павла, – попросила Вера кого– то на другом конце телефонного провода.
Там молча положили трубку, и было слышно, что кто-то кричит:
– Пашка, там тебя какая-то баба спрашивает.
– Какая еще баба?
– Не знаю.
– Сейчас, только трансформаторную крышку прикручу.
Минут через пять, когда Вера со Светкой уже устали ждать, Павел подошел к телефону.
– Слушаю.
– Павел, это я, Вера.
– Какая Вера?
– Та самая, – вдруг со злостью сказал Вера, – у которой ты вчера был.
Павел, очевидно, опешил от такого напора и уже робко спросил:
– И что?
– Ничего, – ответила Вера, – просто я тебя сегодня опять приглашаю к себе. Я вкусные голубцы приготовила и у меня есть бутылка «Смирновки».
Очевидно, и голубцы, и «Смирновка» произвели впечатление, и он сразу спросил:
– Во сколько?
Вера обернулась к Светке, и та показала семь.
– В семь.
– Хорошо.
– Молодец, – затараторила Светка, когда Вера положила трубку, – и про «Смирновку» правильно придумала, но раз сказала, придется покупать. Ты давай ему сразу скажи, что не надо спешить, надо все это дело делать подольше. И вообще, знаешь что, ты давай, когда он придет, я тебе позвоню, а ты потом просто положи трубку не отключая.
– Это зачем? – удивилась Вера.
– Зачем, зачем, чтобы знать, что у вас тут будет твориться, и понять, как тебе помочь в случае чего.
– А что у нас может твориться? То же, что и у всех.
Глупая, это тебе не муж. Это с мужем можно кое-как, а с любовником надо использовать всякие женские хитрости, чтобы он привязался к тебе.
– Какие еще хитрости?
– Ну такие, например, как твой квадратик.
– Какой квадратик? – не поняла сна чала Вера.
– Какой, какой. Да такой, который мы с тобой соорудили у тебя там.
И Светка показала ей на ее трусики. Вера посмотрела туда и задумчиво сказала:
– А знаешь, он его и не видел.
– Это сейчас не видел, а потом увидит и заинтригуется. Тебе надо понимать, глупая, что это раз, два, а потом, если будешь скучная и обычная, больше этот мальчик к тебе не придет. Поняла?
– Поняла, – мотнула головой Вера.
А когда Светка ушла, сама себе сказала:
– Она, конечно, правильно говорит. Хотя все это странно и непривычно.
И вспомнив парня, добавила:
– Но интересно…
Когда пришел Павел, Света уже стряхнула с себя робость и встретила его веселая и даже немного развязная, в легком шелковом халатике. Накормила ленивыми голубцами, напоила смирновской водочкой и только потянула в спальную комнату, как зазвонил телефон. Она взяла трубку и, услышав голос Светки, сказав, что ошиблись, положила трубку на журнальный столик в спальне не выключая, а Павлу сказала, что спрашивали химчистку, ей часто так звонят, путают.
На этот раз все произошло немного подольше, но не так, чтобы уж совсем долго – минут шесть-семь, не больше.
Когда Павел пошел в ванную, она положила трубку на рычаг. Павел посидел еще, поболтали о том о сем, в основном про его работу. Посмеялись. Выпили. И на этот раз, прощаясь, поцеловались.
Вера сама набрала Светку и сходу спросила ее:
– Ну как?
– А что вы там делали?
– Как что? – удивилась Вера. – Что и все делают.
– Дура, кто же так делает? Он же от тебя сбежит через раз.
– Почему? – удивилась Вера.
– А потому. Ты бы еще заснула во время всего этого. Ни одного вздоха, ни одного крика, стона. Перезвони мне через полчаса. Ко мне Виктор придет. Я не буду выключать телефон, а ты послушай.
Вера перезвонила. То, что она услышала, для нее было открытием, что люди могут так отдаваться друг другу, – со стонами, криками, воплями и даже просьбами.
– Ну как? – спросила ее Светка, когда они созвонились после ухода Виктора.
– Ты знаешь, я такого еще не слышала.
– Ничего, еще и увидишь. Созвонимся.
– И Светка бросила трубку.
– Вера осторожно положила трубку и задумчиво села в кресло. В голове было как– то туманно. Получасовое телефонное представление Светки ее не столько возбудило или чему-то научило, сколько опять заставило подумать, что она сама какая-то ненормальная. Что прожила столько лет и не знала, и не чувствовала ничего того, что, оказывается, чувствовали все остальные женщины вокруг нее.
– Ей стало так обидно, что она вдруг неожиданно для себя встала, подошла к шкафу, нашла альбом, вытащила оттуда фотографию мужа и со злостью разорвала ее. Потом собрала куски в кулак, смяла и, сказав «гад», выбросила все это мятое в помойное ведро.
