Возле Ивана остановились трое незнакомых беркутов, у двоих в руках были помповики «Форт 500», а третий смотрел в бинокль, медленно осматривая крыши и окна, выискивая цели. Вот над козырьком крыши показались две головы, и оттуда сразу полетела бутылка с горящим фитилем. Один из вэвэшников, заметив угрозу, крикнул «воздух», и все быстро разошлись, освобождая место. Упав на брусчатку, бутылка разбилась, обдавая осколками и черной маслянистой жидкостью стоящих рядом солдат, но не вспыхнула. В ответ защелкали «Форты», посылая в сторону пиротехников резиновые пули. Услышав, как по карнизу защелкала резина, двое малолеток вскочили и скрылись из виду.
– Жаль, не достали, – расстроился Гена.
– Да высоко, даже если бы и попали, они не почувствуют, пуля уже на излете, – ответил один из «беркутов» с ружьем. На улице начало темнеть, морозец усилился и в сторону милиции подул несильный ветерок.
– Не кидайте гранаты, – крикнул один из полковников ВВ, в высокой каракулевой шапке, – сейчас сами дыма нанюхаетесь!
Его никто не слышал, вокруг стоял гул, крики и ругань. Кто-то кинул одну за другой две гранаты, они ударились об трактор и, отскочив, взорвались под ногами у солдат. Газ сразу потянуло в сторону Ивана и бойцов, они стояли за спинами солдат. Журба все-таки схватил свою порцию газа и, давясь кашлем, тер глаза.
– Ген, побудь здесь за старшего, а я быстро сбегаю, глаза промою, ничего не вижу, – сказал милиционер. Подойдя к автобусу, Иван стукнул в переднюю дверь:
– Игорек, открой!
Водитель открыл двери и спросил:
– Что, газку хватанул? Вон на сиденье вода лежит, не ты первый глаза моешь.
– Леха забегал, так возле него граната прямо в руках у «беркута» взорвалась. Он ее в левой руке держал, кольцо вытянул, когда бросал, переложил в правую, и все это делал, не снимая перчаток, она прям в руке и рванула. Рука вроде целая, а Лехе чуть щеку разодрало и газом надышался. Давай водичкой солью, а то наши куда-то строятся.
Иван промыл глаза, умылся и, вытерев лицо чехлом от бронника, побежал становиться в строй. Став в конце строя, он спросил:
– Чего построили?
– Не знаю, сейчас командир все скажет, – ответил Иваныч.
Командир вышел перед строем и сказал:
– Я только что из штаба, там решили – автобусы оставляем, забрать все ценное, мою машину загоним во двор администрации президента, закроем ворота и держим оборону.
– Так что, за вэвэшников не отомстим? Бежим? – сказал кто-то из строя.
– В штабе считают, что нас здесь слишком мало: боятся, что если не разгоним, то радикалы прорвутся вовнутрь администрации. Хватит болтать. Задача ясна?
– Так точно! – гаркнул строй. Командир развернулся и пошел туда, где на возвышенности стояли руководители операции, внимательно всматриваясь в происходящее. Машину командира загнали внутрь и поставили около «Дома с химерами». Иван выделил двух молодых, которые перетаскали вещи к машине. В строю царило уныние, разговоры смолкли сами собой, некоторые бойцы приседали, другие подпрыгивали, пытаясь согреться. Настроение пропало, внутри просыпалось тяжелое чувство вины и горечи поражения. К строю подбежал капитан в форме «Беркута».
– Командир где?
– Вон стоит с руководством.
– Передайте ему приказ первого – выстраиваться за спинами вэвэшников, – сказал капитан и быстро скрылся между автобусами. Через пять минут подошел командир.
– Ну что, мужики, замерзли? Сейчас вроде согреемся; командиры рот, подводите людей к солдатам, но так, чтобы меньше видно было с той стороны.
Шеренги подходили и выстраивались сзади вэвэшников. В воздухе чувствовалось напряжение, волны злости расходились от бойцов. В мертвенном свете фонарей и дрожащих бликах разрывов было видно, как заволновалась толпа, увидев шеренги строящихся беркутов. Милиционеры достали палки и стали ними стучать по наколенникам. Постепенно подстраиваясь под общий ритм, стуча палками по щитам, к ним присоединились вэвэшники, и над Банковой разнесся гул от сотен палок, бьющих по нервам атакующих и возвещающих о неотвратимости наказания. Кто-то из строя солдат крикнул: «Будем бить больно, но аккуратно!». Иван засмеялся вместе со всеми, чувствуя, как внутри скручивается пружина и адреналин разгоняет по телу кровь. Ну, когда же вперед? Было заметно, что энтузиазм агрессивно настроенных молодчиков начинает утихать и толпа поредела, рассасываясь на Институтскую и по дворам. Были еще не успокоившиеся активисты, кое-где вылетали петарды и фаеры, но многие начинали понимать, что вот-вот придется ответить за тот беспредел, который они творили весь день.
«Беркут», вперед! Вот она, долгожданная команда. Колонны пришли в движение и нестройное ура-ааа!!! разнеслось над ними. Услышав этот рев, храбрые молодцы, которые перед этим бросались на шеренги солдат, развернулись и, сбивая друг друга с ног, бросились бежать. Иван, крича, бежал почти в конце колонны, споткнулся о перевернутый заградительный забор, упал. Тут же кто-то наступил на спину и через секунду чья-то сильная рука помогла подняться. «Не падай», – пророкотал какой-то незнакомый боец. Иван подхватил щит, валяющийся на асфальте, и побежал дальше. Злости, ненависти не было, был азарт и желание поскорее закончить этот дурдом. Мимо двое солдат протащили парня с рюкзаком, лицо которого было в крови, навстречу шел молодой мужчина, прижимая к груди разбитый фотоаппарат. Иван и еще несколько бойцов заскочили в арку, здесь лихорадочно срывая с себя шлемы и нашивки «Свобода» пытались вернуться к мирной жизни несколько недавних героев, один вытряхивал камни из рюкзака, его первого сбили с ног палками.
– Лежать!
Двое упали на землю, где уже лежал, скрутившись калачиком и держась за задницу, так и не успевший избавиться от камней активист, остальные бросились лезть через забор. Их срывали с забора и бросали на землю. Это вам суки не с вэвэшниками воевать. «Херои», тоненько поскуливая, просили их не бить. Иван выбежал из арки и понесся к Институтской. Он видел, что «беркута» рассеялись, а те немногие, что добежали до перекрестка Банковой и Институтской, останавливались, не зная, что делать и оглядываясь по сторонам. Командиров не видно, они тоже затерялись в общей массе и уже каждый сам решает, что ему делать. В это время толпа отошла от первоначального панического ужаса и начала стекаться в общую массу. Полетели первые камни из разбитой брусчатки, несколько из них достигли цели, притом, что щитов у «беркутов» не было.
Иван подбежал к «скорой», около которой сидели несколько активистов с разбитыми головами и окровавленными лицами, и остановился. Возле раненных суетились люди в белых халатах. Подскочили два солдата со щитами и палками и уже собирались ударами восстановить справедливость. Иван гаркнул:
– Отставить! Не надо!
В это время полетели камни, один из них чиркнул вэвэшника через открытое забрало по лицу, рассекая кожу. Врач бросился к Ивану и схватил его за руку.
– Помогите нам! Нас перебьют камнями.
Иван повернул голову к скорой и увидел испуганно-умоляющие взгляды молодых активистов с перебинтованными головами.
– Бойцы, накрываем сверху щитом, – быстро принял решение Иван. Он накрыл докторов и их пациентов, рядом то же сделали солдаты. По бронику и щитам забарабанил дождь камней, один камень больно скользнул по икре, нога подогнулась, но Иван устоял. Иван постарался вывернуть ногу так, чтобы часть, прикрытая щитком, оказалась снаружи. Каменный дождь стал утихать. Выглянув из-под щита, Иван увидел: солдаты выстраиваются в монолитную цепь, прикрываясь щитами, а бойцы «Беркута» собирают камни и кидают их обратно в толпу. Толпа остановилась и подалась назад, стараясь отойти на расстояние, куда не долетают камни. Еще выскакивали вперед смельчаки, пытаясь попасть камнем в кого-нибудь из милиционеров, но основная масса стояла, не рискуя получить камнем в обратку.
– Пацаны, давайте за машину, – скомандовал спецназовец докторам с пациентами. Прикрывая беззащитных людей щитами, они перебежали за «скорую», а Иван с милиционерами заняли место в цепи. «Монолит к центру!», последовала команда, и бойцы начали сжиматься к центру, ставя щиты внахлёст, а камни продолжали стучать по щитам, как град по жестяной крыше. Журба протер забрало и немного его приподнял, после чего посмотрел в дырки щита, что происходит впереди. Ничего не увидев, приподнял голову над щитом и увидел, что людей стало гораздо больше, и основная масса держалась на расстоянии, куда камни не долетали, но многие выскакивали из толпы и, бросив камень, бежали назад. Некоторых смельчаков настигали камни, брошенные со стороны милиции. Они падали и их тут же затаскивали в толпу. Иван поднял голову повыше над щитом, чтобы посмотреть на левый фланг протестующих, и получил удар по шлему. В глазах потемнело и он отключился. Пришел в себя от того, что кто-то дергал за плечо, во рту чувствовался соленый привкус крови, тошнило и кружилась голова.
