— У нас есть ручка, карандаш? — спросила Настя.
— У нас есть двадцать первый век, — угрюмо ответил Свят и достал мобильный телефон.
Тщательно прочесав часть кладбища от шестьдесят седьмого года назад, они обнаружили еще одну могилу. Вернулись к карликам, чтобы записать и их фамилии. Свят уже давно освоил технологию: он делал заметки к статьям в памятках телефона. Их не надо было набирать на компьютере заново — просто сгружаешь и всё.
Это были:
— Жуков Петр Ильич — 1913 — 8 сентября 1967 — Человек-месяц;
— Копыловы, карлики — оба родились в начале века, закончили земной путь — 8 сентября 1967;
— Пурков — второй убийца родителей Свята, был погребен 8 сентября 1967. Его Настя тоже узнала, увидев фото. Он был вместе с Человеком-месяцем на берегу реки.
— Лучкова Тамара Федоровна — женщина с коляской — с сорокового года рождения, дата смерти, опять же — 8 сентября 1967 года.
Лишь некий Грановский умер в девяностых, но тоже был причастен к остальным, поскольку он приходил в школу. Карликов объединяла с этими людьми только дата смерти. 8 сентября 1967 года больше не умер никто.
Дальше искать было бессмысленно. Четверо, которых они опознали, лежали тут. И ни следа его родителей. Даже среди заброшенных, заросших могил весны шестьдесят третьего — ни одной парной могилы, ничего похожего.
Темнело. Настя хотела продолжить поиски, уверенная, что и могилу дяди Бобы они найдут.
— Нет, — сказал Свят. — Дядю Бобу мы только что видели. И, в отличие от Человека-месяца, он теперь старый.
— Только одного не могу понять, — сказала Настя. — Почему человек-месяц так и остался прежним?
Святу пришла в голову элементарная мысль, настолько естественная, что он даже усмехнулся.
Ведь дядя Боба, тоже причастный к этим событиям, самым естественным образом состарился…
— Тот, киевский, вовсе не был Человеком-месяцем.
— Как не был? Мы же оба видели и узнали его.
— Узнали — что? Профиль, выдающийся подбородок, нависающий лоб. Этот человек просто похож на того, который сейчас уже на самом деле умер. Этот парень…
— Родной сын человека-месяца!
— Именно! — с горячностью воскликнул Свят, радуясь, что Настя, как всегда, подхватила его мысль. — Это, как сейчас говорят, семейный бизнес. Сын продолжает дело отца. Знать бы еще, в чем суть этого самого дела…
— То есть, никакой мистики нет?
— Здесь — точно нет. Трое умерли или, скорее, погибли в определенный день. Мы их опознали. Один, погибший вместе с ними — Человек-месяц — оставил вместо себя сына, который сейчас без сознания в Киеве. Плюс Грановский и двое карликов.
— Вот что, — сказала Настя. — Давай-ка посетим адресный стол.
— Найдем этого сынка по фамилии? А имя…
— Скажем, что знаем только отчество! Петрович. Библиотека уже, пожалуй, тоже закрыта…
— Ты хочешь просмотреть старые газеты? И я об этом подумал. Но у меня есть другое решение. Пойдем-ка сразу в редакцию. Они обычно работают допоздна.
— А нас туда пустят?
— Я, между прочим, журналист, если ты забыла. У меня удостоверение столичной прессы.
Сын в деле отца
Редакция местной газеты состояла из двух комнат в здании администрации поселка. Пожилой человек, сидевший за столом, оказался главным редактором.
Удостоверение Свята он держал в руке бережно, словно тающую шоколадку. Там ничего не было сказано о том, что журналист этот пишет исключительно на строительную тематику: журналист и все. Свят выложил легенду, которую обдумал по пути: сам он родом их этих мест, готовит цикл очерков о крае. Наряду с трудовыми буднями шахтерского поселка, ему, для того, чтобы оживить гербарий, расцветить ткань и так далее неплохо бы иметь под рукой эффектные факты, драматические истории, криминал, опять же, что модно в наши дни…
При слове «криминал» редактор оживился, блеснул зрачком. Шестидесятые годы? О, да, там тоже был криминал, и еще какой! Только мало что вам скажут подшивки старых газет, так как в те времена не любили писать об этом, щадили психику людей. Впрочем…
Он снял трубку и на память настучал номер.
— Вам повезло. Бывший прокурор района — мой друг. Он тоже наш земляк и на пенсии вернулся в поселок. Десять минут ходьбы… Петр Сергеич? — проговорил он уже в трубку. — Тут по твою душу…
Уже через четверть часа Свят и Настя пили чай на уютной кухне, а перед ними, сложив ладони накрест, сидел очень старый, но ясно сияющий глазами человек — пенсионер, бывший прокурор района.
— Криминал, говорите? Ретро-криминал… Это сколько угодно! Если бы в мои годы был такой интерес прессы к уголовникам, то я бы свою жизнь по-другому прожил. А то корпели втихаря, ловили всю эту мразь тайно… А могли бы, как сейчас, на голубом экране красоваться.
— В шестидесятые годы в нашем поселке действовала банда, которая убивала людей… — начал Свят, но прокурор перебил его:
— Как же! Помню, конечно. Это один из самых значительных висяков на моей памяти. До сих пор вот здесь висит, — и он стукнул себя в грудь маленьким сухим кулачком.
— Пресса об этом еще не писала…
— Так точно. Старое, забытое дело. Значит, решились взяться, молодые люди? — он посмотрел на Свята, на Настю… Особенно долго и пристально — на нее. — Значит так. В начале шестидесятых в поселке орудовала банда, похищавшая людей. Причем, исчезновения целых семей были зафиксированы не только здесь, в Первомайском, но и в окрестных городах и селах. Даже в областном центре. Пятеро задержанных отказывались давать показания. Один из членов банды скрылся. Так и не был найден.
Конечно же, это был Грановский, спокойно умерший в девяностых годах. Свят и Настя коротко переглянулись, что не ускользнуло от внимания прокурора. Он склонил голову набок и прищурился. Продолжал:
— У всех бандитов нашли огромные деньги, непонятно откуда взявшиеся, ведь похищенные были самыми простыми людьми. Было ясно, что все они чего-то боятся. При перевозке подозреваемых некто устроил им побег, но попытка была неудачной: машина попала в катастрофу и все пятеро погибли, вместе с шофером и милиционером. Есть подозрение, что это вовсе и не было никаким побегом.
— А что же это было?
— Убийство. Просто шестой член банды, может быть, сам ее главарь, избавился от своих подельщиков, заманив их в ложный побег. Правда, по некоторым признакам нам тогда казалось, что главарь — это Жуков Петр Ильич.
— Кем он был на шахте? — спросил Свят.
— Он не работал на шахте. Хотя, конечно, в те годы каждый имел какое-то, хоть косвенное отношение к шахте. Этот просто резал шахтеров на куски.
Настя вздрогнула.
— Не волнуйтесь, — рассмеялся прокурор. — Он был хирургом в больнице, потому и резал.
— А остальные?
— Никакой особой тенденции. Женщина была страховым агентом. Еще один мужчина, Пурков — тот и вправду работал на шахте мастером. Супружеская пара — просто пенсионеры.
— Карлики? — вырвалось у Насти.
Прокурор внимательно посмотрел на нее:
— А я не говорил, что они карлики.
— Разве?
— Я слежу за своей речью и еще не выжил из ума.
Настя молчала. Свят тоже не знал, что сказать. Прокурор коротко оглядел обоих.
— Просто мы были на кладбище, — наконец попыталась объяснить Настя. — Заметили, что дата смерти нескольких, совершенно разных людей, одна и та же. И в их числе была чета карликов.
— Мы подумали, что это связано с какой-то катастрофой на шахте, — вставил Свят.
— Ну, а теперь ясно, что все эти люди погибли в катастрофе, но автомобильной, — добавила Настя.
Прокурор усмехнулся:
— Когда кто-то лжет, он заведомо считает себя выше и умнее того, кому он лжет. Поэтому я и не люблю лжецов. Полагаю, что вы не те, за кого себя выдаете. Впрочем, не имеет значения. Вас направил ко мне мой друг. И вся ответственность, если можно так выразиться, теперь лежит на нем. Да, в банде состояли двое карликов. Они определенно были зачем-то нужны. В форточки лазить, что ли? Как раз для этих целей и используют то карликов, то детей. Через карликов мы и вышли на банду. Они были…
— А дядю Бобу вы знаете? — вдруг перебила его Настя.
— При чем тут дядя Боба? — удивился прокурор. — Конечно же, все знают дядю Бобу. Если он еще не умер, то содержится в психиатрической больнице…
Прокурор вдруг замолчал, оглядел своих гостей.
— Да вы, я думаю, и там уже побывали! Ну, и как дядя Боба? Мертвые с косами у него все еще стоят?
— Стоят, — вздохнула Настя.
— Вы, конечно, знаете, что он работал на съемках этого фильма?
— Да-да.
— Мне, между прочим, известна одна любопытная деталь.
— Что дядя Боба от фильма и свихнулся?
— Нет. Свихнулся он гораздо раньше. И все повторял эту присказку, про мертвых с косами, еще до того, как сюда приехали киношники.
