– С его стороны было очень мило забрать тебя из детского сада, правда? – Кристен снова заставила себя улыбнутся сыну.
Нико кивнул:
– Я поехал в большой папиной машине.
Кристен понимала, что не следует удивляться тому, как сын воспринимает эту ситуацию. Он знал, что у его друзей из детского сада есть отцы, и был очарован Серджио. Но она сердилась на Серджио за то, что он забрал его, не спросив у нее разрешения.
На дрожащих ногах Кристен подошла к дивану и села. Этот день просто бил рекорды по сюрпризам.
Серджио последовал за ней.
– А что ты думала, мне следовало делать? Ему лучше знать, что я его отец, а не думать обо мне как о чужом дяде.
– Да, возможно…
– Боже мой! В его интересах, если ты не будешь все усложнять!
Серджио был страшно разочарован и зол на нее за то, что она опоздала забрать Нико из детского сада. Она так искренне рассказывала ему о том, что сын для нее на первом месте, что он почти поверил, что она совсем не такая, какой была его собственная мать.
В детском саду он в отчаянье наблюдал, как в ожидании матери Нико становится все грустнее. Это пробудило в нем воспоминания о том, как его собственная мать постоянно опаздывала забрать его после школы. Несколько раз она вообще о нем забывала и приезжала только после того, как ей звонил кто-то из учителей.
Он увез Нико в отель, уверенный в безответственности Кристен, в том, что он просто обязан отсудить опеку над ним. Но, взглянув на ее бледное лицо, он вспомнил, как дрожал ее голос, когда она рассказывала ему о застрявшем в метро поезде, и его гнев стал стихать. Униформа физиотерапевта придавала ей солидный вид, но она все еще выглядела совсем юной. Темные круги под глазами говорили о том, что последнее время она плохо спала. Впрочем, как и он сам.
Не воспоминания ли о том, как они занимались любовью, заставили ее не сомкнуть глаз допоздна? Может, как и он, Кристен не в силах забыть ту безудержную страсть, которая зажглась между ними три дня назад. Никогда еще он не хотел ни одну женщину так сильно, как ее. И он все еще желал ее.
Когда Кристен повернула к нему голову, ее золотистые волосы заблестели, как шелк, и до него донесся легкий лимонный аромат. Верхняя пуговица униформы расстегнулась, и Серджио видел нежный изгиб ее груди под полупрозрачным бюстгальтером. В нем начало нарастать возбуждение.
В этот момент она посмотрела на него из-под своих длинных густых ресниц, их глаза встретились, и между ними будто пробежал электрический разряд. Если бы они были сейчас одни, он подхватил бы Кристен на руки и унес в спальню, и она даже не подумала бы сопротивляться. В этом он был абсолютно уверен.
Но они были не одни. Серджио перевел взгляд с Кристен на сына – ребенка, которого она так долго держала от него в секрете. Нико все еще играл в игрушечные машинки, о чем-то разговаривая сам с собой. Луч заходящего солнца проник в комнату и упал на его темные кудри.
– Боже! Как ты могла скрывать его от меня? – спросил он Кристен. – Он мой ребенок. В его жилах течет моя кровь. Ты должна была догадаться, что я захочу стать частью его жизни.
Кристен покачала головой, шокированная искренними эмоциями в его голосе.
– В больнице мне так не показалось. После того, как у меня случился выкидыш, ты сказал, что это к лучшему… и я решила, что ты не хочешь детей. – Ее голос дрожал. – Я думала, ты испытал облегчение от того, что я больше не беременна. Поэтому, когда спустя несколько недель я узнала, что все еще ношу ребенка, подумала, что ты не будешь рад этой новости.
Серджио побледнел, несмотря на свой загар:
– Я вовсе не испытал облегчения от того, что ты потеряла ребенка. В тот день в госпитале… ты неправильно меня поняла. Одна из медсестер сказала мне, что выкидыш часто случается потому, что ребенок развивается неправильно. А еще она сказала, что женщинам свойственно винить себя за то, что не смогли выносить ребенка и важно поддержать и ободрить тебя. Поэтому я и сказал, что это к лучшему. Ты была так сильно расстроена, я просто хотел поддержать тебя. Ты плакала, а мне надо быть сильным. Не плакать же мне было вместе с тобой.
– Я была в шоке, когда доктор сообщил мне о том, что я была беременна, и сразу после этого, что у меня выкидыш, – прошептала Кристен. – Я даже понятия не имела, что тебя это тоже огорчило. Ты правда был готов заплакать? – Было сложно поверить, что этот мужчина мог заплакать из-за того, что она не смогла выносить его ребенка.
– Осознание того, что мы создали новую жизнь, но она была так преждевременно прервана, потрясло меня. – Серджио посмотрел на играющего Нико. – Но как бы то ни было, новая жизнь все же появилась, – сказал он так тихо, что Кристен едва разобрала его слова. – Я все еще не могу поверить, что этот прекрасный маленький мальчик мой сын!
– Я часто думаю о другом ребенке и представляю, каким бы мог быть брат или сестра Нико. Я так счастлива, что у меня есть сын, но была бы еще более счастливой, если бы их было двое. – Кристен посмотрела на Серджио. – Я слышала, что между близнецами существует уникальная связь. У тебя есть такая связь с братом?
Серджио пожал плечами:
– Мы росли врозь. Когда мы встретились после многих лет разлуки, особой близости ожидать было глупо.
– Почему вас разделили? – удивилась Кристен.
– Мои родители развелись, когда нам с Сальвадором было пять. Мама вернулась в свой родной Нью-Йорк и забрала меня с собой.
Кристен нахмурилась:
– Как странно, что они решили разлучить тебя с братом. Ты рассказывал мне, что твои родители расстались, когда ты был маленьким, но я думала, что вы с Сальвадором остались на Сицилии с вашим отцом.
– Я обнаружил, что опека надо мной принадлежит отцу, только когда стал совсем большим, – сказал Серджио без эмоций. – Мать просто увезла меня в Америку без спросу. А отец пытался вернуть… – Он замолчал и пожал плечами.
Действительно ли отец всеми силами старался вернуть его? Серджио не был в этом уверен. Уж, наверное, за те десять лет, что он жил в Америке, отец мог сделать куда больше, чтобы заставить мать привезти сына обратно на Сицилию. Вывод напрашивался сам собой: Сальвадора отец любил сильнее.
– Наверное, ей было невыносимо потерять обоих детей.
Серджио ухмыльнулся:
– Да она просто хотела насолить отцу. Их отношения совсем испортились. Мать вовсе не любила меня. Она была занята своей актерской карьерой, а я был только помехой.
– Уверена, все было не так, – прошептала Кристен, не зная, что еще сказать. Четыре года назад она думала, что хорошо его знает, но оказалось, у Серджио есть секреты прошлого, которые могли совсем по-другому объяснить его тяжелый характер.
