– Не думаю, что ваши родители будут в восторге от такого рождественского сюрприза. Кроме того, у меня другие планы.
Александр встал, подбросил в камин несколько поленьев и, сидя на корточках, стал задумчиво смотреть в огонь. Мы с Генри недоуменно переглянулись: подобное поведение было совершенно ему несвойственно. Никогда раньше я не видела его таким тихим.
Я как раз закончила упаковывать рождественский подарок для мисс Энгрид и теперь решила надписать ей поздравительную карточку. Глядя на это, Генри вдруг хлопнул себя по лбу:
– Элизабет, я же совсем забыл. У меня для вас приготовлен подарок, но я не захватил его с собой.
Ребята обменялись взглядами, и я сразу сообразила, что они задумали. Мне и самой больше всего на свете хотелось остаться наедине с Александром. Но теперь, когда такая возможность наконец представилась, я почему-то испугалась.
– Совершенно незачем ходить за ним сейчас. Вы 'можете отдать мне его завтра, перед отъездом. – С этими словами я достала два небольших свертка, заранее приготовленных специально для них. – Открыть на Рождество!
– Категорически не согласен, – возразил Генри. – Мы обязательно должны открыть их прямо сейчас! В конце концов мы можем устроить свое соб ственное Рождество, только для нас троих. Сейчас схожу за вашим подарком.
И прежде чем я успела остановить его, он ушел. Александр сел на стул поближе к камину.
– Вы сегодня какой-то очень тихий, – сказала я.
Засунув руки в карманы, Александр встал и начал расхаживать взад-вперед по комнате. Когда он заговорил, я не могла видеть его лица: он стоял спиной ко мне.
– Что вы на самом деле будете делать на Рождество?
Меня поразила не столько прямолинейность вопроса, сколько сердитые нотки в его голосе.
– Я же сказала – у меня есть определенные планы.
Александр повернулся и посмотрел мне прямо и глаза:
– Вы же собираетесь провести его в одиночестве, разве не так?
Я судорожно сглотнула. Он был абсолютно прав. Дженис уезжала с родителями куда-то на Карибское море, и мне пришлось забронировать номер в небольшой приличной гостинице, где я собиралась посвятить свое время чтению Эдны О'Брайен.
–. Ну конечно же, нет! Я вообще не понимаю, Александр, что на вас сегодня нашло.
Александр резко шагнул вперед и оказался почти вплотную ко мне:
– Если вам так хочется это узнать, я охотно сообщу. Я совершенно не в восторге от того, что на Рождество вы будете совсем одна!
– Во-первых, не вижу причин так сердиться, а во-вторых, я же вам сказала, что не собираюсь отмечать это Рождество в одиночестве, – солгала я.
– Тогда, может быть, вы мне сообщите, с кем именно собираетесь его проводить? Я же знаю, что у вас нет семьи! В таком случае, с кем…
– А вот это уже совершенно вас не касается! – резко отпарировала я, но тотчас в этом раскаялась, почувствовав, что задела его за живое. – Я уезжаю в Лондон, где собираюсь остановиться у своих друзей.
– Каких друзей? Вы никогда не упоминали ни о каких друзьях.
– Наверное, потому, что это не имеет отношения к моей жизни в Фокстоне. Но хватит об этом! – Я снова попыталась свести неприятный для меня разговор к непринужденной, ни к чему не обязывающей болтовне. – А сами вы как собираетесь провести Рождество?
Александр наклонился ко мне, и в какое-то мгновение мне показалось, что еще немного – и сердце обязательно выскочит у меня из груди.
– Элизабет, позволь мне поехать с тобой! Я могу сказать родителям, что провожу это Рождество у Генри.
– Александр, не надо! Глупо даже помышлять об этом. Ведь твои родители обязательно захотят увидеть тебя, да и тебе самому захочется с ними, встретиться.
– Абсолютно не захочется. Мне хочется быть только с тобой.
Его щеки пылали от смущения и огорчения. Я же просто не знала, что сказать. Сев рядом, Александр взял мою руку. Я попыталась было вырвать ее, но он держал крепко.
– Александр, – только и смогла пробормотать я, – пожалуйста, перестань! Мне кажется, тебе лучше уйти, прежде чем ты скажешь что-то такое, о чем будешь потом сожалеть.
– Я никогда в жизни не буду раскаиваться ни в чем, что связано с тобой. Черт побери, Элизабет, перестань наконец обращаться со мной, как с ребенком! Ведь ты же прекрасно знаешь, что я чувствую по отношению к тебе.
– Александр! – Я испуганно вскочила с диванчика. – Не смей больше говорить таких вещей! Мальчики… то есть, я хотела сказать, молодые люди… особенно те, которые учатся в закрытых школах… У них часто возникают какие-то неожиданные привязанности. Но, Александр, нельзя же это воспринимать так всерьез! Ты ставишь себя в глупое положение.
Я понимала, что причиняю ему почти нестерпимую боль, но иначе поступить просто не могла.
– А ты вообще можешь понять, что я чувствую? – настойчиво продолжал Александр. – Знаешь, что мне пришлось пережить за эти месяцы, которые прошли с нашего танца на летнем балу? Неужели, он для тебя ничего не значил, Элизабет?
– Как ты можешь такое говорить? – Я с ужасом слушала свои собственные слова. – Александр, ты же знаешь, что очень нравишься мне. – Кажется, я постепенно начала приходить в себя. – Мне приятно твое общество, и я льстила себя надеждой, что это взаимно. Но не более того, Александр. Не более того.
– Ты лжешь! – Александр кричал так громко, что я испугалась, как бы его не услышали снаружи. – Ты же сама заставила меня поверить, что тоже неравнодушна ко мне, а это, оказывается, было всего лишь притворством! Теперь я наконец понял, кто ты такая на самом деле. Всего лишь скучающая старая дева, которая пестует свои уязвленные чувства за мой счет.
– Прекрати! Немедленно прекрати! Все совсем не так! Просто мне… – Я попыталась было дотронуться до него, но тут же испуганно отшатнулась и вцепилась в спинку дивана, используя ее в качестве барьера между нами.
– Ты все время втайне насмехалась надо мной, да? – продолжал кричать Александр. – Теперь я понимаю, что ты делилась с Эллери и вы вместе подтрунивали над тем, как у меня все валится из рук, потому что я каждую секунду думаю о тебе! И ведь из меня получился неплохой клоун, правда?
Я инстинктивно закрыла лицо руками, как будто защищаясь от удара.
– Поверь мне, Александр, ты ошибаешься. Если бы ты знал, как я хотела, чтобы… чтобы… Нет, прошу тебя, уходи. Пожалуйста.
– Я ухожу. И не думай, что впредь кто-нибудь из нас переступит порог твоего дома. А ведь тебе удалось провести даже Генри! Даже он подумал, что ты испытываешь ко мне какие-то чувства. Но теперь, слава Богу, все кончено. Больше, Элизабет, вам не удастся обмануть никого из нас. – Достав из кармана какой-то сверток, он бросил его передо мной на пол. – А это ваш подарок! Счастливого Рождества!
