Он был так отважен и в то же время так юн! О Господи, что же с нами будет?
Двумя днями позже мы решили наконец куда-нибудь выбраться и отправились на утренний спектакль. «Счастливые дни» Беккета – пьеса, мягко говоря, жутковатая, но даже на ней мы ухитрились хохотать до слез. Особенно нас веселило, что Винни, зарытая по пояс в землю, коротает время, полируя ногти и перебирая содержимое сумочки.
В течение всего спектакля Александр держал мою руку, время от времени наклоняясь, чтобы поцеловать меня. Точно так же он делал, думая, что я сплю. Я тоже не удержалась и поцеловала его, когда он спал. Во сне Александр казался особенно юным и уязвимым. Ведь несмотря на показную уверенность в себе, он, как и я, боялся всего, что могло разрушить наше счастье. Казалось, временами он не верил, что все это происходит с нами наяву. Тогда он подолгу смотрел на меня и умолял сказать, как я его люблю. Я смеялась и говорила всякие романтические глупости до тех пор, пока он не начинал смеяться тоже.
После спектакля мы решили не возвращаться сразу в гостиницу, а посидеть в каком-нибудь шумном ресторанчике в районе Ковент-Гардена. Мы уже почти дошли до рынка, когда случилось нечто ужасное: Александр заметил миссис Дженкинс, шедшую нам навстречу под руку с мужем. Быстро втолкнув меня в ближайший дверной проем и закрыв собой, он прижал мою голову к своей груди.
Миссис Дженкинс проплыла мимо, даже не взглянув в нашу сторону, но мы еще долго стояли не шевелясь, оцепенев от страха разоблачения. Немного придя в себя, мы посмотрели друг на друга. В тот момент мы подумали об одном и том же – это только начало. В нашей уединенной маленькой комнатке на Бейсуотер было легко убеждать себя в том, как мужественно мы будем противостоять миру. В реальной жизни все оказалось гораздо сложнее.
Вечер был безнадежно испорчен, и мы возвращались в гостиницу в полном молчании. К тому времени, как мы дошли, я уже точно решила, что буду делать. После встречи с миссис Дженкинс я испытывала мучительный, жгучий стыд. Как я могла допустить то, что произошло между нами?! Я живо представила себе презрительные и осуждающие взгляды родителей Александра, мисс Энгрид, мистера Лоримера, мистера Эллери и всех остальных мальчиков, которые любили меня и доверяли мне. А подумала ли я о самом Александре, о том, как наши новые отношения могут отразиться на нем? Ведь он не более чем своевольный, упрямый и испорченный ребенок. Ребенок.
И если он выглядел старше. и старался вести себя, как взрослый, это еще не отменяло того факта, что ему пока не было семнадцати лет. Нет, происходящему между нами нужно немедленно положить конец, как бы больно это ни было. Продолжение наших отношений может привести к самым ужасным последствиям как для меня, так и для Александра.
Он уже собирался открыть дверь гостиницы, когда я остановила его, заставила повернуться ко мне и как можно мягче сказала:
– Александр, я хочу, чтобы ты сейчас собрал свои вещи и ушел. Нет-нет! Ничего не надо говорить. Давай не будем спорить. Я этого не вынесу. Нам необходимо расстаться, и чем скорее мы это сделаем, тем будет лучше. Иначе отношение окружающих омрачит все то светлое и прекрасное, что было между нами. Я решила не возвращаться в Фокстон в новом году и…
– Элизабет, – рука Александра закрыла мне рот, – я остаюсь здесь, с тобой. Пожалуйста, давай зайдем в гостиницу. Нам необходимо поговорить, я это прекрасно понимаю, но не надо прогонять меня подобным образом.
Горечь предстоящей потери была настолько невыносима, что у меня сдавило горло и слова выговаривались с большим трудом.
– Александр, поверь, так будет легче для нас обоих. Разговор лишь причинит лишнюю боль. Сей час я немного пройдусь, а ты тем временем собери свои вещи…
– Ты же говорила, что любишь меня.
Задыхаясь от душивших меня слез, я покачала головой:
– Это действительно так, но я не могу, не могу… – Душевные силы оставили меня и, вырвав руку, я побежала прочь.
Я бесцельно бродила где-то около часа, ни о чем не думая и не вполне осознавая, куда иду. Мне было страшно возвращаться, но я прекрасно понимала, что рано или поздно это придется сделать. Наконец, собрав все свое мужество, я вернулась на Бейсуотер и открыла дверь комнаты. Александр сидел на кровати и ждал меня.
Закрыв дверь, я молча смотрела на него опухшими и покрасневшими от слез глазами. Поднявшись, Александр взял меня за руку и подвел к кровати.
– Сядь. Я хочу, чтобы ты выслушала меня. И пообещай, пожалуйста, не перебивать.
Я кивнула, и Александр заговорил, глядя мне прямо в глаза:
– Я прекрасно понимаю: все будут утверждать, что в моем возрасте человек еще не способен отдавать себе отчет в собственных поступках, что я разрушаю свою жизнь и многое-многое другое. Но для меня это не имеет никакого значения, потому что любые слова не властны изменить мое отношение к тебе. Конечно, нам будет непросто, ведь даже ты считаешь меня слишком молодым для того, что произошло между нами. На это я могу ответить только одно – из всех моих любимых книг и фильмов следует, что в настоящей любви возраст не имеет значения. А я люблю тебя и хочу, чтобы ты и в дальнейшем была самой важной частью моей жизни. Остальное мне совершенно безразлично. Я понимаю, в будущем у меня появятся и другие важные вещи, но любить я всегда буду только тебя. Что бы ни произошло, мое чувство к тебе останется неизменным. Ты даже не представляешь, как много для меня значишь! Без тебя жизнь теряет всякий смысл. К чему я все это говорю? К тому, чтобы ты поняла: я не просто люблю тебя. Я совершенно точно знаю, что буду любить тебя всегда. И если ты не поверишь мне, вполне возможно, что нам придется ждать вечно, прежде чем ты сможешь в этом убедиться. Но как бы ты ни отнеслась к моим словам, все равно ничто не изменит моих чувств к тебе. А поэтому, Элизабет, пожалуйста, не вычеркивай меня из своей жизни.
В сгустившихся сумерках я почти не могла различить его лица. Когда он умолк, я некоторое время сидела неподвижно, а потом встала и подошла к нему. Александр протянул руки мне навстречу и усадил к себе на колени. Погладив его по лицу, я почувствовала теплую влагу и поняла, что он плачет.
– Так же, как и ты, я не знаю, что принесет нам будущее, но будем надеяться, что наша любовь окажется достаточно сильной, чтобы этому противостоять.
Глава 8
Я никогда бы не подумала, что такое возможно, но, по мере того как шло время, моя любовь к Александру становилась все сильнее. Вернувшись в Фокс-тон, мы оказались так близки и в то же время так безнадежно далеки друг от друга, что порой это просто сводило с ума. Единственный способ хоть как-то контролировать себя заключался в юморе. И мы пытались шутить. Александр специально ходил с таким видом, словно испытывал непереносимые физические мучения, и, когда я, смеясь, говорила, что он несколько переигрывает, отвечал, что чувствует себя соответственно.
