За первую неделю ночных налетов на Москву летчики 34-го полка шесть раз воспользовались парашютом в результате «потери ориентировки и по израсходованию горючего», как указывалось в полковой книге учета летных происшествий. При этом отмечалось: «Летчик невредим. Самолет подлежит списанию», а в графе «Решение вышестоящего командира и мероприятия»: «Разобрано с летно-техническим составом, и даны указания по ориентировке ночью». Оставалось только выполнять эти указания.
Больше всего досталось младшему лейтенанту Василию Цымбалу. Правда, в ночь первого налета он не потерял ориентировку, нашел ближайший аэродром Раменское, но, заходя на посадку, забыл выпустить шасси и плюхнулся на «живот». Однако в последующем он «выступил по полной программе»: через четыре дня «по израсходованию горючего» покинул самолет с парашютом, а еще через день «потерял ориентировку» и сел с убранными шасси. Терпение командира лопнуло: «Отстранить от ночных полетов».
Однако, наверное, такие небоевые потери самолетов в ПВО Москвы стали слишком высокими, и нарком обороны СССР И. В. Сталин потребовал рассматривать как дезертиров и предавать суду военного трибунала летчиков, совершивших посадки с убранными шасси или допустивших другие действия, выводящие материальную часть из строя, без уважительных причин. Поэтому все такие случаи подлежали тщательному расследованию.
В связи с этим Стефановский поначалу приказал «за недостаточную подготовку к ночным полетам, приведшую к покиданию дефицитной, дорогостоящей материальной части в воздухе» наказать домашним арестом на пять суток покинувших самолеты с парашютом капитанов Найденко и Куреша. А тем, кто сделал это дважды, старшему лейтенанту Шокуну и младшему лейтенанту Цымбалу, удвоил взыскание – десять суток каждому. Но почему-то забыл лейтенанта Василия Кореня, который ночью потерял ориентировку и тоже воспользовался парашютом.
Видимо, напряжение ночных боевых вылетов было причиной и других летных происшествий в начале августе. Так, из-за ошибок при посадке ночью командир эскадрильи Александров со второго захода задел другой самолет на стоянке, а командир звена Бубнов приземлился «с промазом», попал в канаву и скапотировал. При рулении по аэродрому командир звена Букварев, вместо того чтобы убрать газ, ошибочно убрал шасси, и его самолет упал на «живот». Летчик Лукьянов «нарулил» на автомашину-стартер, адъютант эскадрильи Сельдяков въехал в маскировочную сеть, а старший лейтенант Лукин при посадке ударил «ногой» самолета по кузову автомашины, консолью по ее кабине и в другой раз, опять же при посадке, наскочил на препятствие.
Командир полка приказал командиру эскадрильи Шокуну произвести, как было предусмотрено приказом наркома обороны, тщательное расследование аварии Михаила Бубнова для передачи дела суду военного трибунала. Но после раследования чаша сия, то есть суд, Михаила Бубнова миновала.
Представляется, что Рыбкин и Стефановский, опытные боевые летчики и командиры, прекрасно понимали настоящие причины летных происшествий – отсутствие у летчиков необходимой подготовки к ночным полетам, а также связанные с этим психологические перегрузки. Поэтому, не доводя дело до трибунала, выносили им взыскания «для порядка» и оказания воспитательного воздействия с удержанием 50 % денежного содержания за каждый день ареста. Правда, Константина Букварева еще и понизили в должности.
Тем не менее летные происшествия и аварии продолжались. Так, в конце августа Александр Потапов и Сергей Байков ночью совершили настолько грубые посадки, что шасси их самолетов отлетели и они закончили пробег на «животе». Николай Александров при посадке в Раменском в конце пробега попал в мягкий грунт, загряз и скапотировал. Михаил Бубнов тоже при посадке налетел на какое-то препятствие так, что самолет уже не подлежал ремонту. А в начале сентября вновь летное происшествие с Иваном Лукиным – при подходе к взлетно-посадочной полосе задел колесами блиндаж, снес шасси и сел на «живот»: «Самолет поломан. У летчика ссадины на лице». А Ивану десять суток домашнего ареста и вычет 50 % содержания за каждый из этих дней.
Однако война учит быстро. В ночь на 31 июля старший лейтенант Виктор Гридин и младшие лейтенанты Владимир Фокин и Николай Щербина взлетели звеном для отражения налета противника в дождь при отсутствии видимости и высоте нижней кромки облачности всего 300 м. Выполнив задание, они произвели посадку на свой аэродром, «показав исключительное умение ориентироваться ночью в сложных метеорологических условиях и совершенство овладения ночным полетом», как сказано в приказе командира полка, который объявил «ночникам-отличникам» благодарность.
Но через два дня после этого при взлете ночью на самолете Гридина отказал мотор. Самолет упал и сгорел, а Виктор погиб. Это была первая, правда, небоевая потеря полка в начавшейся войне, тем более тяжелая, что Гридин – опытный летчик, еще в 1938 г. участвовал в боевых действиях в Китае против японцев, с которыми провел свои первые воздушные бои.
Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР М. Л. Галлай, который в июле – сентябре 1941 г. на МиГ-3 участвовал в отражении ночных налетов на Москву, вспоминал: «Возвращаться с боевого задания ночью на свой аэродром приходилось со всякими ухищрениями, попытками выйти на какие-то видимые ночью ориентиры. В основном это была вода: черная вода иначе смотрится, чем черная суша».
Георгий Урвачев как-то рассказал об одной из встреч с Марком Лазаревичем Галлаем, не только известным летчиком-испытателем, но и автором замечательных книг об авиации. Дело было 22 июля 1991 г., когда отмечалось 50-летие отражения первого налета немцев на столицу. До драматических событий августа в Москве оставалось меньше месяца, и средства массовой информации были полны антикоммунистических инвектив, о чем и зашла речь в их разговоре. Марк Лазаревич сказал, что, начитавшись и наслушавшись всего этого, он поначалу решил выйти из коммунистической партии. Однако не стал этого делать, когда прочитал в одной газете, что коммунистов надо расстреливать и вешать. Он пояснил: «В 1941 г. немцы для этого явились на танках и самолетах, но мы не испугались и дрались с ними. А теперь, если я выйду из партии, люди могут подумать, что я испугался этих газетных болтунов».
Так или иначе, за полтора месяца после первого налета немецкой авиации на Москву в полку на самолетах МиГ-3 было подготовлено 25 летчиков-ночников, которые в этот период сбили в ночных воздушных боях десять самолетов противника и могли поделиться приобретенным опытом. Поэтому вскоре в центральной газете ВВС Красной армии «Сталинский сокол» была опубликована большая статья двух летчиков 34-го иап капитана Михаила Найденко и старшего лейтенанта Виктора Киселева: «Из боевого опыта ночных истребителей». Они дали конкретные практичные советы, как взлетать, ориентироваться, осуществлять поиск и атаку противника в ночном вылете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
