— Говорите, говорите, не бойтесь. Что-нибудь случилось?
— Да.
— Так расскажите же!—потерял терпение доктор.
— Дело в том, господин доктор, что...— он опять замолчал и уставился на доктора испуганными глазами.
— Кончайте же, дружок! Вы меня замучили.
— Лучше я зайду к вам как-нибудь в другой раз,— сказал Нияз, поднимаясь.
— Вы уйдете отсюда только после того, как все скажете,— не выдержал Мото.— Садитесь, садитесь!
Он насильно усадил Нияза.
— Говорят, есть такой препарат слоупойинг...— заикаясь, начал Нияз.
«Ах, вот в чем дело!» — подумал доктор. Теперь все было ясно, и он успокоился. Затем пристально посмотрел на Нияза:
— Надеюсь, вы здоровы? Что это вам вздумалось наводить справки о слоупойинге?
— Да так просто.
В глазах Мото блеснули хитрые искорки. Он почти шепотом сказал:
— Я бы не советовал вам прибегать к этому средству — опасное и не совсем радикальное.
— А что вы посоветуете?—немного расстроившись, спросил Нияз.
— Не спешите, придумаем что-нибудь. Теперь есть всякие новейшие средства,— успокоил его доктор.— Несколько инъекций, ослабляющих сердечную деятельность, и постепенно наступает смерть от потери сил. Доказать преднамеренное убийство почти невозможно. Но нужно
быть очень осторожным — это главное. По-моему, это лучший способ. Во всяком случае, он широко применяется в Европе и Америке.
Ниязу предложение понравилось. Мото вышел из комнаты. Вернувшись, он запер дверь на крючок, подсел совсем близко к Ниязу и вытащил из кармана коробочку.
— Вот они, ампулки. Я держу их дома, хотя это, конечно, опасно.
Нияз не мог оторвать глаз от ампул.
— Но это будет стоить пять тысяч рупий,— продолжал Мото.
— Многовато, доктор,— сникшим голосом отозвался Нияз.
— Цена окончательная. Сами подумайте, ведь такое опасное дело может стоить и ста тысяч.
Оба помолчали. Наконец Нияз снова заговорил!
— Может быть, немного снизите, доктор?
— Нет!
— У меня нет таких денег.
— Тогда вам придется отказаться от своих планов!
Нияз снова помолчал, обдумывая что-то.
— Ну хорошо, но сколько понадобится времени?
— Несколько месяцев.
— Можно еще немного растянуть, но только чтоб не более года,— тихо сказал Нияз.
— Нет, уважаемый Нияз, год — это слишком много.
Они быстро обо всем договорились. Было решено, что
Нияз даст Мото тысячу рупий задатка. Когда состояние больной станет угрожающим, он заплатит еще две тысячи. Остальные после смерти.
Нияз был доволен, что его план стал осуществляться, и все-таки где-то в глубине души скребли кошки. Обманывая и вымогая, он давно перестал мучиться угрызениями совести, но на такое опасное дело шел впервые, поэтому было немного страшновато.
В этот день Нияз не пошел в дом Разии Бегум. Поужинав в ресторане, он рано лег спать. Было уже около одиннадцати, когда в дверь постучали. Нияз открыл. Перед ним стоял Салман — бледный, растрепанный, с покрасневшими глазами, Нияз пригласил его в комнату и поинтересовался причиной столь позднего визита.
— Нияз-бхай! У меня к вам очень важное дело. Не могли бы вы дать мне сто рупий?
— Но мне самому сейчас нужны деньги, да у меня и не найдется столько...— холодно ответил Нияз.
— Вы должны найти для меня где-нибудь!—принялся умолять его Салман.— Мне они очень, очень нужны!
Деньги у Нияза были, но он не хотел давать их Салману. Студент, с тех пор как приходил продать термос, больше не показывался, и Нияз уже не раз зарекался, что при встрече потребует вернуть долг. А теперь вот Салман снова просит деньги, да не десять или двадцать рупий, а целых сто!
— Извини меня, брат, но ты еще не вернул старого долга.
Салман продолжал умолять. Весь день он просидел за картами и проигрался в пух и прах. Ему хотелось отыграться, поэтому он готов был достать деньги любым путем.
— Если вы не доверяете мне, возьмите с меня расписку,— предложил Салман.
— Выходит, я тебе лгу?—ухватился за его последние слова Нияз.— Хорош друг! Не хватало только, чтобы я брал с тебя расписку!
— Вы меня не так поняли,— растерялся Салман.
— Нет, я правильно тебя понял. Но повторяю — у меня сейчас денег нет!
Салман посидел с минуту молча и вышел, понуро опустив голову.
Сон был перебит, и Нияз долго ворочался с боку на бок. Несколько раз у него появлялась мысль пойти к Разии Бегум. Наконец он так и сделал.
Было уже далеко за полночь, но в доме еще не спали. С тех пор как Ноша потерял заработок, Султане и ее матери приходилось работать больше. Вот и теперь они сидели на веранде, при тусклом свете лампы склонившись над работой. Едва Нияз переступил порог, как Султана скрылась в комнате, но он все-таки успел заметить ее стройную фигуру в узком облегающем платье. Нияз проводил ее взглядом, решив поскорее выполнить задуманное.
Раны у Ноши зажили, и теперь он, как бездомная собака, целыми днями слонялся по улицам. Раджа тоже еще нигде не пристроился и вел полуголодную жизнь. Чаще всего ребята бывали вместе.
Они встречались под большим раскидистым деревом у конторы, ведающей выдачей продовольственных карточек. Рядом находилась небольшая мастерская по починке велосипедов, хозяином которой был молодой парень Маджид. Ребята с ним подружились и большую часть времени проводили у его мастерской. У Маджида не было помощников, и, когда объявлялось сразу несколько клиентов, он поручал ребятам накачать шину или еще какую-нибудь несложную работу. За это он угощал их сигаретами, а иногда и чаем.
Однажды случилось так, что за целый день у Маджида не было ни одного клиента. Перед зданием конторы находилась велосипедная стоянка, на которой выстроился длинный ряд велосипедов самых разных марок. Раджа и Ноша, как всегда, крутились возле мастерской Маджида. Время было полуденное, на улице — ни души. Маджид сидел, глубоко задумавшись, потом вдруг обратился к ребятам:
— А ну-ка, покажите, на что вы способны! Сегодня, кажется, ни один черт не собирается зайти ко мне.
Они внимательно слушали его, но не поняли, чего он от них хочет.
— Проколите-ка пару шин на стоянке,— пояснил им Маджид.
Ноша молчал.
— А если нас поймают?! — спросил Раджа.
— Ну и трус! Воткнул колючку в шину — и вся недолга! Кто тебя заметит?
— Можно попробовать,— согласился Раджа. Он встал и направился к стоянке, на всякий случай прихватив с собой и Ношу. Вокруг никого. Поставив Ношу сторожить, Раджа быстро сделал несколько проколов.
Все получилось так, как и предполагал Маджид. Через некоторое время к нему начали обращаться за помощью владельцы пострадавших велосипедов. Вечером, прежде чем закрыть свою мастерскую, он вручил Радже и Ноше по анне за каждую проколотую шину — всего их оказалось семь.
Опыт удался. Назавтра мальчишки прокололи целую дюжину шин, на следующий день — еще больше. Теперь они все время крутились вокруг стоянки, зажав между пальцам колючки и выжидая удобного момента.
Постепенно они осмелели и делали проколы открыто. Маджид пытался их остановить, ругал, но романтичность риска брала верх, и они продолжали делать по-своему. Однажды, увлекшись, они прокололи шины у всех велосипедов. Поднялся шум, владельцы велосипедов подозрительно поглядывали на ребят, но они и виду не подали, что это их рук дело. В тот день заработок Раджи и Ноши составил около трех рупий. Но всему приходит конец.
Однажды, когда Раджа прокалывал шину, его заметил владелец велосипеда, выходивший из здания конторы. Подбежав к мальчику, он схватил его за шиворот.
На этой стоянке у него уже второй раз прокалывали шину. Собралась толпа, среди которой были и те, кто пострадал ранее. На голову Раджи обрушились ругательства, а потом и затрещины. Ноша затесался в толпу и со страхом следил за Раджой, не зная, как ему помочь. Вдруг кто-то вспомнил:
— Да ведь их здесь всегда двое вертелось. Где же второй?
Расталкивая людей Ноша кинулся прочь. Послышались крики: «Держи его! Держи! Уйдет, негодяй!» — но разве можно было его догнать? Он перебежал улицу и скрылся в переулке.
Вечером Раджа пришел на место встречи, прихрамывая* с заплывшим глазом. Он не мог повернуть шеи.
— Здорово избили, сволочи!—ответил он на немой вопрос Ноши.
— А Маджид не выручил тебя?
— Он сам струсил. Стоял и наблюдал издали.
К ним подошел Шами. Он был в отличном настроении,
— Пойдемте в кино,— предложил Шами, показывая пять рупий. Ноша и Раджа тотчас согласились.
Сначала они зашли в кафе и выпили чаю. Шами пове* дал друзьям, что стащил деньги из кассы отца. Тот сегодня не смог пойти в лавку: у него был сильный приступ астмы. Шами уже не в первый раз проделывал это, но отец, как правило, обнаруживал пропажу, и ему влетало.
