пользовался.
Шепот, начавшийся в задней части палатки и прокатившийся вперед подобно волне, заставил ее снова оглянуться и посмотреть, как симпатичная рыжеватая блондинка идет по проходу. На ней было прекрасное платье цвета шелковицы, передняя часть которого опускалась чуть ниже колен, а сзади- было длинной в пол. Оно имело приталенный лиф и плиссированный пояс на талии и прекрасно смотрелось на женщине.
— Это Джен, — услужливо пробормотала Маргарита. — «Подруга Натали и помощник шеф-повара, в гольф-клубе. Она подружка невесты».
Софи кивнула и наблюдала, как женщина идет по проходу, любуясь платьем и тем, как шифоновая юбка развевалась при ее движении.
За ней шла невеста. Она шла одна и держала в руке букет из белых, розовых и тутовых цветов, она была просто прекрасна. Ее волосы были распущены и мягкими волнами ниспадали вокруг ее прекрасного лица, а на голове была корона из цветов, такая же, как у ее дочери. Натали отказалась от обычного длинного белого платья, традиционного для свадеб, и вместо этого надела великолепное платье из белого атласа и черного кружева. Юбка была из белого атласа с черной кружевной окантовкой по внутреннему нижнему краю, что было легко заметить, поскольку юбка, как и у подружки невесты, была асимметричной: передняя часть была чуть ниже колен, а затем загибалась по бокам, так что задняя часть скользила по полу. Лиф платья был с короткими рукавами и овальным вырезом украшенный черным кружевом поверх белого атласа. Это было совершенно потрясающе.
Когда Натали подошла к ступенькам, Валериан протянул руку, чтобы помочь ей подняться, и улыбка, которой они обменялись, была настолько полна любви, что у Софи защемило сердце. Валериан не отпустил Мию с рук, как она ожидала, а просто держал ее и с любовью переводил взгляд с ребенка на мать, в то время как Натали делала то же самое.
— «Они так любят друг друга», — прошептала Софи, когда священник начал церемонию.
Аласдер проворчал что-то вроде согласия, а Колле перегнулся через него, чтобы сказать ей: — «Это был самый счастливый день в его жизни, когда он встретил Натали. Они созданы друг для друга».
Софи кивнула, потому что это казалось очевидным по счастью и любви, которые излучала пара. С любопытством она наклонилась к Аласдеру и спросила: — «Как долго они знают друг друга?»
Он немного поколебался, прежде чем сказать: — «Я думаю, где-то три с половиной…»
— Ближе к четырем, — поправил Колле.
— Около четырех, — кивнул Аласдер. — «Да завтра будет четыре недели».
— «Четыре недели!» — Софи ахнула от недоверия. гораздо громче, чем предполагалось, или, по крайней мере, громче, чем она собиралась, если бы не была так потрясена. Когда он начал произносить «три с половиной….», она ожидала, года, а не недели. Наверняка это всех шокировало?
К сожалению, это была свадьба, на которой все молчали, напрягаясь, чтобы расслышать Священника. После ее громоподобных слов тишина стала оглушительной, и абсолютно все в палатке обернулись, чтобы посмотреть на нее, включая невесту, жениха и священника. Софи не осмелилась взглянуть на Тайбо, не желая видеть, как он, должно быть, злится из-за того, что его спутница вот так прервала церемонию.
Лицо стало горячим, как кочерга, и, без сомнения, красным, как помидор. Софи на мгновение замерла, ее мозг медленно соображал, как правильно следует поступить, чтобы исправить эту ситуацию. Затем она, наконец, смущенно и очень извиняюще улыбнулась счастливой паре и сделала что-то вроде двигающегося жеста пальцами, молча умоляя их продолжать церемонию. и, надеясь, отвлечь от себя внимание.
К ее большому облегчению, невеста, казалось, не расстроилась из-за вмешательства, на самом деле она улыбнулась Софи, а затем повернулась к своему почти мужу, и пара, усмехнувшись, снова повернулась к священнику. Церемония продолжилась, и большинство глаз, которые были прикованы к ней, снова переключились на счастливую пару.
Вздохнув, Софи закрыла глаза и попыталась успокоиться. Боже, это было неловко. Но кто, черт возьми, женился через четыре недели после знакомства?
— «Дорогая, если ты опустишься на своем кресле еще ниже, боюсь, ты окажешься на полу».
Эти нежные слова Маргариты заставили Софи открыть глаза. Она взглянула на доброе лицо женщины, одарила ее кривой улыбкой и заставила себя сесть ровнее. Она даже не осознавала, что скукожилась, чтобы быть менее заметной. Честно говоря, она надеялась, что земля разверзнется и поглотит ее, но соскользнуть со стула на пол не было хорошей альтернативой.
Вздохнув, она оглянулась, чтобы посмотреть, заметил ли кто-нибудь еще ее детские действия, но, похоже, никто больше не смотрел в ее сторону. Кроме Аласдера. Сидя прямо, скрестив большие руки на большой груди, он смотрел на нее сверкающими глазами и подергивающимися губами, которые, как она подозревала, пытались сдержать улыбку. Прежде чем она успела осознать, что делает, Софи показала ему язык.
К ее большому удивлению, это вызвало смех у большого мужчины. и снова церемония остановилась, когда все снова обернулись, чтобы посмотреть в их сторону. Однако на этот раз они смотрели на Аласдера, и хотя у всех на лицах было удивление, когда они повернулись к ней на крик «Четыре недели!», теперь они все выглядели совершенно потрясенными, услышав небольшой смех Аласдера. Честно говоря, реакция показалась ей немного чрезмерной. Все они вели себя так, будто этот человек был глухонемым, который никогда в жизни не говорил и не смеялся. Ей действительно было жаль его, когда она увидела, как его лицо покраснело, и он сделал тот же жест, что и она, чтобы церемония продолжалась.
Натали и Валериан взглянули друг на друга, приподняв брови, но затем снова повернулись к священнику, и церемония продолжилась, но человек по имени Люциан внезапно наклонился перед Колле и зарычал на них — «Если вы двое не можете вести себя хорошо и тихо, возможно, вам следует пойти прогуляться, на время церемонии. Я голоден, а вы задерживаете мою еду».
Софи моргнула, услышав эти слова, и ей пришлось сдержать недоверчивый смех, чтобы прошептать: — «Мы будем молчать. По крайней мере, я,» — добавила она, поскольку у нее не было права говорить от имени мужчины, сидевшего рядом с ней.
Аласдер тоже проворчал что-то, что по ее мнению, было согласием. Люциан перевел взгляд между ними, как будто они были непослушными детьми, а затем откинулся на своем месте, чтобы наблюдать за оставшейся частью церемонии.
Покачав головой, Софи села и попыталась сосредоточиться на том, что говорил священник, но, честно говоря, это было довольно скучно. Казалось, он довольно много говорил о любви, Боге и семье, и пока он
