Мы с Романом наблюдали из окна моего номера, и сначала не поняли в чем дело, но, когда в воду длинной извивающейся змеей пополз трос, стало ясно — нашли. Казалось, даже степь замерла в ожидании, такая тишина стояла в округе. Замолкли взрослые зеваки, затаили дыхание дети, яркими стайками кружащиеся возле места проведения работ; не кричали и чайки, беспрестанно мечущиеся над волнами. Все ждали, и только бесконечный трос продолжал свое движение, да еще Роман дул мне в ухо.
Воспользовавшись тем, что Андрюша, как и все дети, находился возле спасателей, мы занялись самым лучшим делом на Земле. Любовью. Правда, когда я увидела Романа в дверях номера, первой мыслью было: нельзя, кощунство. Однако мужчина без слов шагнул в комнату и одним поцелуем убедил, что любовь кощунством быть не может. А после и мысли все пропали, осталось только бесконечное желание. Как тогда в машине, я забыла обо всем и снова превратилась в сумасшедшую нимфоманку. Раньше за собой такого не замечала, всегда страсть утихала довольно быстро, а вот с Романом все было мало. Так что, большую часть времени, что работали водолазы, мы провели в постели, и вылезли оттуда совсем недавно. И теперь, стоя у окна, мы остывали. Мужчина покусывал меня за ухо, отдавая дань уснувшей от изнеможения страсти. Мне захотелось выйти, туда, к людям, к новостям, к сенсационным находкам и я потянула Романа одеваться. Процесс оказался не быстрым, ведь мы не столько одевались, сколько дурачились. Это заставляло петь мою душу, но вот действия спасателей мы благополучно пропустили. Оказавшись на берегу только и увидели, как появилась над водой проржавевшая крыша, как медленно старенький ПАЗик покидал свое горькое пристанище. А потом вдруг раздался крик.
Нечеловеческий, больше похожий на вой раненого животного, замораживающий все эмоции, кроме ужаса. Что там такое? До места спасательных работ идти было прилично, но этот крик, да еще громкое «ах», вырвавшееся сразу у всех наблюдателей, заставили ускориться. Бежать по гальке было некомфортно, но, презрев неудобство, мы через пару минут смешались с толпой зевак. Теперь видно было все. И бьющуюся в истерике женщину, и поднявшийся над водой автобус, а главное, руку трупа, зажатую заклинившей дверью. Вот и нашли третьего. И стали понятны и звериный крик, и истерика женщины. А я сразу вспомнила, как три года назад вот также кричала над раскрытой могилой мужа, как обнимала гроб, как умирала сама, когда любимого человека засыпали землей. А я его любила, хоть в последнее время мы и ссорились из-за пьяных загулов. Долго тогда моя душа отогревалась и пришла в себя только благодаря Андрюше. И теперь, глядя на такую же страдалицу, на меня снова напало оцепенение. Вернулся весь ужас прошлого, мгновенно закружил и выбросил на том самом кладбище, в тот страшный момент. И сына не было рядом. Он стоял рядом с мальчишками и ничего не знал о состоянии мамы. А я задыхалась от ужаса, бессильно барахталась в тщетной попытке выплыть. Уже отчаявшись, вдруг ощутила чьи-то теплые ласковые руки, в которые и вцепилась. Они стали для меня спасательным якорем в море прошлого. И вскоре почувствовала, что ужас отступает, а душа возвращается на место. Вдох-выдох, вдох-выдох, мир вокруг проясняется, и я вижу Романа. Оказывается, это он сумел удержать меня на плаву. Встречаю обеспокоенный взгляд мужчины и тихо шепчу:
— Прости. Такая обстановка нервная, вот я и вспомнила, как хоронила мужа. Это был такой страшный день, что даже от воспоминаний мне стало плохо. Спасибо, что был рядом.
— Ты его так любила?
Я ничего не стала говорить, просто кивнула.
— А меня полюбить сможешь?
Ответить ничего не успела, именно этот момент выбрал Дэн, чтобы подойти. Странно, но я осталась спокойна. Еще вчера паниковала по этому поводу, а сегодня не реагирую. Видимо, перегорела. Страх смерти вытеснил более мелкий страх. Я даже обрадовалась спасателю, не как мужчине, а как верному источнику информации.
— О, Дэн, привет, — радостно заявила я, — расскажи, что там. Пожалуйста!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мужчина подавился непроизнесенным приветствием и закашлялся. Когда дыхание восстановилось, он с предвкушением оглядел меня, ухмыльнулся и начал говорить.
— Не ожидал. Честно. Ну, раз ты смогла меня удивить, так и быть, расскажу.
Он попытался взять меня за руку, но напоролся на режущий взгляд Романа, отстранился, сделав вид, что так и надо.
— Ну, с чего начать?
— Начни с того, кто эти люди, — поспешила я, — и что в автобусе.
— Ты как всегда зришь в корень, — заявил спасатель, но чувствовалось, что это не похвала, а лишь желание подчеркнуть давнее близкое знакомство.
— Тот старик, — продолжил он, — отец нашего утопленника, а женщина — жена. Как ты думаешь, сколько ей лет?
— Не знаю. Хоть и седая, но лицо довольно молодое. Может, лет тридцать?
— Двадцать пять. Они только поженились перед новым годом, а через три месяца мужик утонул. Она горевала сильно, постарела, поседела, стала будто не от мира сего. Хотела в монастырь уйти, а тут эта находка. Теперь после похорон точно уйдет.
В голосе Дэна явственно послышалось осуждение.
— Любила мужа, наверное, — сочувственно произнесла я.
— Вот я и говорю, что не от мира сего. Где сейчас найдешь эту любовь-то?
— Ладно, философ. Что дальше? Что нашли в автобусе?
— Осмотр еще не проводили, но внутрь зашли. Там похоже на погром, видимо не все оборудование разгрузили в школе. Мы думаем, что во время падения автобуса один из ящиков упал человеку на ногу. Высвободиться он сумел, но конечность оказалась сломана. Ползком добрался до двери. Не знаю, как он ухитрился просунуть руку наружу, при таком давлении воды, да и зачем? Уверен, он понимал, что обречен. Может знак какой хотел подать? В общем, ничего хорошего.
Я представила себе эту картину. Вот неизвестный мне мужчина пришел в себя от острой боли, протрезвел и сразу понял, что дело швах. Собутыльники, пытаясь выплыть, бьют стекла и в салон льется вода. Понимая, что он не спасется, человек ползет к двери, вкладывает все силы в то, чтобы слегка раздвинуть дверь, и просовывает в отверстие руку. И пока жив хвалит себя за предусмотрительность: теперь вода не сможет унести его тело, найдут автобус и его найдут.
— Рита, что с тобой, — встревоженный голос Романа вывел меня из фантазии.
— Ничего, — я улыбнулась, — прости, задумалась. Представила, как этому человеку было страшно умирать.
— Да, ты всегда отличалась неуемным воображением, — снова вставил свои пять копеек Дэн. Роман взглянул на него недовольно. Но теперь спасатель не стал молчать. Не знаю, что на него подействовало, может, разговор натолкнул на мысль о возможном возврате отношений, но он осмелел.
— Ритусик, детка, а кто это тут рядом с тобой на меня зыркает? Будто я ему миллион должен. Это твой телохранитель, что ли? Пошли его в пеший эротический поход, я и сам могу тебя поохранять.
— Ты ошибаешься, — я остановила рванувшегося вперед Романа, схватив его за руку, — и я тебе не Ритусик.
Роман все же вырвался и повернулся ко мне.
— Дорогая, ты бы нашла Андрея. А мы тут поговорим.
— Просто поговорите? Без рук?
— Конечно, без рук. Мы ведь цивилизованные люди. Правда, господин спасатель?
Дэн помедлил с ответом, и мой защитник шагнул ближе.
— Я спрашиваю, правда?
— Да, да, естественно.
— Ну вот, видишь, дорогая. Найди Андрея и идите в номер. А я приду позже.
Я пристально посмотрела на этих переговорщиков. Уходить не хотелось, но по их виду поняла, что нужно мужчин оставить одних. Нерешительно повернулась, и, постоянно оглядываясь, пошла к ребячьим стайкам, выглядывая сына. Пожалуй, действительно, хватит ему на сегодня впечатлений.
РОМАН
Сказать, что я был зол, значит ничего не сказать. Хотелось рвать и метать, а еще врезать Ритиному знакомцу, чтобы неповадно было протягивать руки к моей женщине. Правда, я пообещал без рук. А вообще, как пойдет. Еле дождался пока Рита отойдет подальше, схватил ее бывшего за грудки.
