Она прищурилась, слушая меня:
— Неплохо. Продолжай.
— Так вот, я и мой друг, которого я назову Сэмом, приехали в Лондон с поддельными документами. Потом мы зависли в пабе, и я сказал, что без проблем вернусь домой без паспорта гражданина США. Выдам себя за француза Пьера, студента по программе обмена. И мы поспорили на десять тысяч долларов. Я не был уверен, смогу ли провернуть эту аферу, пока не встретил девчонок из авиакомпании «Дельта». И убедил их дать мне бесплатный билет до Нью-Йорка.
— И это сработало? — удивилась она. — Ты действительно прилетел сюда как французский гражданин?
— Как видишь, — заявил я, разводя руками.
— И где же этот французский паспорт?
— Я сжег его после того, как прошел таможенный контроль.
— Итак, ты пытаешься убедить меня, что один из лучших учеников, который набрал тысячу девятьсот семьдесят баллов в тесте академических способностей, хорошо образованный и свободно говорящий на двух иностранных языках, не замеченный ни в каких правонарушениях, даже в проезде без билета, вдруг напивается и нарушает не только несколько федеральных законов, но и законы иностранных государств? В некоторых странах за это тебе грозила бы смертная казнь!
— Глупости!
Она снова наклонилась ко мне:
— Хочешь пари? Я пришлю тебе список государств, где тебя в буквальном смысле лишили бы головы за такие действия. И даже укажу номера статей в законах, разрешающих сделать это.
— Ты слишком умна для секретарши! — заявил я и на секунду замолчал, чтобы посмотреть на ее реакцию, но мисс Стюарт даже бровью не повела. — Можешь думать все, что угодно, мне наплевать! Я был там, а сейчас я здесь. Вот такое волшебство!
Мисс Стюарт застонала и, поднявшись с кресла, принялась мерить комнату широкими шагами.
— Ох уж эти семнадцатилетние придурки! — бормотала она.
— Разве офисные работники не должны быть вежливыми? Хорошее отношение к клиенту и все такое? — я широко улыбнулся, но мне это не сошло с рук.
Направленный на меня взгляд был похож на испепеляющий лазерный луч.
— Тебе не мешало бы принять душ до возвращения отца. От тебя воняет хуже, чем от бездомных, живущих на улице.
На этот раз она меня не обманывает. Я несколько раз попадал под дождь и не менял одежду уже три дня. И столько же не мылся.
Не удостоив мисс Стюарт взглядом, я поднялся и отправился к себе в комнату. Захлопнув дверь, я прислонился к ней спиной — нужно было унять колотящееся сердце и осмыслить все случившееся со мной. Я чувствовал, что теперь, когда я застрял в две тысячи седьмом году и не могу решать за себя, мне придется часто размышлять над происходящим.
Судя по тому, что сказала мисс Стюарт, тот, другой я, бесследно исчез приблизительно в то же время, когда я очутился здесь. Все это было совершенно непонятно и полностью противоречило теориям, которые мы с Адамом успели построить. Осознание того, что юного Джексона здесь нет, заставляло меня чувствовать, что две тысячи седьмой год — моя новая основная база — засасывает меня все глубже, словно я попал в зыбучий песок.
Моя комната выглядела приблизительно так же, как в две тысячи девятом году, а вот все джинсы оказались на несколько сантиметров короче. Только спортивные шорты и футболка подошли мне по размеру. Я принял душ и вернулся в гостиную. Мисс Стюарт говорила по телефону, но, увидев меня, сразу же замолчала.
— Твой отец хочет пообщаться с тобой, — сообщила она и сунула трубку мне в руку.
Я решил сыграть роль непослушного подростка, которому плевать на то, что думают родители, но так и не смог сдержать дрожь в ногах.
— Привет, пап.
— Джексон, о чем ты только думал, черт возьми!
Я отодвинул трубку подальше от уха и повернулся спиной к мисс Стюарт.
— Гм… ну…
— Ты хоть понимаешь, сколько законов ты нарушил? И сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы вытащить тебя из неприятностей?
Не дожидаясь ответа, он продолжил отчитывать меня. Это продолжалось еще минут пять, а потом отец замолчал, ожидая, что я рассыплюсь в извинениях.
— Мне жаль, я только…
…хочу знать, работаешь ли ты в ЦРУ? И собираешься ли запереть меня в клетке?
— Знаешь что, Джексон, я не могу обсуждать это сейчас, — произнес отец, недовольно вздохнув в трубку. — Я восстанавливаю твои потерянные документы. И мисс Стюарт сможет посадить тебя на самолет до Мадрида завтра днем. Это в том случае, если ты сможешь нормально себя вести.
Его слова стали для меня полной неожиданностью.
— Гм… Честно говоря, я не хочу возвращаться в Испанию.
— Почему нет?
Я оглянулся на мисс Стюарт. Снова устроившись в кресле, она подпиливала ногти.
— У меня есть на это личные причины. И я не хотел бы обсуждать их в той компании, которую ты мне навязал.
— Ладно… хорошо, — медленно произнес отец. — Завтра я позвоню в Академию Лойолы.
Я уже смирился с тем, что мне придется остаться в две тысячи седьмом году, пока я не придумаю способ вернуться в две тысячи девятый, но снова садиться за школьную парту я не собирался.
— Я хотел бы отдохнуть один семестр, если ты не возражаешь.
— Мы обсудим это позже. Я возвращаюсь домой завтра.
— Где ты сейчас? — В каком-нибудь секретном месте?
— В Хьюстоне, — ответил отец. — Это деловая поездка.
— Отлично, увидимся завтра. — Я нажал на кнопку и вернул телефон мисс Стюарт, которая никак не хотела оставить меня в одиночестве. — Спасибо. Теперь ты можешь идти.
Она поднялась и взяла сумочку с подлокотника кресла.
— Приятно было поболтать с тобой, малыш.
Внезапно я решил попробовать вытянуть из нее хоть что-нибудь — ведь для меня она была пока единственным источником информации.
— Знаешь, отец рассказал мне, чем ты в действительности занимаешься. И что ты не его секретарша. Можешь больше не притворяться. Если честно, мне кажется, это круто, что ты настолько… в курсе.
На этот раз она по-настоящему рассмеялась:
— Да уж, ты правильно подметил. Если хочешь узнать о коррупции и тайнах в крупной корпорации, спроси того человека, кто отвечает по телефону. Он знает все секреты.
— Даже законы иностранных государств. Я поражен, — сказал я и, выгнув бровь, сделал пару шагов в сторону мисс Стюарт.
— У нас обширные связи за рубежом, но, мне кажется, для тебя это не новость. — Она вынула из сумочки визитку и протянула ее мне. — Можешь звонить мне в любое время, если вдруг передумаешь и решишь вернуться в Европу. Или… если тебе снова захочется обсудить международное право.
Я удивленно уставился на мисс Стюарт: неужели она флиртует со мной? Она первая из моих знакомых девушек, кто готов к такому быстрому развитию отношений. Как бы то ни было, вряд ли она делает это искренне.
Как только она ушла, я упал на диван, надеясь, что сон сразу же придет ко мне. Я отчаянно нуждался в отдыхе, но мысли об отце и его связях с ЦРУ не давали мне покоя. Встреча с Кортни и арест отвлекли меня от поиска разгадки.
Я крутился с боку на бок и очень долго не мог заснуть, опасаясь, что из-за двери вот-вот выскочат нежданные гости с пистолетами. Меня мучило чувство вины, и все, что я оставил в две тысячи девятом, камнем лежало на моем сердце. Неужели я могу начать все заново? Может быть, именно в этом разгадка того, что произошло со мной. Тогда я должен увидеть Холли или поговорить с ней здесь, в этом году. Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке. И тогда, возможно, меня перестанут преследовать кошмары две тысячи девятого года? Что, если именно так я могу изменить ход событий? Здесь и сейчас?
Я протянул руку и взял телефон с прикроватного столика, стоящего у меня за спиной. Вряд ли у Холли за эти два года изменился номер. Уже наступило утро понедельника, часы показывали без пяти шесть. Скорее всего, она давно не спит. Я по памяти набирал номер, и мое сердце бешено колотилось. Через три гудка в трубке раздался шелест мнущихся страниц, потом загрохотала музыка и, наконец, голос, который я больше всего хотел услышать, произнес:
— Алло?
Я не мог ни говорить, ни двигаться.
— Простите… я ошибся номером, — только и смог произнести я.
Она усмехнулась:
— Ничего страшного.
Из моей груди вырвался громкий вздох облегчения, но, повесив трубку, я уже знал, что не смогу успокоиться. Я должен был увидеть Холли. Смертельная усталость валила меня с ног, и я побрел к себе в комнату. Но в голове у меня уже зрел план, как снова войти в жизнь Холли, и не только ее, но и Адама.
Глава тринадцатая
Проснувшись через несколько часов, я решил составить отчет о последних событиях и взял в руки дневник. Если бы мне удалось познакомиться с Адамом в этом, две тысячи седьмом году, он мог потребовать все мои записи. Я достаточно хорошо его знал, чтобы предвидеть это.
