15/II.
Комиссия по проверке работы собирается начать смотр с 20-го, и это очень скверно, может задержать меня! Дома до сих пор лазарет, но надеюсь, что ко дню отъезда поправятся, у мамы тянется грипп, у Иды небольшая простуда.
Проведённый (таки пошла!) вечер у Проценко прошёл не так плохо. При расставании (не желая скорой встречи) я впервые применила Ваш способ, т. е. обещала написать, когда смогу быть у него. Очень хочет ехать со мной в Москву, но ведь там он мне только помешает. Я становлюсь нестерпимой «пуританкой» и дохожу до того, что вчерашние «скромные» поцелуи не могу себе простить. Вечеринку ноября м-ца не забываю и так боюсь возможности повторения такой слабости, что не хочу даже и всего того, что является до некоторой степени преддверием к ней.
В старой записной книжке нашла некогда переписанное стихотворение, хочу поделиться с Вами им.
L’homme est comme un fruit qui dicu sépare en deuxIl marche par le monde et pour qu’il soit heurecix,Il faut qu’il ait trove dans sa course incertoine,L’antre moitie de lui; mais le hasard le meneLe hasard est aveugle ton seul conduit ses pas;Aussi, presque toujours il ne la trouve pas.Pourtant, quoned d’adventure il la recontre, il aimeEt tous etiez je crois, la moitie de moi — meme,Qui dieu me distinoit et qui je cherchais, maisJe ne vous, trouvoi pas et je n’aimoi j amoris.
С удовольствием пишу Вам эти рифмованные строки неизвестного мне автора.
19/II.
Вчера, вернувшись из оперы, застала Ваше письмо и около него записку от Идочки, которую пересылаю Вам[2]. Нежность обращения меня растрогала. Она очень не хочет, чтобы я уезжала в Москву, а остальных (мама, тем более Пётр) я даже и не спрашиваю. Большой эгоизм — но мне надоедает быть под опекой всю жизнь, поэтому (из боязни её) я, может быть, всю жизнь и поступала, не считаясь ни с кем (там, где это касалось только меня).
Моя любимая, мне у Вас очень приятно пробыть, но всё-таки я буду очень смущаться многого, поэтому я останавливаюсь на комнате Тани. Боже мой, неужели через 7 дней я Вас увижу?! Курьерский поезд примчит меня к Вам как будто бы за 18 час.
Детонька моя родная, на мою фразу о возможности «сбросить часть своего чувства по приезде» — не следует реагировать. По естественному ходу развития всякого чувства нужно предполагать, что такая «экспансивность» никогда не может быть продолжительной и должна перейти в ровное, глубокое, но и спокойное отношение. Я жду его.
21/II.
Как будто пишу последнее письмо. Итак, 23-го беру билет на 25-е и, если достану его, то в тот же день телеграфирую. Ксенёк, очень прошу не встречать меня и категорически настаиваю на том, чтобы работу свою Вы не прерывали. Одно сознание, что мой приезд так нарушил нормальный ход Вашей жизни — заставит меня поспешно уехать. Я Вас уверяю, что времени нам совершенно будет достаточно. Меня этот вопрос уже сейчас очень волнует. Детка, Вам ведь и так прийдётся работать уже с меньшей нагрузкой, с тем, чтобы освободить вечера.
Что-то ещё хотела сказать, но пишу в совершенно невозможной обстановке, а письмо надо отправить сейчас.
Целую Вас горячо.
Ну что за божественная погода, — весна — лужи в наших местах такие, что ни пройти ни проехать. Обожаю такие дни.
Целую и целую.
21/II.
Моя любимая. Утром отправила письмо с определённым намерением уезжать 25-го, а вот сейчас, вечером, пишу Вам эти строки помертвевшей от ужаса — заболела снова мама, лежит в t° — 39,9… Закипают слёзы, разрушаются так долго лелеянные планы… Слабая надежда ещё теплится, но навряд ли! Боже мой, до чего коварны обстоятельства, что за проклятое положение! Что же мне делать, Ксенёчек, детка моя дорогая?! Я всё подготовила к отъезду, а позже мне никак не вырваться. Подготовку такую я вела исподволь, методически, и приблизительно всё (при моей обострённой добросовестности!) было учтено.
[Слова «при моей обострённой добросовестности» подчёркнуты Ксенией — красным карандашом. Только сейчас мне пришло в голову, что Ксения подчёркивает не всегда то, с чем согласна, а быть может, порой и то, что вызывает у неё насмешку. Т. е. она отмечает качества не заявленные в содержании, а проявленные в стиле. Кто знает? — ]
Что теперь предпринять! Я в большом горе. Какой ужас! Всё пошло к чёрту. Нет, так не могу, оставляю местечко для робкой надежды. Очевидно прийдётся брать билет уже только лишь (при условии, если у мамы t° упадёт!) 25-го. Эти дни будут ужасны.
Бог мой, что делать, чтобы маме легче было? Пусть бы я заболела, я выезжала бы в жару!.. Начинаю говорить чепуху… Поставлю снова банки, она жалуется на боли в груди.
Над кем ещё так издеваются обстоятельства!.. От злости у меня темнеет в глазах.
[Письмо Иды.]
3/III.
Милая Ксеня!
Я очень хочу вас видеть. Я благодару Вас за ириски. Сегодня у нас похолодало, сделолось холодно и пошол снег. Мура обешает меня летом повести в москву и тогда я пойду к вам в гости. Уже позно и я сечас спать, поэтому пока досведанья.
Ида П.
[Без даты]
Родная! Что я могла Вам сказать иное, помимо своей беспросветной тоски и пустоты? — Вот поэтому несколько дней не могла писать. Нельзя жить с такой пустотой. Спасибо за Ваши коротенькие письма, они очень бодрят.
Все эти дни «захвачена великосветскими увеселениями» — каждый вечер или торжественные конференции или слёты (день 8 марта), на которых я рапортую — прихожу домой к час. 2-м ночи.
Сплю хорошо (к удивлению!) но болею больше и даже теряю румянец.
Неужели Вы не получили ещё моих 2 письма? Причём последнее из них из-за поспешной услуги Иды отправлено без марки. — [Писем нет.]
За это время созрело и окрепло решение о переезде в Москву — я хочу быть ближе к Вам! Итак, Рубикон перейдён. Я решила и написала об этом Таниной маме. Практически осуществить этот замысел будет невероятно трудно: помимо того, что меня не согласятся отпустить, технически оформить переезд будет нелегко, особенно без помощи мужчины.
Последнее письмо от Петра меня привело в бешенство и тоску. С кем я жила? и от кого у меня ребёнок? Проявляемая ревность мне понятна (я и сама ревнива), но отпускаемая, к тому же незаслуженная, ругань — сверх сил. Всё письмо наполнено такими животными проявлениями, но о ребёнке ни слова и даже не вспомнил о дне ея рождения — чего никогда не прощу. Скот! Своего прошлого из жизни не вычеркнешь, но всё же хотелось бы, чтобы воспоминания о нём исчезли из сознания!
Тоскую по Вас. Принятое решение освежает, но реально не представляю, как осуществить его. Для этого нужно во время отпуска работать там, но ведь вакантное место не будет же ожидать меня до отпуска? Очень трудно. В прошлом году в Ленинграде, где меня поджидала приятельница — она такой перевод подготовила умело и удобно, но у неё было большое желание перетянуть меня к себе, а здесь в Москве таких друзей нет.
Пишите, любимая, не забывайте меня. Мне всё кажется, что Вы меня забудете. Оставьте обращение на «вы», переходите на более близкую и тёплую форму.
11/III. 10 час. веч.
Вчера легла спать около 4 час. утра (всё празднуем 8-е марта), с вожделением думалось днём о постели, но прийдя домой, застала снова больной маму. Припадок болей в печени. Спать, конечно, не прийдётся.
Об этом пишу так много с тем, чтобы обнажить перед Вами свои гнусненькие свойства досады, недовольства от хронических стонов больного человека. Я себя глубоко презираю за это…
12/III.
На минутку присела за письмо в перерыве, когда подогревается на примусе каша (конечно, гречневая!). Хочу прибрать поосновательней комнату, но надо и поспеть в город к зубн. врачу (сломался-таки мостик!). Этим обстоятельством я убита совсем. Лет до 17-ти мой рот не знал зубоврач. вмешательства. Хотя нужда в нём ощущалась большая, а теперь вот должна пройти жизнь с такими результатами…
Голубка любимая, когда теперь я увижу Вас?! Как хорошо мне было с Вами, повторятся ли ещё когда такие дни? Я так почувствовала Вашу любовь, но эти слова сейчас пишу с опаской, т. к. вечный червячок сомнения и в этот момент грызя, говорит о ненужности уверенности в этом.
Вернулась со школы Каменева, бегала туда за материалами к отчёту. Инструктор политотдела всунул газету, где пишет обо мне, вырезку чего посылаю (пришлите, пожалуйста, обратно), и застала Ваше письмо. Я его ещё не читала. Взвешиваю в руках — оно обещает быть полней обычного. За эту радость благодарю. Сейчас накормлю Идку и примусь за чтение. Маме хуже, появляется жар. Боюсь, что она серьёзно чем-то больна, а эти врачи (дешёвые печерские) не могут определить.
