— Предъявил, — кивнул банкир. — А что?
— Скажите, пожалуйста, а каков был ваш ультиматум? — Ирина заставила себя улыбнуться. — Я думаю, это будет интересно нашим зрителям.
— Я на них подал в суд и выиграл дело, а еще набил ресторатору морду, — лаконично ответил господин, работающий банкиром. — А за то, что вы меня назвали скандальным я и на вас подам в суд, и выиграю!
— Давай, Арчил! Мы с тобой, Арчи! Разори их к чертовой матери, Арчи! Сделай их! — закричали на галёрке. — Мочи их, Арчи!
— Я и на вас подам в суд, я не Арчи, а Арчил Леопольдович! — рявкнул банкир. — Трудно запомнить, да?
— Ах, ты! — завопила галёрка. — Мы тебя порежем на ремни! Шайбу! Шайбу!!!
Шоу продолжалось… Студия едва вмещала всех зрителей.
— Помочь? — подошла гримёрша, когда Ирина вернулась в гримёрную после окончания шоу. — Вы так похудели после Парижа, Ирина Кузьминична.
— Не зря, значит, съездила, — кивнула Ирина. — Лера, это с вашей легкой руки все меня зовут Кузьминичной? Прекратите же, наконец…
Лера Веселова подмигнула:
— Нам велено.
— Кем? Что за сюрпризы? А если я вас всех попрошу называть меня просто Ирой? — Ирина встала и оглядела всех присутствующих.
— Просто Ира, так просто Ира, — быстро согласился стилист Сосо. — Ну что?! Будем обмывать первый эфир?
— Всем быть в кафе через десять минут! — Кирилл Мамутов встал с кресла, в котором задумчиво сидел всё шоу, поправил галстук и вышел. — Я ушел. Жду всех внизу!
По седьмому этажу телецентра навстречу бригаде шоу «Ультиматум» плыла женщина-фреска Тамара Жилянская. Рядом неторопливо шёл совладелец Телеканала Ким Магомедович Хазаров.
— Всё хорошо? — спросила Жилянская, поправив пепельные волосы.
— Всё хорошо, — улыбнулась Ирина. — Шоу удалось. Идём в кафе праздновать!
Жилянская нервно кивнула, и супруги направились по ступенькам к внутреннему офисному лифту. Ирина оглянулась на них и споткнулась, с укором посмотрев на свои новые туфли из Парижа — из жатой телячьей кожи. В коридорах телецентра было не протолкнуться.
— Ир, это твоя лучшая роль после шоу «Обмана»! — кто-то потрогал её за плечо. Напудренное лицо известного телеведущего Андрея Французова с Первого канала глядело на Ирину. — Как тебе удалось снова выиграть кастинг, а? — сверкнул он ярко-голубыми линзами.
«Кастинга не было!» — хотела ответить Ирина, но промолчала.
— Наши пошли в кафе, хочешь присоединиться, Андрюш? — миролюбиво предложила она. — Надеюсь, что будет весело.
— Я пить бросил вчера, — вздохнул Французов. — Слушай, а хочешь, я тебя в свое шоу приглашу?..
— Валяй, — Ирина кивнула. — А тема?
— Безответная любовь, — махнул подбородком Французов. — Тебе-то это не грозит, звезда!
— И не говори, — кивнула Ирина и они вошли в кафе.
Через час всё закончилось… Ирина вышла из телецентра и села в маршрутку. В сером жакете, чёрных джинсах и без грима она была похожа на стандартную москвичку, у которой дома — ребенок, муж и аквариум. Дома на кухне мама пила чай с халвой, Пашка уже спал, Яков только собирался…
— Мам, мы пол-Парижа съели! — кивнул он на обгрызенный шоколадный Париж на столе в углу детской. — Но тебе ещё хватит, там ещё три улицы остались… Обещай, что больше не поедешь в Париж! — сжал её в объятиях сын.
— Пока нет, спи, Яшка, — поцеловала его в нос Ирина. — Никуда от вас не хочу!
— Мам, ма, а когда мы к папе поедем, ма?.. — Яшка сел на кровати. — Ты обещала, ма… Помнишь?..
— Вот заработаю денежек, — произнесла привычную фразу Ирина, — и съездим, Яш.
— Ладно, — сын вздохнул и закрыл глаза.
Выключив ночник, Ирина прислушалась — Пашка посапывал громче, чем Яшка, она тихо вышла из комнаты и прикрыла дверь.
— Я зайду, Полина? — набрав номер, спросила она.
— Так поздно?.. Лучше не надо. А что случилось? Ладно, — проворчала Байкалова и положила трубку.
Ирина вызвала лифт и прислушалась, где-то с мягким урчанием работал кондиционер. Дверь в квартиру Байкаловой была не заперта.
— Полина, вы где? — открыв дверь, позвала Ирина.
— Я принимаю сильное успокоительное для женщин после сорока лет — конфеты! — откликнулась с кухни Байкалова. — Дверь закрой и иди сюда, вместе успокаиваться будем.
На кухонном столе были расставлены пять открытых коробок с шоколадными конфетами, на подоконнике сидела писательница и ела эти самые конфеты горстями.
— Присоединяйся, — пригласила она.
— Мне не до конфет, — призналась Ирина, усаживаясь напротив. — Понимаете, я не могу его видеть и хочу уйти с Телеканала.
— У Хазарова что, такая нереальная харизма? — ставя чайник на плиту, проворчала Байкалова. — Может, он гипнотизер? Ему бы в цирке выступать… Не смотри на него и всё сойдет на нет, ведь люди проникают друг в друга глазами. Это всем известно! — и Байкалова достала еще одну коробку конфет. — Грильяж… Чего морщишься? Зубы болят?
Ира зажмурилась и покачала головой.
— Чего ты там говорила, что собралась уйти с Телеканала? — разливая чай, спросила Байкалова. — Шутишь?
— Почему? — Ирина гипнотизировала плавающие в чашке чаинки. — Что я работу себе не найду?
— А вот и не найдешь, — тихо сказала Байкалова. — Такой точно не найдешь никогда! Где все те, кто ушел с телевидения?
— А чёрт их знает!
— Вот именно! Россия — кладбище талантов, — Байкалова скрипнула зубами. — Ира, я тебя прошу, вспоминай хоть иногда свой первый день приезда в Москву. Тебе было до любви тогда?. Сколько денег у тебя было в кармане? Неужели, забыла?..
— Нет, мне было не легче, я была готова на всё, но сегодня мы поздоровались, он сказал мне несколько дежурных фраз, и всё, Полина! Всё, — Ирина всхлипнула. — Нет, надо что-то делать… Наваждение какое-то, он только что женился, вдобавок, у него рухнул дом, на днях он хоронит свою тёщу, а я не могу без него жить, — Ирина вытерла слёзы. — Вдобавок дочки Хазарова до сих пор не найдены.
Байкалова задумчиво пила чай и молчала.
— Тебе легче? — спросила она, когда Ирина, выплакавшись, собралась уходить.
— Да.
— Вот, я же говорила, что конфеты — это самое лучшее успокоительное! — хмыкнула писательница. — А еще знаешь что?.. Закрути, как можно быстрее, головокружительный роман!
— Хорошо, — кивнула Ирина. — Только я никого не вижу рядом… Вообще никого, ни одного мужчину! Где они?
«Что с ней с самой-то? — вдруг подумала Ирина. — Конфетами успокаивается».
МЕДИУМ
Хазаров завязал шнурки и посмотрелся в зеркало, потом снова на шнурки, в зеркало… на шнурки — и так несколько раз. В голове шумело, в глазах плясали черти.
«Опять давление, — подумал он. — Надо лозап выпить!»
— Я приеду позже, — Тамара Жилянская незаметно подошла и чмокнула Хазарова в лысину. — Обедаем сегодня где?..
Хазаров обнял супругу и вздохнул, выходя, он обернулся. Тамара самозабвенно махала ему рукой и улыбалась.
«А у неё хорошее настроение, — подумал он. И еще он подумал: — Зря она перекрасилась в пепельный цвет».
Из Чигасово он поехал на улицу Мечты. Пройдя в арку старого дома с жёлтыми осыпающимися барельефами, Хазаров протиснулся в узкую дверь в ремонтируемом торце здания. Помещение было похоже на приемную затрапезного ЖЭКа, к тому же пахло конденсатом горячей воды и пылью, которая скрипела на зубах.
На двери в конце коридора был повешена стрелка-указатель — МЕДИУМ. Ким постучался и вошёл, оказавшись в комнатке со стульями и секретаршей. На стульях сидели три задумчивые женщины с вопросительным выражением лиц.
— Мужчина, вы!.. Пройдите к медиуму, — раздался резкий, как у осенней вороны голос.
«Ему срочно нужно менять секретаршу!» — Хазаров поморщился и выронил газету, которую читал.
— Ну, идите же, — покачала головой одна из женщин. — Ох-ох-ох, как долго…
Ким толкнул дверь и оказался в светлой комнате. Вся мебель в ней была разных оттенков голубого цвета, а на кушетке у окна сидел неприметный человек невыразительной наружности.
— Здравствуйте, Ким Магомедович, — произнёс медиум и кивнул на жёсткий стул напротив. — Присаживайтесь.
Хазаров сел и рефлекторно вздрогнул, встретившись глазами с медиумом и поразившись их бесцветности.
— Окажете мне услугу? — усилием воли Хазаров заставил себя улыбнуться.
Медиум поспешно кивнул.
— Я слышал о вас, поэтому задам всего несколько наводящих вопросов, Ким Магомедович, — медиум почесал лоб, похлопал глазами и возвёл их к потолку. Печать возраста почти не обозначилась на его лице — он выглядел на тридцать и пятьдесят одновременно, в зависимости от вашего настроения в тот момент, когда вы увидели его. Медиум Нелидов был никакой. В толпе, вы, возможно, первым делом увидели бы его ботинки от Карло Пазолини, но самого Нелидова запомнить было нереально. Он был серый, как стена в туалете. Про таких говорят — пиджак с воздухом.
