минуты ее истории.
В Украине смерть Чарнецкого оживила дух восстания. Иван
Сербии, установившийся в Умани, и овручский полковник Децик
ревностно приводили к присяге царю городки за городками; везде
восставшие жители избивали ляхов, которые были недавно туда
введены, а их начальных людей живьем доставляли в Канев к
Бруховецкому. Явились разом предводители ватаг, носившие
название полковников. Из них более других показали себя: Кияшка,^
Дрозденко (иначе Дрозд), Овдиенко, Остап Гоголь; последний, принужденный страхом за жизнь сына притвориться другом
ляхов, после смерти -Чарнецкаго опять стал за царя и за русский
народ. К восставшему русскому поспольству приставали купы во-
лохов, приходивших из Молдавии: много их набралось в
трехтысячной ватаге Дрозденка в Каменке. Для их продовольствия
Дрозденко послал в Рашков1, где проживала в своем владении невестка
Богдана Хмельницкого, вдова Тимофея, молдавская княжна
Домна-Александра, и потребовал от нее живности для своей ватаги.
Владелица указала посланцам свои запасы, но потом тайно
послала к полякам просить, чтоб они прислали к ней военную силу
и освободили ее из Рашкова. Посланные с письмами Хмельницкой
попались Дрозденку, и тот поспешил сам лично в Рашков. Не
причиняя никакой обиды жителям Рашкова, Дрозденко велел бить
* Местеч. Ольгопольск. у., Под. губ. при р. Днестре.
47
владелицу, не стесняясь, как видно, тем уважением, на какое эта
женщина имела право по родству с Богданом Хмельницким. Дроз-
денко приказал забрать у нее все имущество для найма волохов
и буджакских татар. Ворочаясь из Рашковав Каменку1, Дрозденко
встретился с теми поляками, которые шли к Хмельницкой по ее
приглашению, и разбил их: едва десять человек из их отряда
успели уйти. Потом в Кальнике2, Рахнах3, Дашеве4жители
прогнали недавно поставленных у них жолнеров, которые уже
считали себя до того твердыми в крае, что дозволяли себе делать
поспольству обиды и мучения. Не успевшие в пору уйти с
товарищами жолнеры запирались в замках, откуда поспольство
принялось их-добывать. Тетеря в своих универсалах напрасно
убеждал русских к покорности королю. Более слушали русские
Сербина, который рассылал повсюду свои универсалы, располагал
жителей берегов Буга и Днестра к сопротивлению полякам и
обнадеживал восстанцев скорою помощью от православного царя.
Весною, по просухе, война с поляками в Украине продолжала
идти еще удачнее для русских. 20 марта разбиты были польские
хоругви под Торговицею; 25 марта под Олыыаною5разбили
польского предводителя шайки’ Друка и самого его казнили смертью
за разорения, причиненные .русскому поспольству; в четверток на
Светлой неделе, 30 марта, под Лисянкою разбили и прогнали
отряд, посланный преемником Чарнецкого, Яблоновским, с
<прелестными> письмами, которыми думали еще поляки склонять
поспольство. Но две более важные победы произошли 4 апреля в
двух местах. Дрозденко под Брацлавом разгромил в прах Тетерю; в этот же день Бруховецкий приобрел Корсун. Последнее дело
произошло так. Накануне, 3 апреля, гетман и воевода Протасьев
отправили к Корсуну лубенского полковника, Григория Гамалею, с отрядом из великороссиян и малороссиян, всего полторы
тысячи6. Ночью перед рассветом подошли они к городу тайком, когда
там не ждали неприятеля; с внезапным криком полезли они на
стену, изрубили караульщиков, ворвались в большой город; к ним
пристали корсунцы и начали рубить польский гарнизон и бывших
на польской стороне Козаков. Погибло таким образом до 700
человек. Живьем было схвачено важное лицо - Тимофей Носач, бывший при Хмельницком генеральньш обозным, а теперь нахо-
* Местечко Ольгопольск. у.. Под. губ., при реке Днестре.
2 Село Липов. уезда, Киев, губ., при р. Соби.
3 Ныне не существуют.
^ Мест. Липов. у., Киев, губ., при р. Соби.-
5 Мест. Звенигородск. у., Киев, губ., при р. Олыпаной.
” Великороссиянами начальствовали рейтарского строя ротмистр Жем-
чужников и солдатского строя капитан Страшиловский.
48
дившийся в Корсуне наказным гетманом от Тетери, вместе с
генеральным судьею Тетери, Криховецким. Гамалея всех жителей
корсунских с их семьями повел за собою в Канев. Бывший в то
время в Москве стряпчий говорил, будто этих жителей было до
десяти тысяч душ, но верность таких чисел сомнительна. Брухо-
вецкий отправил в -Москву в качестве языков знатнейших
пленников, взятых в Корсуне.
1-го мая одержана была новая победа Козаков над ляхами: польский полковник Мурашко бросился на Стародуб, надеясь
захватить его врасплох,1 но, увидевши, что стародубцы готовы к
отпору, повернул назад и на обратном пути был разбит в прах
черниговским полковником Демкрм Многогрешным.
Около половины мая думный дворянин Яков Тимофеевич
Хитрово привел к Бруховецкому в Канев калмыков. Исконные враги
крымцев калмыки, не достигши Канева, разбились на два отряда: один пошел к югу на крымцев, другой достиг до Канева и должен
был находиться в распоряжении гетмана, а гетман с своей
стороны, сообразно царскому указу, обязан был содержать их на
свой счет и, кроме того, угощать табаком, медом, мясом, пивом
и вином. Их считали до семи тысяч, но собственно верного числа
пришедших не знали, потому что списков им не велось. По совету-
с царским воеводою Протасьевым, находившимся при гетмане, Бруховецкий отправил их к Белой-Церкви при козацком войске, над которым, вместо себя, назначил наказным гетманом канев-
ского полковника Лизогуба. 21-го мая наткнулись они на польское
войско, стоявшее недалеко от Белой-Церкви под командою
преемника Чарнецкого, Яблоновского. Появление калмыков было для
поляков так нежданно, что произвело между ними переполох: они
убежали в Белую-Церковь и зажгли за собою свое таборище.
Калмыки погнались за ними, произвели в их рядах большое смятение
и обогатились добычею, овладевши лошадьми и одеждами убитых.
Этим и окончился первый поход. Бруховецкий, извещая о такой
победе, умолял снова прислать скорее великороссийских ратных
людей, так как у Протасьева оставалось всего 500 конных и
пеших. Несмотря на то, Бруховецкий задумал еще попытать счастья, и в первой половине июня двинулся вместе с Протасьевым под
Белую-Церковь, но через несколько дней осады и бесполезных
попыток овладеть этим городом, отошел и стал в Мотовиловке1.
Причиною этому отступлению были важные перемены, совершавшиеся в правобережной Украине. После поражения, нанесенного Тетере Дрозденком, несколько времени носился в Украине
слух, что сам Тетеря убит. Это известие было неверно. Тетеря
остался жив, но видел, что уже ему не сдобровать, что украинцы
1 Ныне село Васильк.у., Киев, губ., при р. Стугне.
49
могут схватить его и выдать Бруховецкому, а потому решился
тогда же отказаться от гетманского достоинства и бежать в
Польшу. Надеялся Тетеря, что король даст ему маетность, и он будет
себе жить в довольстве, удалившись от политических бурь. Еще
прежде перед тем он в Чигирине успел захватить часть имущества
покойного Хмельницкого, своего тестя, а теперь убежал из Брац-
лава так поспешно, что покинул там много своего достояния и
даже серебро. Чуть только он оставил Брацлав, как туда явился
Серко, захватил все, чего не успел увезти Тетеря, и разделил
между козаками. Говорили, будто после того Тетеря отрекся от
православия и принял латинство, но это известие недостоверно; по крайней мере в 1660 году он писал к игумену Киево-Михай-
ловского монастыря Софроновичу, что желает постричься в Пе-
черском монастыре. Но в монахи он не постригся в Киеве. У
него поляки выманили все то, что он успел увезти с собою из
Украины. Тетеря долго искал правосудия, не мог найти его в
Польше, и уже после отречения от престола Яна Казимира, не
получивши защиты себе от нового короля Михаила, уехал в Во-
лошскую землю, был там принят радушно господарем, обласкан, константинопольским патриархом и отдался, под протекцию
турецкого государя. С этих нор он исчезает из истории. Ни места, ни времени его кончины мы не знаем.
После бегства Тетери в Украине открылось поле для
честолюбцев, пытавшихся возложить на себя, гетманство. Первым, более других смелым был Степан Опара, один из многих
