София И, верно, счастлив там, где люди посмешнее. Кого люблю я, не таков: Молчалин за других себя забыть готов, Враг дерзости, — всегда застенчиво, несмело, Ночь целую с кем можно так провесть! Сидим, а на дворе давно уж побелело, Как думаешь? чем заняты? Лиза Бог весть, Сударыня, моё ли это дело? София Возьмёт он руку, к сердцу жмёт, Из глубины души вздохнёт, Ни слова вольного, и так вся ночь проходит, Рука с рукой, и глаз с меня не сводит. — Смеёшься! можно ли! чем повод подала Тебе я к хохоту такому? Лиза Мне-с?.. ваша тётушка на ум теперь пришла, Как молодой француз сбежал у ней из дому, Голубушка! хотела схоронить Свою досаду, не сумела: Забыла волосы чернить, И через три дни поседела.
(Продолжает хохотать.) София
(с огорчением) Вот так же обо мне потом заговорят. Лиза Простите, право, как бог свят, Хотела я, чтоб этот смех дурацкий Вас несколько развеселить помог.
(Уходят.)
Явление 6
София, Лиза, Слуга, за ним Чацкий.
Слуга К вам Александр Андреич Чацкий.
(Уходит.)
Явление 7
София, Лиза, Чацкий.
Чацкий Чуть свет уж на ногах! и я у ваших ног.
(С жаром целует руку.) Ну поцелуйте же, не ждали? говорите! Что ж, ради? Нет? В лицо мне посмотрите. Удивлены? и только? вот приём! Как будто не прошло недели; Как будто бы вчера вдвоём Мы мочи нет друг другу надоели; Ни на́ волос любви! куда как хороши! И между тем, не вспомнюсь, без души, Я сорок пять часов, глаз мигом не прищуря, Вёрст больше седьмисот пронёсся, — ветер, буря; И растерялся весь, и падал сколько раз — И вот за подвиги награда! София Ах! Чацкий, я вам очень рада. Чацкий Вы ради? в добрый час. Однако искренно кто ж радуется этак? Мне кажется, так напоследок Людей и лошадей знобя, Я только тешил сам себя. Лиза Вот, сударь, если бы вы были за дверями, Ей-богу, нет пяти минут, Как поминали вас мы тут. Сударыня, скажите сами. — София Всегда, не только что теперь. — Не можете мне сделать вы упрёка. Кто промелькнёт, отворит дверь, Проездом, случаем, из чужа, из далёка — С вопросом я, хоть будь моряк: Не повстречал ли где в почтовой вас карете? Чацкий Положимте, что так. Блажен, кто верует, тепло ему на свете! — Ах! боже мой! ужли я здесь опять, В Москве! у вас! да как же вас узнать! Где время то? где возраст тот невинный, Когда, бывало, в вечер длинный Мы с вами явимся, исчезнем тут и там, Играем и шумим по стульям и столам. А тут ваш батюшка с мадамой, за пикетом;[23] Мы в тёмном уголке, и кажется, что в этом! Вы помните? вздрогнем, что скрипнет столик, дверь… София Ребячество! Чацкий Да-с, а теперь, В семнадцать лет вы расцвели прелестно, Неподражаемо, и это вам известно, И потому скромны, не смотрите на свет. Не влюблены ли вы? прошу мне дать ответ, Без думы, полноте смущаться. София Да хоть кого смутят Вопросы быстрые и любопытный взгляд… Чацкий Помилуйте, не вам, чему же удивляться? Что нового покажет мне Москва? Вчера был бал, а завтра будет два. Тот сватался — успел, а тот дал промах. Всё тот же толк, и те ж стихи в альбомах. София Гоненье на Москву. Что значит видеть свет! Где ж лучше? Чацкий Где нас нет. Ну что ваш батюшка? всё Английского клоба[24] Старинный, верный член до гроба? Ваш дядюшка отпрыгал ли свой век? А этот, как его, он турок или грек? Тот черномазенький, на ножках журавлиных, Не знаю как его зовут, Куда ни сунься: тут, как тут, В столовых и в гостиных. А трое из бульварных лиц, Которые с полвека молодятся? Родных мильон у них, и с помощью сестриц Со всей Европой породнятся. А наше солнышко? наш клад? На лбу написано: Театр и Маскерад; Дом зеленью раскрашен в виде рощи,[25] Сам толст, его артисты тощи. На бале, помните, открыли мы вдвоём За ширмами, в одной из комнат посекретней, Был спрятан человек и щёлкал соловьём, Певец зимой погоды летней. А тот чахоточный, родня вам, книгам враг, В учёный комитет который поселился[26] И с криком требовал присяг, Чтоб грамоте никто не знал и не учился? Опять увидеть их мне суждено судьбой! Жить с ними надоест, и в ком не сыщешь пятен? Когда ж постранствуешь, воротишься домой,
И дым Отечества нам сладок и приятен! [27]
