Теперь вздохнул Лотар. Он подустал, и у него было стойкое ощущение, что всё сделать они тем не менее не успеют.
— Ну, попытаться всё равно не грех. Если даже мы не успеем и провалимся, и даже погибнем, какая разница, где они нас прикончат, — тут или в этой драке с северной группой Сувоса?
Рубос тоже устал. Как ни странно, даже несгибаемый ми-рамец приуныл.
— Наверное, ты прав. — Он встал и пошёл к двери, но остановился и оглянулся. — Хотя идти с таким настроением в бой — дело гибельное, я сделаю что могу. Они помолчали, разглядывая один другого. По сравнению с тем, каким Лотар его увидел двадцать шесть лет назад на Южном континенте, Рубос стал гораздо толще, и в его тёмноволосой голове появились седые пряди.
Примерно то же самое без труда читалось и в сознании Рубоса — он находил Лотара уже не таким подвижным, лёгким, неуязвимым и, конечно, считал, что его желтоголовый друг, поднявшись по лестнице успеха, безнадёжно опустился по шкале воинского совершенства. Но с этим Лотар как раз не хотел соглашаться, хотя говорить что-либо было бессмысленно, следовало доказывать действием.
— Ладно, до встречи.
Лотар поднял руку в прощальном жесте. Рубос улыбнулся одними губами и кивнул. Они сознавали, что могут больше и не увидеть друг друга. Когда это соображение дошло до Желтоголового, он закричал в спину Рубосу:
— Кстати, если я не появлюсь, значит, они своего уже добились. И ты ни во что не вмешивайся. Это приказ, Рубос. Ты понял? Это приказ.
Рубос постоял у двери, не поворачиваясь, потом молча постучал костяшками пальцев о деревянную притолоку и вышел.
Лотар откинулся на спинку кресла. Он знал, что этот приказ Рубос не выполнит. Без Лотара и Сухмета у него не останется ни единого шанса, но он попытается предпринять против Сувоса что-то своё и будет убит. “Ради Рубоса я должен сделать так, чтобы они не сумели прикончить меня раньше времени”, — решил Лотар.
Кажется, именно эта идея вывела Сухмета из летаргии, в которой он пребывал. Старый восточник подошёл к Желтоголовому со своей привычной вежливой улыбкой. Не вдаваясь в подробности, он произнёс:
— Господин, я знаю, где нам раздобыть летающий ковёр. Хотя бы на время.
Лотар подумал, что это соображение, может быть, будет ключом к операции с Рубосом. Но пока следовало заняться другим.
— Знаешь, меня очень заинтересовало твоё сообщение о пребывании группы Жмаруна в Клетке Планы. Я, конечно, совершенно не понимаю, как ты по Яйцу времени сумел заглянуть в будущее, но допускаю, что ты прав.
Сухмет, сохранивший, кажется, больше сил, чем все остальные в этом тереме, тут же возбудился и попробовал было рассказать, как это выглядело с технической точки зрения, но Лотар не дал ему закончить:
— Стоп, я думаю, это не важно. Расскажешь после. А сейчас давай лучше подумаем, как мы можем их перехватить в той точке, откуда они свернут к храму Планы. Ну и, конечно, как мы можем там оказаться раньше противника.
— Зачем?
— Чтобы решить, как мы можем их ослабить.
— Только мы вдвоём? — спросил Сухмет, хитро прищурившись.
— Других сил у нас больше нет. Все остальные работают не покладая рук. Даже Ди, хотя я до сих пор не уверен, можно ли ему верить.
— Зря ты не дал мне обследовать его сознание.
— Это всё равно ничего не дало бы. Если он предвидел возможность такого обследования, то наверняка подготовился и сумел бы обмануть даже тебя, он достаточно для этого тренирован. А если он будет совершенно открыт, ты можешь изрядно навредить ему, так что в любом случае это плохо.
Сухмет кивнул.
— При желании можно переориентировать вневременный переход с острова Шонмор на Клетку Планы.
— Сколько это займёт времени? Сухмет поднял на Лотара глаза.
— Ты хочешь выспаться, господин мой? — Старик усмехнулся. — Не удастся. Если отправляться, то как можно скорее, и лучше подремлешь на Южном. Если что-то с цахорами Жмаруна и произойдёт, то это случится уже завтра, примерно в полдень. А нам ещё нужно преодолеть…
— Я знаю географию, — неторопливо проговорил Лотар. — Что у тебя сегодня за мания такая — всему меня учить? Сухмет пожал плечами:
— Наверное, я тоже нервничаю. Лотар встал с кресла.
— Ладно, нервничать можно. Вот только устрой мне переход в Клетку Планы.
— Когда будешь готов, господин, подходи ко мне в лабораторию.
Лотар готовился в своих апартаментах так тщательно, как, наверное, ещё никогда в жизни. Он любовно отполировал свои клинки, старательно выбрал легчайшие доспехи, аккуратно приладил на себе каждую пряжку амуниции. Он не чувствовал будущего.
Такое уже бывало. Иногда он собирался на дело как на прогулку и видел будущее, знал, что его можно планировать, потому что не сомневался в своей победе. А теперь не знал, будет ли что-нибудь даже не послезавтра, а через несколько часов. Уж очень сильны были враги и слишком их было много. Он же оказался неподготовлен, а привести себя в более подходящую для такой драки форму уже не мог. Приходится воевать как есть.
И всё-таки он собирался оказать сопротивление, в этом заключалось его честолюбие воина, этого требовала честь солдата.
Одевшись и уложив лёгкий походный мешок, он вышел. У двери его поджидала Мало. Она стояла, опустив руки. Её чёрная кожа казалась светящейся в темноте.
— Что ты тут делаешь?
— Я хочу с тобой проститься, Учитель.
Лотар положил руку на её тёплое плечо. Иногда с девушками такое случается. Вполне понятное, живое человеческое чувство. Но сейчас Лотар не знал, нужно ли ему обнадёживать Мало или следовало безжалостно оттолкнуть. Он не видел будущего. Тогда он ответил ей как Учитель, сейчас эта реакция показалась ему самой верной:
— Не болтай глупостей, Мало. Я не исчезаю надолго, я всего лишь отправляюсь на обычное дело.
Она кивнула и улыбнулась. Через силу.
Лотар вздохнул. С девушками он часто ошибался — и на этот раз, кажется, тоже не попал.
— Ладно, тогда так: если будешь послушной, я оставлю тебя в Лотарии, когда придёт время главной схватки. Но пока даже её нужно заработать, а твои эмоции уже сейчас мешают мне и тебе. Ясно?
Она вдруг улыбнулась радостно, почти спокойно:
— Правда? Лотар не понял:
— Что правда? При чём тут правда? Я говорил о законах войны, о правилах Ордена.
— Я поняла Учитель.
И она быстро, чуть не вприпрыжку поскакала по коридору. Лотар задумался было, чем он так утешил девчушку, но долго сосредоточиваться на этом не мог, хотя от таких мыслей у него теплело на сердце.
В огромном зале с отдельным входом, пристроенным к детинцу и называемым всеми лабораторией, Сухмет встретил его словами:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
