– Я тоже понимаю, – с вызовом сказала Юлия, выходя из гостиной.
В комнату вернулся Борис Алексеевич. Он снова был не в настроении. Усевшись во главе стола, он недовольно взглянул на гостей.
– Катя! – закричал он, обращаясь к кухарке. – Принеси нам что-нибудь выпить. Лучше коньяк.
– У вас были ко мне вопросы? – спросил Михаил Денисенко, обращаясь к Дронго.
– Я думаю, нам лучше поговорить наедине, – предложил Дронго. – И мы сделаем это после ужина.
– С Инной тоже? – уточнил Денисенко. Дронго взглянул на его жену.
– Да, – кивнул он, – и с ней тоже.
В гостиную вошла пожилая женщина. Это была кухарка. Она несла большой поднос, на котором стояли бутылка дорогого французского коньяка и девять пузатых бокалов. Следом за ней стремительно вошла Майя Александровна. Взяв стул, она демонстративно села в стороне от всех, рядом с тем местом, где только что сидела Юлия.
Борис Алексеевич поднялся и разлил коньяк по бокалам.
– Это хороший коньяк, – мрачно сказал он, отходя от стола.
Взяв свой бокал, он хотел сесть, но затем, вспомнив о супруге, взял второй бокал и молча протянул жене. Она посмотрела на бокал, потом на супруга, но руки не протянула. Ратушинский поставил бокал на тумбочку, рядом с высокой вазой.
Михаил Денисенко поднялся и взял два бокала. Себе и супруге. Подвинув к ней бокал, он поднял свой, разглядывая янтарную жидкость. Молоков поднялся следом за ним и тоже, взяв два бокала, поставил их на маленький столик перед диваном.
Эдгар посмотрел на Дронго. Он знал, что его друг не пьет коньяк, даже очень дорогой. Раньше Дронго любил хорошие вина, а в последние годы почему-то пристрастился к текиле, которую пьют с лимоном и солью. Но говорить о своих вкусах он счел неудобным. В гостиной стояла наэлектризованная тишина.
Дронго подумал, что они с Эдгаром допустили ошибку, сообщив о цели своего визита. Здесь была не просто компания случайно оказавшихся вместе людей. Здесь собрались люди, которые знали друг друга уже не первый год, и подобная проверка, естественно, казалась им оскорбительной.
Взяв у Вейдеманиса предназначенный ему бокал, Дронго повертел его в руках. На столе одиноко возвышался бокал, предназначенный для Юлии. Борис Алексеевич, увидев его, повертел головой и нахмурился.
– А где Юлия? – спросил он.
В этот момент в комнату вошла его секретарша. Взглянув на Бориса Алексеевича, она молча подошла к столу, чтобы взять бокал. Но едва она дотронулась до него, как раздался крик и звук разбитого стекла.
– Что случилось? – встревожился Борис Алексеевич.
Поставив бокал, он поспешил на кухню. За ним потянулись остальные мужчины. В центре кухни над разбитым большим блюдом стояла кухарка и жалобно причитала.
Следом за мужчинами на кухне появились женщины: сначала Евгения Алексеевна, затем Инна и, наконец, Майя Александровна. Кухарка собирала осколки. Блюдо было из большого сервиза, и несчастная женщина боялась, что с нее взыщут его стоимость. Но Борис Алексеевич лишь громко расхохотался. И хотя его жена смотрела на разбитое блюдо с мрачным выражением лица, он, продолжая смеяться, предложил гостям вернуться в гостиную.
Все потянулись обратно в комнату.
– Разбитая посуда – к счастью, – громко сказал Ратушинский, поднимая свой бокал. – Надеюсь, больше ничего подобного не случится.
Молоков, возвращаясь к своему столику, неловко задел и опрокинул один из бокалов, и он со звоном разлетелся на куски. Присутствующих это развеселило, все заулыбались. Молоков обошел место, где лежали осколки, и тоже улыбнулся.
– За наших женщин! – провозгласил Борис Алексеевич и выпил свой бокал.
Все подняли бокалы. Выпили. И вдруг… Михаил Денисенко пошатнулся. Все недоуменно посмотрели на него. Он вновь пошатнулся, открыл рот, словно пытаясь что-то сказать. Попытался поставить бокал на столик, но сделал это неловко, бокал опрокинулся на стол. Несчастный застонал и поднес руки к горлу. Открыл рот, но слова словно застряли в горле. Денисенко сделал шаг, второй. Все с ужасом смотрели на него, понимая, что происходит нечто ужасное. Он медленно сполз на пол, тело его свели судороги, на губах появилась пена.
– Помогите ему! – отчаянно крикнула одна из женщин.
Дронго бросился к упавшему, но было поздно.
Михаил Денисенко был мертв. Он лежал на полу, и растерявшиеся люди толпились вокруг него, не понимая, что им делать.
Глава 7
Дронго поднял голову и обвел взглядом присутствующих. Все смотрели на него, словно ожидая объяснения происходящего. Поняв, что друг нуждается в помощи, Эдгар быстро шагнул к упавшему и наклонился над ним. Он пощупал его пульс, приподнял веки, после чего медленно покачал головой.
– Нет! – громко сказала Инна Денисенко. – Этого не может быть. Нет… – она замерла, словно ее пригвоздили к месту.
– Какой ужас! – закричала Евгения Алексеевна.
Юлия вцепилась пальцами в спинку стула так, что они побелели. Она была очень бледна. Ратушинский развел руками и растерянно опустился на стул. Молоков посмотрел на свою супругу. В сложные моменты жизни он привык обращаться к ней за советом. Майя Александровна, сидевшая в кресле, смотрела на упавшего изумленными, полными ужаса глазами.
– Он умер, – сказал Дронго.
В этот момент Инна бросилась к упавшему, пытаясь его приподнять.
– Как это – умер? – переспросил Борис Алексеевич, ничего не понимая.
Он тяжело встал, понимая, что, как хозяин дома, обязан что-то предпринять. Молоков стоял у дивана, не зная, как ему быть.
Инна не кричала, не билась в истерике. Она лишь взяла двумя руками голову мужа и смотрела, вглядываясь в знакомые черты. Все стояли молча, ошеломленные происшедшим.
– Но этого не может быть, – сказала Евгения Алексеевна.
В этот момент послышался звук падающего тела. Майя Александровна, очевидно, державшаяся из последних сил, потеряла сознание и сползла с кресла на пол.
– Она умерла! – закричал в панике Борис Алексеевич, бросаясь к жене.
Вейдеманис находился у тела погибшего, когда Дронго вместе с Ратушинским подошли к упавшей Майе Александровне.
– Она умерла! – повторил Ратушинский, пытаясь приподнять голову супруги.
Дронго довольно невежливо оттолкнул его и, взяв за руку упавшую женщину, пощупал пульс. Пульс был. Редкий, но был. Очевидно, женщина была без сознания.
– Что с ней? – взволнованно воскликнул Борис Алексеевич, наклонившись к супруге. – Она жива? Жива?
– Жива, – кивнул Дронго, – только потеряла сознание. Лучше не стойте над ней. Ей нужно больше воздуха.
Ратушинский сразу сделал шаг в сторону. Дронго внимательно смотрел на Майю Александровну. Даже мужчины не всегда выдерживают зрелище смерти, что уж говорить о женщинах.
– У нее больное сердце, – взволнованно пояснил Борис Алексеевич. – Может, перенесем ее в спальню?
– Подождите, – вмешалась Евгения Алексеевна.
Кажется только сейчас она вспомнила о своей профессии. Шагнув к Майе Александровне, она пощупала пульс и удовлетворенно кивнула:
– Вы правы, она жива, только потеряла сознание.
Затем Евгения Алексеевна подошла к лежащему Денисенко. Прощупав пульс, она поднялась.
– Может, вызвать врача, «Скорую»? – предложил Борис Алексеевич.
– Поздно, – строго ответила его сестра. – Врачи здесь уже не помогут. У него произошел либо мгновенный паралич дыхательных путей, либо обширный инфаркт. Врачи ему уже не помогут. Мне очень жаль, Инна, но это правда.
– Все равно нужно вызвать «Скорую помощь», – не согласился Борис Алексеевич.
Он достал мобильный телефон и набрал номер трясущимися руками.
– Алло! – закричал он. – «Скорая помощь»? Алло! С кем я говорю? Черт вас возьми! Мне нужно срочно вызвать «Скорую». Адрес я вам сейчас скажу. Что? Нет, не в городе? Когда приедете? Черт вас всех побери!
Он убрал аппарат и бросился к выходу.
– Катя! – закричал он срывающимся голосом. – Крикните охранников и пусть они срочно вызовут «Скорую». Быстрее, быстрее! Они знают, где здесь ближайшая больница.
Несчастная пожилая женщина, и без того напуганная, успела только заглянуть в гостиную и, всплеснув руками, побежала к охранникам.
– Ему уже ничем не поможешь, – уверенно сказала Евгения Алексеевна. – Здесь можно разобраться и без «Скорой». А Майю нужно отнести наверх. Пусть лучше лежит на кровати. У нее обморок.
– Давайте сначала перенесем на диван господина Денисенко, – предложил Дронго.
Мужчины подняли тело и перенесли на диван. Вейдеманис помог подняться Инне Денисенко и усадил ее на стул так, чтобы она была рядом с телом супруга.
Вернулась кухарка. Она успела сказать охранникам о случившейся трагедии, и вместе с ней вбежали сразу двое молодых людей. Они спросили у Бориса Алексеевича, чем могут помочь.
– Вызовите врачей! – крикнул им Ратушинский. – И больше никого сюда не пускайте. Помогите нам перенести мою жену на второй этаж.
