Бабушка протянула рыцарю Рожок. Он бережно поднес его к губам и стал выводить печальную и мужественную мелодию. При первых ее звуках другие тамплиеры оживились, двое из них вытащили откуда-то лютни и стали вторить ему, а остальные запели воинственную песню:
— Мимо Мертвого моря губительных водИ барханов кочующих мимоПроложил свои тропы Крестовый походСилой духа отцов-пилигримов.Возле края пропитанной солью землиРазбивают палатки свои Короли,Развернув боевые знамена.Но безмерно могуч и коварен Восток.Гонит ветер пустыни сыпучий песок,Чуя падаль, кружатся вороны.
Неприступная Акра сдается Кресту,И победа так близко сегодня.Не руби, победитель, мечом пустоту,Не видать тебе Гроба господня!Льется злато султана в карманы вельмож,Короли уж не ставят друг друга ни в грош,И поникла уже Орифламма.А враги наступают волна за волной,Но стоят перед ними железной стенойНеподкупные рыцари Храма.
Омрачил твою душу неверия грех —Разрешит все сомненья капитул.Мы приносим единую клятву для всех:Здесь не важен ни род твой, ни титул.В наше братство вступает лишь тот, кто готовРазделить наши беды, наш хлеб и наш кров,До могилы храня нашу тайну,Кто врагу не уступит земли этой твердь,Кто по слову Магистра поскачет на смерть,Кто явился сюда неслучайно.
В этой дикой пустыне тебя каждый мигОжидает кинжал асасина,И на родине проклят ты как еретик,Лишь покинешь пески Палестины.Перережут нам горло враги на заре,Иль свои нас под вечер сожгут на костре,Ждут нас плаха, тюрьма иль галера, —Вы нас вспомните здесь на Священной земле,Где стоят наши замки на каждой скале,Где связал нас обет тамплиера!
Едва затихли последние аккорды этой песни, как из коридора, ведущего к воротам замка, послышались шаги, звон доспехов и приглушенные голоса. Внезапно двери распахнулись, и в зале появились два рыцаря. Один из них был облачен в белую мантию тамплиера, поверх которой висела тяжелая золотая цепь. Другой, в выцветшем голубом плаще с лилиями, имел чрезвычайно изможденный вид и к тому же сильно хромал.
— Магистр ордена Храма и король Иерусалимский! — шепнул Робину на ухо вежливый тамплиер. Все встали со своих мест. Вновь прибывшие рыцари прошли к камину. Король Гвидо, морщась от боли, прислонился к каменной колонне. Магистр, который дышал тяжело, словно после долгой скачки, несколько секунд простоял молча, обводя взглядом собравшихся в зале тамплиеров. Наконец, он заговорил:
— Вы знаете, что сегодня городская чернь, поддержанная некоторыми баронами Иерусалимского королевства и, как это ни печально, четырьмя из Пяти Королей, собиралась провозгласить герцога Монферратского королем.
Тамплиеры молчали.
— Однако за несколько минут до начала церемонии коронации герцог Монферратский был убит.
По залу пронесся вздох. Магистр продолжал.
— Убийца, без сомнения асасин, имел при себе огромный рубин, который, как все знают, был подарен шейхом ас-Саббахом королю Англии Ричарду.
На этот раз в зале поднялась буря. Рыцари заговорили все разом. Слышались крики: «Не может быть!» «Ричард невиновен!» «Это заговор!» Магистр подождал, пока волнение уляжется, и через минуту заговорил вновь.
— Толпа обвинила в убийстве Конрада Ричарда Львиное Сердце и его ближайшего друга короля Гвидо. Разъяренные горожане окружили дом, в котором проживал с некоторого времени король Иерусалимский, пользуясь защитой и покровительством нашего ордена. В окна дома полетели камни, на дверь обрушились топоры. Король пытался выйти и заговорить с толпой, но был закидан камнями и должен был снова укрыться в доме.
Кот обратил внимание на то, что несчастный Гвидо присел на край скамьи и вытянул вперед свою раненую ногу.
— В этих условиях я собрал наших братьев, оказавшихся в этот день в Акре, на капитул. Я поставил вопрос перед капитулом: следует ли нам выступить на защиту короля Иерусалимского?
— Конечно! — раздались крики в зале.
— Он всегда был с нами!
— Он наш гость!
Но Магистр невозмутимо продолжал:
— Капитул постановил, что человек, подозреваемый в союзе с асасинами, не может пользоваться покровительством нашего ордена, будь он даже королем.
— Это несправедливо! — вскричали несколько человек в зале.
— Вы знаете устав нашего ордена, — сухо сказал Магистр. — Решение капитула обязательно для всех и обсуждению не подлежит. Я поставил короля Гвидо в известность о воле тамплиеров и от своего личного имени предложил воспользоваться подземным ходом, чтобы перебраться из осажденного дома в Акре под своды замка Паломника. Мне жаль, но это все, что мы можем сделать для короля. Теперь он должен покинуть наш замок.
В зале воцарлось неловкое молчание. Многие тамплиеры с жалостью смотрели на измученного и слабого Иерусалимского короля. Гвидо поднялся со своего места и, хромая, направился к выходу. Робин понял, что он должен что-то сделать.
— Ваше величество! — воскликнул он, подбегая к королю, — не будучи связанным обетом тамплиера, могу ли я позволить себе просить вас почтить своим присутствием наш скромный корабль, «Непобедимую Манну».
Король Гвидо с удивлением взглянул на Робина.
— Мы будем счастливы отвезти ваше величество туда, куда вы пожелаете! — продолжал Робин.
— Благодарю вас, славный юноша, — ответил король. — Подавая руку помощи тому, кого покинули уже самые верные из друзей, вы совершаете поистине благородный поступок. Я знаю, как обременительно будет для вас мое присутствие на корабле. Если это возможно, лишь перевезите меня через пролив, отделяющий нас от острова Кипр, там я сойду на берег и будь что будет!
— Прекрасно! — воскликнул Робин. — Позвольте представить вашему величеству нашего вице-адмирала, барона Саладина. Он покажет вам вашу каюту. Я же должен провести вместе с экипажем испытание ходовых механизмов корабля, который недавно побывал в руках разбойников.
Сказав так, Робин вежливо простился с тамплиерами. Так же поступили все его спутники, причем Бабушка не забыла получить назад Охотничий Рожок. Кот отвесил королю Гвидо самый изысканный поклон и, придерживая золотую цепь, поскакал вперед, показывая ему дорогу. Тиан Обержин обменялся несколькими фразами с поваром тамплиеров, после чего неизвестно откуда в руках у него появился мешок с рыбой и морскими тварями. Наконец, путешественники покинули мрачный замок Паломника и по сходням поднялись на борт «Непобедимой Манны», которая мирно покачивалась у причала. Кот помог сильно хромавшему королю спуститься в люк, в то время как Робин стал приводить в порядок боевую рубку, а матросы принялись чистить швабрами палубу.
Короткое пребывание разбойников не прошло бесследно. Обычно сиявший чистотой корабль был заляпан грязью. На полу рубки валялась скомканная скатерть, а поверх драгоценного венецианского зеркала в кают-компании кто-то написал фломастером «Аллах акбар». Бабушка особенно горестно переживала все эти происшествия, а уж когда она увидела в своей собственной каюте чьи-то старые сапоги и засаленный Коран, ей пришлось немедленно принимать беллатоминал. Но самое страшное потрясение пришлось пережить королю Гвидо.
Кот Саладин проводил несчастного короля к самой просторной адмиральской каюте и, сделав почтительный реверанс, распахнул перед ним дверь. Бормоча слова благодарности, король перешагнул порог каюты. Кот уже собрался деликатно удалиться, прикрыв дверь, как вдруг из каюты раздался страшный вопль, а затем послышался звук падающего тела.
Робин и Бабушка с беллатоминалом в руке во мгновение ока примчались на крик. Вместе с Котом они распахнули дверь каюты и увидели короля Гвидо, неподвижно распростертого на полу. На столике красного дерева посреди каюты лежало то, что заставило мужественного короля лишиться чувств. Взорам путешественников предстал легендарный кроваво-красный рубин «Сердце Аламута».
— Видимо, разбойникам все же удалось найти камень на дне залива, — сказал Робин.
— Бедный король! Он наверняка решил, что попал в ловушку асасинов, — добавил Кот, — ведь еще сегодня утром этот камень нашли у убийцы Конрада Монферратского.
Робин достал из кармана пузырек нашатыря и хотел было поднести его к носу короля, но Кот остановил его.
— У меня есть средство получше! — важно сказал он. — Этот целительный бальзам послал бедному Гвидо сам король Франции.
С этими словами Кот отвинтил крышечку маленькой золотой ладанки, висевшей у него на цепи, и нацедил в большой адмиральский кубок несколько капель густой темно-сеней жидкости с запахом миндаля. Как следует взболтав содержимое кубка, Кот поднес его к губам короля.
