Ему удалось завоевать дружбу Сэма еще несколько недель назад, а вот Шарлотта по-прежнему дулась на него. Она не верила в искренность его намерений и подозревала его во всех смертных грехах. При первом же удобном случае она старалась оклеветать его в моих глазах, возможно, потому, что он хорошо ко мне относился и я была с ним счастлива. Он знал, что она настроена враждебно, но, судя по всему, нисколько не тревожился по этому поводу, что делало его почти героем в моих глазах. Как бы она ни пыталась его задеть, уколоть, оскорбить, явно или намеком, он принимал все ее выпады с неизменным добродушием. Похоже, ничто не способно вывести его из себя. У него был на редкость покладистый характер, и он действительно любил детей.
Вечером того же дня Шарлотта не замедлила поделиться со мной своей радостью по поводу его отъезда. Она как раз говорила мне, как счастлива, что он наконец смылся, и выразила надежду, что его самолет разобьется вдребезги. Едва она приступила к описанию ужасающего взрыва и пламени, которое поглотит его изуродованное тело, раздался звонок в дверь. Я готовила обед, и язвительные разглагольствования Шарлотты меня ужасно раздражали, поскольку я знала, что Питер еще на пути в Калифорнию. По крайней мере, я думала, что это так, пока не открыла дверь, сжимая в руке половник и поправляя передник. Шла первая неделя учебы, и Сэм сидел в своей комнате за уроками. При звуке звонка Шарлотта тотчас исчезла за дверью своей комнаты, как будто догадывалась, что сейчас произойдет.
Меня удивило, что швейцар не сообщил мне, кто пришел: либо вошедший незаметно проскользнул мимо него, либо это кто-то из нашего дома принес мне посылку. Но я была совершенно не подготовлена к тому, что предстало моим глазам, когда я открыла дверь. От неожиданности я чуть не выронила половник. На пороге стоял Питер в таком наряде, который мне никогда, нигде и ни на ком не приходилось видеть, тем более на Питере. Он был одет в сверкающие зеленые атласные лосины, обтягивающие ноги, как вторая кожа, прозрачную черную сетчатую блузку с искрой и черные атласные ковбойские сапоги с блестящими пряжками, которые я видела в рекламе коллекции Версаче (помнится, тогда я еще удивилась, кто станет носить эту безвкусицу). Волосы его были гладко зачесаны назад, хотя такую прическу он никогда себе не делал. На лице его играла довольная ухмылка. Это, без сомнения, Питер. Какой потрясающий розыгрыш он придумал! Оказывается, он и не собирался уезжать из города. Он остался, нарядился в маскарадный костюм, как на Хеллоуин[4], правда, сделал это рановато. После безукоризненно белых джинсов, отглаженных хаки и голубых оксфордских рубашек, которые мне так полюбились, его сегодняшний наряд выглядел более чем экстравагантно.
Я бросилась ему на шею и рассмеялась. Вот это фокус! Я была в восторге от его шутки.
– Ты здесь!.. Ну и костюмчик у тебя!
От меня не ускользнуло, что он пользовался другим лосьоном после бритья. Запах мне нравился, но он был слишком резким, и у меня зачесался нос. Питер проследовал за мной на кухню, и я заметила, что походка его стала более развязной. Он шел, виляя бедрами, а сверкающий костюм делал его похожим одновременно на Лайбраса[5], Пресли и Джексона. Можно было подумать, что он приехал выступать на сценических площадках Лас-Вегаса.
– Тебе нравится? – Похоже, ему приятно, что я восхитилась его новым имиджем. Он широко улыбнулся.
– Да, ничего не скажешь, сюрприз… Но больше всего меня радует, что ты вернулся.
Глядя на него, я не могла удержаться от улыбки. Отложив половник, я смотрела, как он с хозяйским видом прохаживается по кухне, и с нетерпением ждала, когда его наконец увидят дети, в особенности Шарлотта, которая совсем недавно обзывала его за глаза старомодным занудой. Что-то она теперь скажет? Его остроумный розыгрыш и клоунский наряд никак не вяжутся со скукой.
– Он предупредил тебя о моем появлении? – спросил Питер, оседлав одну из кухонных табуреток, проводя рукой вверх по моему бедру и приподнимая мне юбку. Раньше он никогда не позволял себе таких вольностей, если дети были поблизости. К счастью, они сейчас сидели в своих комнатах и готовили уроки.
– Кто? – Этот вопрос поставил меня в тупик. Никто не мог испортить такой сюрприз. Он еще не знакомил меня со своими друзьями. Все случилось слишком быстро, у него не было времени представить меня своему окружению.
– Питер, – ответил он, скользя ладонью по другой моей ноге.
Я осторожно отстранилась. Мне не хотелось, чтобы дети застали нас за таким занятием. Если кто-нибудь из моих чад сюда зайдет, их может шокировать увиденное, хотя, должна признаться, его ласки приятно возбуждали меня.
– Какой Питер?
Я была совершенно сбита с толку его нарядом, странным поведением и неожиданным появлением. Смысл его слов не сразу дошел до меня. Я все еще никак не могла поверить, что он не уехал в Калифорнию, и была страшно рада видеть его.
Я медленно убрала его руку со своего бедра и внимательно посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, что он мне говорит. А он произнес спокойно, почти по слогам, как говорят с непонятливым ребенком:
– Питер не предупредил тебя о моем приезде?
– Очень смешно. Нет, ты не говорил мне, что приедешь. Ты сказал, что уезжаешь в Сан-Франциско, и я счастлива, что ты передумал.
– Нет, не передумал, – возразил он, простодушно ухмыльнувшись. – То есть это он не передумал. Он уехал сегодня утром. Питер попросил меня подъехать к тебе перед обедом. Сказал, что днем тебя не будет, поскольку ты забираешь детей из школы.
– Ты просто чудо, – расхохоталась я. – Так ты пытаешься убедить меня, что ты не Питер? Ты разыгрываешь меня? В этом и заключается сюрприз?
Да, умно придумано, ничего не скажешь. Его шутка меня повеселила. Он так забавно притворялся – из него вышел бы потрясающий актер.
– Я никого не разыгрываю. На то, чтобы усовершенствовать меня, ушел не один год. Сначала это был только эксперимент. Но он оказался таким успешным, что Питер решил открыть тебе наш секрет.
– Какой секрет? – спросила я, недоумевая. Он говорил загадками. Может, он имеет в виду свой костюм? Да, наряд у него что надо. Зеленые сверкающие лосины вспыхивали и искрились при каждом его движении.
– Я и есть секрет! – заявил он. – Так он тебе ничего не говорил перед отъездом? – Он широко улыбнулся, и я тоже улыбнулась ему в ответ.
– Он сказал, что меня ждет сюрприз, – сказала я, подделываясь под его тон и невольно подыгрывая ему, – прикидывался он мастерски.
– Сюрприз – я, и секрет – тоже я, – продолжал он, раздуваясь от гордости. – Его клонировали.
– Кто клонировал? Кого клонировали? Да о чем ты говоришь? – рассмеялась я, но неожиданно почувствовала себя неуютно. Его шутки меня немного нервировали. Я готова была поверить, что у него есть брат-близнец или несколько необычное чувство юмора, которого я раньше за ним не замечала. Зеленые сверкающие лосины прямое тому доказательство.
– Сотрудники лаборатории, – пояснил он, открывая буфет и шаря по полкам в поисках чего-то. – Питер, наверное, рассказывал тебе, что занимается бионикой. Ну так вот, я его первый удачный опыт в этой области, – гордо подытожил он.
– Что ты ищешь?
Он все выгрузил из буфета, упорно стараясь найти то, что ему нужно.
– Виски, – коротко обронил он.
– Ты ведь не пьешь виски, – напомнила я ему.
Наверное, это тоже часть его розыгрыша. Внезапно меня охватила паника. Что, если он шизофреник или у него раздвоение личности? Возможно ли это? Как так могло получиться? Питер, такой любящий и заботливый, вполне мог оказаться сумасшедшим. Что, если никакой лаборатории в Сан-Франциско, занимающейся генной инженерией, не существует и в помине? И у него никогда не было ни жены, ни сына – никого? Я в ужасе смотрела, как он наливает себе полный стакан крепкого виски. Веселость моя разом улетучилась. Он вел себя слишком естественно и убедительно.
– Что ты делаешь?
Он налил стакан доверху, а мне на ум пришла героиня Джоанн Вудворд в кинофильме про женщину, которая ощущала себя сразу несколькими людьми[6]. Я видела этот фильм еще ребенком, и он меня потряс. То, что я видела в данную минуту, выглядело не менее страшно. Может быть, даже хуже. Он, кажется, верил в то, что говорил.
– Он не пьет виски, – согласился он, садясь на табуретку и сжимая в руке стакан с виски. Он не удосужился добавить воды, соды или кусочков льда и принялся потягивать виски, словно пил «Доктор Пеппер». – А я пью, – радостно добавил он, сделав огромный глоток и осушив полстакана. – Он пьет мартини.
– Питер, прекрати. Я очень рада, что ты здесь. Это потрясающий сюрприз. И все же перестань разыгрывать меня. Я нервничаю.
– Почему? – обиженно спросил он, снова глотнул виски и громко рыгнул, вытирая рот рукавом. – Не волнуйся, Стеф. Я – подарок Питера. Он подарил меня тебе. Он прислал меня из Калифорнии, чтобы я тебя развлекал.
