Пока я продолжаю путаться в своих беспорядочных мыслях во время назревающего шторма, объятие Пола со спины застает меня врасплох. Его сильные руки обвивают мою талию, а широкая грудь дает мне опору, становясь моим якорем напротив порывистого ветра.
- Похоже, что нас ждет один из тех штормов, о которых нас предупреждали. Одна из причин, по которой это время года считается несезонным для отдыха.
Я качаю головой, не имея ни малейшего желания сталкиваться со штормом или тревожным чувством неуверенности, которую приносят облака.
- Может быть, все пройдет, - я поворачиваю голову к мужу. - Кроме того, Мигель еще не прилетал сегодня.
- О, я не думаю, что это возможно при такой погоде. С едой у нас в порядке.
Я пожимаю плечами.
- Я знаю. Думаю, что мне просто нравится предсказуемые события и порядок. Я чувствую себя неловко, когда все происходит не так, как я ожидала.
Пол тянется к моему подбородку, разворачивая мое тело к себе, пока ветер бросает мои волосы вокруг наших лиц.
- Ты говоришь о погоде или нас?
- О погоде, - честно отвечаю я. - И визитах Мигеля, - мои щеки краснеют. - Думаю, мне нравится, когда он приземляется на острове, потому что я знаю, что как только он улетит, нам гарантировано уединение.
Мой муж переводит взгляд на бурлящее море и тучи.
- Я подозреваю, что конфиденциальность нам теперь гарантирована.
- Хижина шесть, вызывает Нарвана, - послышался треск по рации.
Мои глаза расширяются, пока я пробегаюсь взглядом по хижине и снова поднимаю глаза на Пола.
- Хижина шесть, вызывает Нарвана.
За исключением того первого раза, когда Мигель наглядно показывал нам, как работает рация, двухсторонняя радиосвязь все эти дни молчала. До сих пор.
Мы оба устремляемся к радио, когда одно и то же сообщение повторяется несколько раз, становясь все более прерывистым, слова начинают звучать искаженно сквозь помехи.
Я тянусь к рации.
- Хижина шесть, - четко произношу я.
- Хижина... шторм... безопасная хижина... главное здание, - звучит в ответ.
Мои глаза расширяются, перевожу взгляд на Пола.
Он тянется к рации и произносит громче:
- Хижина шесть. Нарвана, связь нестабильна.
- Порывы ветра... свыше шестидесяти миль в час. Идите... главное здание.
- Надо выдвигаться прямо сейчас, - говорит Пол, когда сильным порывом ветра срывает вещи со стола в центре комнаты.
Букет цветов падает, ваза разбивается на полу блестят мокрые пятна, а потрепанные цветы небрежно разбросаны ветром. Мой муж подбегает к раздвижным панелям и начинает закрывать их, пока я пытаюсь навести порядок. Как только осколки убраны, я обращаю внимание на мужа. Он успел закрыть и зафиксировать несколько стен, но не все из них. Остались еще незащищенные от надвигающейся бури места. Слаженно двигаясь и работая вместе, мы пробираемся по периметру, закрывая открытые зоны. По тому, как дрожат стены, становится ясно, что человек, предупреждающий нас по радио, был прав.
Нам нужно перебраться в более надежное строение.
И в этот момент хижину накрывает высокая волна. Нас шатает из стороны в сторону, пока хижина раскачивается, и вода подтекает из-под раздвижных стен, просачиваясь внутрь и растекаясь по настилу.
Пол быстро вытаскивает наши чемоданы из шкафа. Вместе мы собираем вещи, которых не хотим лишиться из-за стихии: мой кошелек, планшеты и паспорта. Недолго думая, /мы просто бросаем все подряд, не разбирая, в чей чемодан именно. В последнюю секунду я решаю захватить подушки и одеяло. Я уже бывала в основном здании, но у меня не было возможности достаточно осмотреть всю обстановку, чтобы знать наверняка, есть ли там кровати или какие-то другие предметы обихода для того, чтобы провести неопределенное количество времени изолированными от внешнего мира.
Когда я берусь за второе одеяло, Пол похлопывает меня по плечу и пытается прокричать мне через рев надвигающегося шторма.
- Это все, что мы можем унести. Бросай остальное. Нам нужно добраться до главного здания.
Я киваю. Оглядывая хижину напоследок, я слышу раскаты грома, а через просвечивающие стены вижу вспыхивающие проблески молнии, и задумываюсь, сможет ли наше бунгало пережить стихию.
Выживем ли мы?
Неужели мы сохранили наш брак лишь для того, чтобы погибнуть на краю света, вдали от дома?
- Ты прав, - отзываюсь я, закрывая чемодан и закрепляя ремешок кошелька на шее.
Схватив сумку для ноутбука и волоча за собой чемодан, Пол открывает дверь, ведущую к пирсу. Порывом ветра приносит еще больше морской воды, когда дверь срывает и сдувает ее внутрь, ударяя о стену.
- Давай, - кричит он мне, и его голос исчезает в шторме.
Мы изо всех сил пытаемся добраться до суши, пирс, который раньше был выложен идеальными округлыми досками, теперь скрыт водой, угрожая смыть нас в море. Песок на пляже оказался очень вязким. Каждый шаг давался с трудом, словно мы передвигались по зыбучим пескам и одновременно уворачивались от летящих в лицо обломков. Вокруг нас кружатся пальмовые листья, ветки и листва.
Прогулка, которая обычно занимает пять минут, продолжается почти двадцать, пока мы едва двигаемся, опустив глаза вниз, защищая себя от проливного дождя и мусора. По мере увеличения скорости ветра самые простые предметы несут в себе опасность летящей ракеты. На полпути вверх по склону мы останавливаемся, чтобы отдышаться и осмотреть окрестности.
- Бросай чемодан, - говорит Пол. - Свой я тоже оставлю. Единственное, что имеет значение, - это доставить тебя в то здание.
Я качаю головой.
- Нет. Что если мы потеряем все?
Хотя мы кричим, наши голоса едва слышны в ревущем шторме.
- Я вернусь за ними, когда ты будешь в безопасности.
Я хватаю его за руку.
- Я не потеряю тебя из-за чемодана. Либо мы дотащим их туда, либо нет. Но мы не расстаемся.
Стоя среди неутихающей бури, Пол улыбается.
- Никогда.
- Никогда.
- Дай мне свой, - предлагает он. - Мы почти добрались. А ты лучше сосредоточься на ходьбе. Я займусь чемоданами, получится дотащить их или нет. Нам нужно продолжать идти.
Я киваю, передавая ему свой чемодан.
Мышцы его рук напрягаются, когда он сжимает ручки.
Он был прав. Огромный размер чемоданов делает их больше похожими на паруса, чем на место для хранения вещей. Если бы мы были на цементной дорожке, мы могли бы использовать колеса, но, к сожалению, наш маршрут не включал комфортную дорогу. Некогда хорошо утрамбованная тропинка превратилась в настоящую реку, сбегающую с вершины холма к пляжу. Мы не только боремся с ветром, мы практически плывем вверх по течению.
Когда мы, наконец, добираемся до главного здания, Пол толкает дверь внутрь, пока проем не становится достаточно широким, чтобы мы могли войти. Когда он отпускает ручку, дверь распахивается, а листья и песок засоряют пол. Как только мы оба оказываемся внутри с чемоданами, он использует плечо и вес своего тела, чтобы закрыть дверь.
Мы оба промокшие и пытаемся отдышаться, поскольку шторм, кажется, стихает.
Но это лишь иллюзия.
Из окон видно, что стихия все еще продолжает бушевать.
Однако, оказавшись внутри здания, выложенного бетонными блоками, мы словно нажали на кнопку выключения звука.
Единственное, что было достаточно отчетливо слышно, - это капли дождя о металлическую крышу. С промокшей насквозь одежды и мокрых волос сбегает вода, стекая на пол и образуя лужи, добавляя еще больше беспорядка, который и так украсил помещение мокрыми листьями и разводами песка после нашего прибытия.
Я перевожу тревожный взгляд на дверь.
- Ты можешь забаррикадировать ее?
- Не думаю. Но кроме нас здесь никого нет, и ветер не сможет распахнуть запертую дверь. Он поворачивается ко мне, опуская руки на мои плечи.
- С тобой все в порядке?
Я киваю.
- Промокла насквозь, но все хорошо.
Он качает головой.
- Все случилось слишком быстро.
- Я рада, что мы здесь. Боюсь, хижина с этим не справится.
