Элли смотрела, как по воде медленно пошли круги, становясь все шире и шире.
«Не нужно большого воображения, чтобы все это представить», — горько подумала она. Последствия безрассудного поведения Сильвии постоянно преследовали Элли, словно тени по углам. Публичный развод с Эрнесто будет самым мелким из ужасных событий. Тени коснутся каждого из них…
— Похоже на… шантаж, — сказала она.
— Назовем это лучше целесообразностью. — Его голос звучал ровно. — Если между нами все кончится, Барзадо не будут больше молчать, но поспешат поделиться своими впечатлениями о виденном. Ты правда хочешь стать героиней историй о полуночных оргиях в Ларгоссе, Елена? И нести ответственность за испорченную репутацию семьи Дамиано?
— Нет! Конечно нет!
Он пожал плечами:
— Всего этого можно с легкостью избежать. Когда состоится свадебная церемония, жизнь потечет как и раньше, только ты будешь жить в моем доме в Востранто. — Он проигнорировал ее слабый вздох и продолжил: — Он достаточно большой, чтобы вместить нас двоих. В любом случае я собираюсь оставаться в моей квартире в Риме в течение рабочей недели, поэтому мы будем видеться лишь немного больше, чем сейчас. — Он холодно улыбнулся. — Может и меньше. И ты можешь проводить ночи одна. А потом, через год или два, мы просто разведемся. Ты будешь богата и свободна…
Голосом, который едва узнала, Элли произнесла:
— Ты обещаешь, что сдержишь слово и оставишь меня одну? Что ты не… — Она смущенно замолчала.
— Я гарантирую — тебе нечего бояться. — Его рот скривился. — Думаю, нашей предыдущей встречи оказалось достаточно для нас обоих.
— Да. — Ее голос звучал глухо.
«Я не хочу брать тебя в жены».
Его слова почему-то не успокаивали, как предполагалось. Они лишь доказывали: Элли не соответствует его требованиям.
— Так могу ли я сказать князю, что ты согласна стать моей женой?
Она подняла голову и посмотрела на Анджело огромными глазами, темневшими на бледном лице:
— Если нет другого выхода, то… да.
Они поженились две недели спустя. Тихая церемония состоялась в дворцовой часовне.
Несмотря на все уговоры, Элли наотрез отказалась надевать белое платье и фату. Она выбрала дымчато-голубое платье с высоким горлом и длинным рукавом.
Синьора Лучино искоса поглядывала на такое безобразие, но, когда узнала, что из-за занятости Анджело традиционный медовый месяц не состоится, возмутилась.
— Ты меня удивляешь, дорогой мой Анджело, — величественно сказала она. — Я предполагала, твоя невеста важнее любого бизнеса.
Анджело прохладно улыбнулся:
— Зря переживаешь, тетя Доротея. В Востранто мы найдем и покой, и уединение, какие нам могут понадобиться. Не так ли, дорогая? — добавил он, оборачиваясь к невесте, которая только и молилась, чтобы этот фарс поскорее закончился.
Единственной радостью для Элли в этот кошмарный день явилось отсутствие Сильвии, которая, видимо, сопровождала Эрнесто на конференции в Базеле.
Но даже это не дарило Элли спокойствия, когда она стояла перед золотым алтарем, слушая, как произносит положенные слова священник, отдающий ее перед лицом всего мира в руки Анджело Манзини.
Отъезд в Востранто меньше всего беспокоил Элли. Самое ужасное было позади. Теперь она сидела рядом с ним в машине, глядя на затылок водителя, взвинченная и несчастная, будто ее везли в тюрьму.
Но сам дом удивил Элли: бледно-золотое строение посреди зелени предгорья. Крыша была покрыта зеленой черепицей, два больших крыла отходили в стороны от главного здания, словно руки, распростертые в приветствии. Перед главным входом на покрытом гравием дворе располагался фонтан.
Элли вышла из машины и замерла, наслаждаясь солнечным теплом после прохладного воздуха лимузина и наблюдая за водой, струящейся из раковины в руках улыбающегося Нептуна.
Холл оказался очень просторным. Прямо перед Элли начиналась лестница из такого же мрамора, как и пол, ведущая к выстеленной алыми коврами площадке, откуда шли уже две лестницы, поднимающиеся к противоположным галереям.
— Твои комнаты будут в западном крыле, — сообщил ей Анджело, кивнув в одну сторону, — а мои — в восточном. — Его краткая улыбка не выражала никакого восторга. — Думаю, этого расстояния достаточно, чтобы ты не беспокоилась.
— Ты все продумал, — произнесла она.
— Это не я, — пожал он плечами. — Это традиция.
«Весьма неприветливая традиция, так же как и семейная честь, — решила Элли, последовав за Анджело в гостиную. — От такой традиции можно было бы отказаться в наше время. Но не в моем случае», — быстро добавила она.
Но однажды, когда они будут свободны друг от друга, Анджело, без сомнения, снова женится. И новая избранница заставит мужа пересмотреть отношение к интимной жизни, потому что будет хотеть видеть его рядом с собой каждую ночь…
В ответ на эти мысли в животе Элли родились непонятные ей ощущения.
Гостиная оказалась длинной, с низким потолком комнатой и с еще большим камином, чем в Ларгоссе. Можно было предположить, как здесь бывает уютно зимой. Но сейчас стеклянные двери были распахнуты, словно предлагая выйти на залитую солнцем террасу и выпить прохладительные напитки на зеленых лужайках с цветами.
Из гостиной они отправились в столовую, чей потолок украшали великолепные фрески, прошли мимо комнаты, названной кабинетом Анджело, по пути на кухню.
Что означало одно — в доме есть комнаты, в которые Элли нельзя будет заходить.
Она почувствовала некоторое облегчение, встретившись с экономкой Ассунтой, полной улыбчивой женщиной, которая провела новую хозяйку по оставшимся помещениям, включавшим конечно же ее комнаты в западном крыле.
Кровать, как предположила Элли, судорожно сглотнув, тоже отдавала дань традиции: огромное пространство под балдахином, застеленное белоснежным льняным бельем, украшенное подушками и великолепным алым покрывалом с вышитым золотом гербом Манзини.
Ассунта по секрету рассказала Элли, что на этой кровати родился граф Анджело…
В прилегавшей к спальне ванной комнате кроме глубокой, утопленной в пол ванны находилась полукруглая душевая кабина, в которой поместилась бы половина квартиры Элли.
Все происходящее потрясало, груз ожидания выводил из равновесия, особенно когда Элли поняла: почти все работающие в доме или на улице люди старались оказаться поближе, чтобы посмотреть на жену графа. И все они улыбались с искренней доброжелательностью.
— Уже давно, — сообщила ей Ассунта, и ее карие глаза выразили легкую тревогу, — в Востранто нет хозяйки.
