— Доказательства? Может, ещё экспертизу на бегу провести?! — крикнул я.
В морду снова полезла прокладка. Чей-то голос воскликнул:
— Красный ярлык, красный ярлык. Вы получаете веское замечание! А ваша школа выговор за плохое воспитание учащегося.
— Знаете что? Школу мою можете хоть спалить! — проворчал я, понимая, что это вряд ли поможет.
Пока судья считали очки, команды, сбившись в стайки, валялись на краю стадиона, как тюлени на лежбище. Солнце светило по-летнему ярко, газон стал теплым. Но в то же время от земли шла прохлада. Отличная «подстилка» для тела, измученного спортивной пыткой.
— Тот пацан, которого ты приглушил. Он шишка большая, короче, — сказал Дэн, глядя в синее небо.
— Что большая, это точно заметно, — отозвался я, щурясь на солнце.
— Он прав. Миша Мерилов, сын главы регионального комитета по делам межкланового сотрудничества, — раздался голос Эдварда.
— Эти все комитеты… Умеют только брать взносы. А клановая политика при этом находится ниже плинтуса, — недовольно отозвалась Мияко.
— Политику у себя в Китае качать будешь, — прозвенел голос блондинки.
— Причем, вообще тут Китай? — напряженно спросила Мияко, но ей никто не ответил.
Все были уставшие после забега. Под лучами солнца и под мерный гул стадиона хотелось скорее поспать. Я б точно вырубился, если бы не почувствовал на себе чей-то взгляд. Возможно, лишь показалось. Только боевой офицер не имеет права расслабляться, забивая болт на угрозу.
Резко поднялся на руках, готовясь применить силу. С нас уже сняли ошейники. Так что можно и врезать.
Ага… к нашему отряду подкрался блондин, который порхал «как бабочка» только что. Он стоял, скрестив руки на груди, в позе местного блатаря. Пялился на нас, как на скот, и надменно ухмылялся.
Наверное, он не знал, что я недавно с такими творил. Что ж, могу доходчиво объяснить.
— С каких пор нищенские школы участвуют в наших играх? — спросил пацан, будто говорил сам с собой.
Ему никто не ответил; странно, если было бы по-другому. Тогда я поднялся на ноги, потом шагнул к чуваку.
— С таких пор, как петухи научились летать, — четко отчеканил в ответ.
— Чтааа? — процедил блондин сквозь губу. — У тебя проблемы, задохлик?
— Может быть, я не спорю. Зато нет воздушного шарика в жопе, который помогает летать.
— Хм, выкидыш гориллы хочет меня обвинить?
— Нет, сразу наказать.
Я ткнул двумя пальцами парня в болевую точку под мышкой. Тот ахнул, явно не ожидая, и отскочил.
— Вас взяли сюда для смеха! Просто постебаться над неудачниками. У нас своя тема. Мы каждый год показываем силу и добиваемся успеха, — воскликнул блондин, тыкая в нас пальцем.
— Силу? Да ты, козел, мухлевал! — крикнул я.
— Ооо, мелочь хочет справедливости. Что ж, посмотрим. Зови свидетелей, тащи доказательства! А нет, значит заглохни, или нарвешься, уродец!
С этими словами парень показал руку ладонью вверх. И на ладони возник маленький кусок льда.
— Ха, живой холодильник! Посмотрим, как тебе это, — я приготовился взорвать башку мудаку.
Но тут вмешалась Мияко.
— Федор, ты сам к нам пришел. Начал говорить грубо, а теперь ещё злишься, — строго сказала она.
— О, Майко? Как ты оказалась среди этих ничтожеств? — удивленно процедил белый.
— Прежде чем оскорблять кого-то, имей силы посмотреть на себя. И да, меня Мияко зовут!
— Ооо, как всегда вредная и вся правильная. Прям как моя бабуля, — криво улыбнулся пацан.
— Не смей ее трогать, выскочка! Соревнования должны быть честными, — прогремел голос Эдварда.
— Ой, восстание неудачников. А я думал, вы можете только молчать и ныть в тряпочку. Что ж, посмотрим, чего вы добьетесь. Лузеры…
Последнее слово Федор выдохнул тихо. При этом он развернулся и пошел прочь. А через несколько секунд раздался громкий смех его команды, которая располагалась неподалёку.
— Хорошо, что он ушел. А то мог потерять голову от успеха, — выдохнул я, снова садясь на землю.
— И почему он такой понтовитый? — спросил какой-то пацан, спустя некоторое время.
— Его родители занимаются добычей магических кристаллов. Думают, что им все можно, — пояснила Мияко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ничего, посмотрим, как этого беляка выгонят с поля, — торжественно заявил Эдвард.
Остальные только вздохнули, понимая, что это вряд ли случится.
Оставшийся день прошел без особых проблем. Выяснилось, что мы заняли какое-то там, далеко не призовое, место. Победила команда Федора, за ней следовала команда, где был «шустрый» толстяк.
Короче, стало понятно, что дерьмо этого мира полностью пропитало весь спорт. И если хочешь побед, то надо быть в крутом клане, а уже потом приступать к тренировкам.
Вроде бы, это фигня. Но я все равно чуть бесился. Хотя, по сравнению с кознями Эммы — это просто цветочки. Потому, стараясь особо не злиться, я продолжил участие в играх.
Следующее испытание было магическим. С этим у меня явно проблемы. Но не участвовать я не мог, за это снимались очки. К тому же, лучше свалить из школы, чем париться на уроках.
Да, насчет школы. Там царил полный дурдом. Из-за проверок вводились идиотские правила и запреты. Ученики ходили по струнке, как солдаты при приезде в часть генерала.
Это не особо спасало. Проблема была в руководстве. Но Эмма в такое не верила, отыгрываясь на школотронах по полной, будто в ее темных схемах виновны только они.
Хорошо, что меня этот бред не касался. Я шел в сторону стадиона от своего дома, чтоб встретиться с остальными на площади, как вчера.
В последнее время, на моей заднице появились глаза и уши. Несмотря на погожий день, я был собран и насторожен.
Когда захрустели кусты неподалеку от тротуара, реакция была очень резкой. Я обернулся на звук, выставил руку и пустил сгусток (или волну, не знаю, как объяснить) темной эрии.
Кто-то громко заохал. Меня подняло в воздух и откинуло в сторону. Упал спиной на люк канализации, который был в паре метров. Увидел, что тут стоит пивная бутылка, и, не смотря на боль, обрадовался своему везению.
— Ай, мать твою, с добрым утром, — простонал я. — Когда вы там уже передохните, гниды?!
Но вместо гнид, не меня уставилась женщина. Явно не молодая, в нелепых очках и платье как у старухи.
Она выглядела очень странно. Всего однажды видел такую бабу. Только где? Надо вспомнить.
— Ой, прости, я случайно. У меня иногда вырывается, — виновато процедила женщина, идя в мою сторону.
— Ах, краля, да чтоб тебя! Ты меня чуть на бутылку не кинула, — простонал, ощущая боль во всем теле.
Тут в мозгах что-то вспыхнуло. И мне стало ясно, что это заместитель директора. Сестра того самого Ромки, что чуть не стал куском фарша. Какого черта она сидела в кустах? И чего ей от меня надо?
— Извини, Лесовский, я, правда, нечаянно. Ты должен меня выслушать, понимаешь? — подойдя ближе, протараторила дамочка.
— Выслушать? Нахрена? Могли бы вызвать в кабинет, как тогда, — прокряхтел, с трудом поднимаясь на ноги.
Восстановительной капсулы у нее теперь не было. Придётся ходить с больной спиной, пока медикамент не достану. Хорошо хоть сегодня не надо бежать или прыгать.
— У меня теперь нет кабинета, — поправив очки, произнесла дамочка. — Эмма многих уволила, ты и сам это знаешь.
— Ничего, ее скоро натянут, — ответил, почесывая ушибленную спину. — Что вы теперь-то хоть делаете?
— Занимаюсь тем же, Лесовский. Эксперименты с магией. Только уже без бумажной волокиты и у себя дома.
— И как? Нобелевская премия скоро?
— Чего? — прищурилась дамочка, потом с грустью сказала: — Мой брат заболел странной болезнью. Я называю ее «эффект мясорубки», когда человек случайно заглядывает за грань бытия и сходит с ума.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кхе-кхе, да, опасная шутка, — ответил, с трудом стараясь не ржать. — А я-то тут причем, госпожа?
— При том, Лесовский! Я знаю о вас с Миленой!
Вот же дотошная бабка! У нее что, жучки везде, что ль расставлены? Или Милка треплется всем о своих сексуальных подвигах?
