— Стоять, упырь, яйца щас отор… Аааа, чтоб тебя, сука! — заорал Стариков и бросился за заложником, как охотничий пес за дичью.
* * *
Соревнования в лесу проходили по старой схеме. Ничего особо экстремального не было. Мы носились по каким-то кустам, отыскивая красные повязки на ветках, а потом приносили их судьям.
Уверен, что мажоры опять мухлевали. Но я окончательно перестал вершить справедливость. Думал, скорей, как разделаться с Эммой, а потом и с Мироном. Хотя, бегал вроде неплохо, отчего под конец задолбался.
После подсчета очков, мы оказались как всегда в полной жопе. Но это меня не смутило.
День выдался жарким, очень хотелось пить. Я испытал настоящее счастье, когда под присмотром судей нас повели к ручью, где журчала чистейшая влага, падая с каменистого пьедестала.
Кружек нам, правда, не дали. Это был единственный экстрим за все время. Мне было как-то плевать, а девушки и некоторые парни заныли, с трудом пытаясь делать подобие чашек из листьев какой-то травы.
Я же спокойно попил, припав к тоненькой струйке, спадающей с камня. Сразу стало получше. Взглянул на небо, рассматривая белые облака, плывущие на фоне обрывков желтоватой листвы.
Красивый, конечно, здесь мир. Но ему не хватает поджопников.
Напиться с первого раза непросто. Вскоре захотелось еще. Я наклонился вперед, но заметил, что выбранная мною струя стала твердой, превратившись в большую сосульку. Поверх нее все же текла вода, но пить ее я не стал.
— Аха-ха-ха! — раздалось за спиной.
Обернулся и заметил нескольких человек, которые ржали как бешеные. Среди них был чертов блондин, с которым я как-то поспорил. Ещё рыжая бестия, любительница чихать магической пылью.
Мне ничего не сказали. Но было видно, что пытаются опустить, причем сразу по крупному.
— Э, мамкин Дед Мороз, твоих рук дело? — грубо спросил я, приближаясь к компании.
Блондин тут же вышел вперёд. У него в руке был бокал изо льда, из которого парень пил воду. Сама рука выскочки светилась магической синевой.
— Хех, извини. Я думал, ты любишь сосать… сосули… — процедил блондин, меряя меня взглядом.
— А ты любишь прыгать на членах, петух! Я тебе твой лёд в прямую кишку затрамбую, — ответил, не думая ни секунды.
Компашка крутых сразу ахнула. Блондин выбросил бокал в кусты и злобно посмотрел на меня.
— Аха-ха, он больной! — глуповато произнес кто-то.
— В нищебродской школе все дауны, — сказал девичий голос.
— Ничего, ребят, сейчас я ему мозги вправлю.
— Мошонку свою в трусы вправь! — проворчал я. — Даю три секунды, салаги! Не свалите, сдохните нахер!
— Ооо, как мы умеем болтать, — натянуто улыбнулся блондин.
Потом резко махнул рукой в мою сторону. На этот раз тело Марка спасло. Я увернулся от облачка синего дыма. Оно пролетело возле ноги, обдав меня холодом.
Растущая рядом ветка тут же покрылась льдом. А долбоящеры снова начали ржать.
— Молодец, салабон, — ухмыльнулся в ответ.
Не давая ублюдку опомниться, выставил руку и напряг мозг, как это было обычно.
— А! — коротко крикнул блондин, хватаясь за голову. Он тут же упал на колени и болезненно застонал.
— Ого, что это было? — прокричал кто-то.
— Фед, хорош так шутить! — сказал ещё один парень. — У мелкого магии нету. Он не мог это сделать.
— Как вам загадка науки, дебилы? Быстро по норам, утырки! — торжествующе крикнул я.
Банда Федора начала отступать. Они поняли, что со мной шутки плохи. Все бы ничего, но вперёд выскочила рыжая девка. Она злобно ухмыльнулась, демонстрируя уродские брекеты. Черт, даже Ини не настолько бесячая!
— Слышь, дебил недоношенный! — крикнула она грубым голосом. — Смотрю, совсем оборзел. Ничего, мы те перья по отрываем.
— Смотри, как бы тебя кто не отодрал! — выдохнул я.
Плевать, что у нее есть вагина. Будет нарываться, урою!
— Драл? А что ты об этом знаешь, лох комнатный? — выпалила рыжуха. Затем она щёлкнула пальцами. Я упал на задницу, сам того не заметив.
— Земля из-под ног уходит? Стоять научись нормально, баран! — протараторила чертова бестия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пошутила, да? Сейчас твои сиськи, которых и так нет, уйдут в вечность! — произнес я, готовясь дать рыжухе по щам.
Но вместо этого пришлось получать самому.
— Что здесь такое? А ну разошлись! — прогремел строгий голос.
К нам направлялся судья в полосатой форме, с ним Эдвард, Мияко и ещё несколько школьников.
— Марк, что случилось? — сказала японка.
В ее голосе читалось примерно следующее: опять, ты придурок, косячишь? Кричать «они первые начали» было бессмысленно. Я лишь сказал, что решил посидеть, любуясь на петушиную ферму.
Мажоры вместе с рыжухой и белым попытались меня обвинить. Но судья приказал всем идти по палаткам, готовиться к новым соревнованиям. Как ни странно, он не бросился на меня. Хоть один честный дядька в этой помойке.
Так вот, я поднялся на ноги, проводив взглядом мажоров. Дальше мы с сослуживцами направились в наше расположение.
— Марк, не надо им отвечать. Как ты не понимаешь, они специально к нам лезут? — долдонил Эдвард.
— Да, — сказала Мияко. — Они привыкли распределять места между своими школами. Здесь все договорное. А мы мешаем налаженной схеме. Так что будь аккуратнее, лучше уж приставай ко мне, как раньше.
— Ооо, капец! Вы прям отрыли Америку, — с досадой проворчал я. — А к тебе я не приставал. Хватит, нахрен!
— Ой, Марк, ты так мило мне врешь.
— Он, правда, к тебе не приставал, — сказал Эдвард, но на него не обратили внимания.
После этого случая, все шло по плану. Нам раздали сухие пайки, напоили чаем. Потом все разошлись по палаткам, которые были очень комфортными. Внутри находились раскладные кровати и тумбочки. Не хватало только горячей ванны и дискотеки.
Хах, тоже мне, дикие испытания. Да… этот мир слишком мирный. Чувствуя себя полным олухом, я в одиночестве лежал на постели, глядя как солнце с трудом пробивает прочную ткань палатки.
После небольшого отдыха все разбрелись кто куда. Мне захотелось вздремнуть, только Эдвард не дал это сделать. Он подкрался к кровати, словно вражеский диверсант, и стал просить совета по покорению узкоглазой.
Молодец. Лес — это отличное место, чтобы кого-то трахнуть. Мне не очень хотелось преподавать. Но учительский долг — дело святое. Пришлось через силу сказать коронные фразы, которые Эд записал.
— Послушай, это точно сработает? — в миллионный раз спросил он.
— Скорее член подростка откажет при просмотре порнухи, чем это, — с раздражением ответил я.
— Прости, Марк, очень похоже на оскорбления.
— Ты ни хрена не понимаешь в романтике, колокольчик.
— Я — лотос.
— Да какая теперь вообще разница? — отмахнулся от назойливого Ромео.
В тот момент в палатку вошла девчонка, одна из наших, и сказала, что пора идти на новое испытание.
«Дикое» испытание было настолько диким, что нас выстроили на широкой поляне и раздали луки со стрелами. Нет, мы не должны были стрелять друг по другу, по врагам или по животным.
Деревья! Мать твою, поражать простые деревья, на которых нарисованы круги красной краской. То есть новая детская хрень. А всю дикость ей придавала природа. Что ж, хорошо хоть без чертова стадиона.
— Марк, ты знаешь, как это делать? — вдруг спросил Дэн, оказавшийся рядом со мной.
— Я мастер по стрельбе, пионер, — отозвался, перекидывая в руках оружие древности.
Вообще, да, стрелять приходилось. Имел дело с луком ещё до войны. Но назвать меня крутым Робин Гудом нельзя. Так что блистательных результатов ждать не приходится. Хотя, какая разница? Мы и так в полной лаже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что ж, надеюсь, у тебя все получится, — туповато подмигнул Дэн.
Этот трусливый щенок, что? Понтоваться решил? Совсем сбрендил!
— За собой смотри… одноклассник. Гляди, чтоб пику в пупок не вогнал, — процедил я.
— Эй, ты чего?! — весело воскликнул пацан. — Я ж на секцию лучников хожу. Помнишь, а, в том году?
