Послеобеденное солнце било между медными колоннами сосен длинными лучами, и рыжие полотнища света горели на темном дне леса.
Когда-то много лет назад, Бебут ходил в этот бор за белыми грибами. Несмотря на близость к городу, здесь всегда можно было набрать корзинку. Рыжики можно было пожарить с картошкой. Хотя наиболее вкусными они были в соленом виде. Отлично солила рыжики Мать Полины, Искра Августовна. Она была врачом городской больницы и однажды вправляла десятилетнему Ермолаю вывихнутый палец.
Бебут подошел не к парадному входу, а к задним воротам огороженной территории. Сразу за ними и стоял флигель комендантши. Ворота для транспорта и дверь для пешеходов были закрыты. Только он собрался нажать спрятанный под металлическим козырьком электрический звонок, как услышал за своей спиной:
– Руки поднять. Медленно повернуться.
Руки майор не поднял, но повернулся медленно.
Шагах в пяти от него стояло двое высоких мужчин в темных костюмах. Один из них держал в руках пистолет.
– Обыщи! – приказал обладатель пистолета напарнику со свободными руками.
Тот выполнил приказ быстро и профессионально.
– Оружия нет. – доложил он.
– Проверь документы.
Мужчина сунул пальцы в нагрудный карман бебутовского пиджака и вытащил оттуда его милицейское удостоверение. Он раскрыл красную книжицу, внимательно прочитал и передал документ человеку с пистолетом, видимо, старшему в паре.
Тот взял удостоверение свободной рукой и посмотрел.
– Твой документ? – спросил он Бебута.
Ермолай кивнул.
– Может быть, и липа… – сказал человек с пистолетом. – Надо бы показать Артуру.
Захватившие Бебута люди повели его вдоль ограды к центральному входу.
Через стеклянную дверь они зашли в большую гостиную. У входа за журнальным столиком сидел широкоплечий человек с внимательными глазами. Бебута усадили на стоящий у стены стул. Служивые пошептались между собой, сидевший за столиком человек поднялся и направился по лестнице, укрытой ковровой дорожкой, на второй этаж. Майор огляделся.
Комната ухоженно поблескивала лаком деревянных панелей. Огромный светильник под потолком представлял собой агрегат из блестящих шаров различного размера и спиральных трубок, и походил на сувенирный вариант самогонного аппарата.
В полузакрытое кремовой шторой окно осторожно заглядывала темная сосновая лапа.
Через минуту вверху на ступенях показался невысокой человек в хорошо сидящем костюме и галстуке. У него были большие залысины, а глаза скрывали очки с затемненными стеклами. Он неторопливо сошел вниз. Один из сотрудников подкатил черное офисное кресло и установил напротив Бебута. Спустившийся сверху человек, не глядя на Ермолая, опустился на выпуклое сиденье.
Сотрудник протянул ему Бебутовское удостоверение.
Шеф раскрыл книжечку, внимательно просмотрел сначала одну, затем другую сторону, и поднял глаза на майора.
– Документик-то сомнительный. Липовый документик-то! Что скажешь? – демонстративно безразличным тоном спросил он.
– Документ настоящий, товарищ контр-адмирал. – ответил Бебут.
– Откуда меня знаешь? – удивился человек.
– Я на Черноморском флоте служил. Когда я увольнялся, вы в наше управление заместителем начальника по кадрам пришли.
Контр-адмирал в запасе Крышковец всмотрелся в лицо Бебута.
Восемь лет назад Артур Павлович Крышковец пришел на должность заместителя начальника контрразведывательного управления Черноморского флота по личному составу. А капитан-лейтенант Бебут заканчивал оформление документов на увольнение. До этого он был оперативным работником, осуществлявшим специальное обеспечение объекта сверхдальней пеленгации под кодовым наименованием «Митридат».
В соответствии с решениями, принятыми на высшем уровне, «Митридат», наряду с некоторыми другими особо секретными объектами, перебазировался из Крыма под Новороссийск, на территорию России. Определенная часть сотрудников подлежала сокращению. На беду, в то время, у Бебута обнаружились непонятные астматические явления, и он стал первоочередным кандидатом на увольнение в запас. После демобилизации он уехал на родину, в Сибирь. Здесь астматические явления исчезли, словно их и не было. Но жизнь пришлось начинать заново.
– То-то твое лицо мне знакомым показалось!… – оживился Артур Павлович. – Как ты в Сибири-то оказался?
– Я здесь родился. После увольнения сюда и вернулся. Взяли в милицию.
– Вот как! Ну, хорошо, что не пропал… А то у наших ребят, из тех, что под сокращение попали, по-разному получалось… Есть, что и вообще ко дну пошли… Те, у кого жены стервами оказались! Или благодаря злодейке с наклейкой… Ты-то как, не женат?
– Был. Сейчас нет. Не получилось у меня это дело.
– Ну, ничего, какие твои годы! Женишься еще! – ободряюще произнес Артур Павлович. – А я вот в продовольственном концерне компании «Севернефть» управление безопасности возглавляю. Я через три года после тебя в запас ушел… Что поделаешь, жизнь!
– А у нас какими судьбами? – поинтересовался Бебут.
– Расширяемся! Несколько лет назад было принято решение создать при «Севернефти» концерн по переработке сельхозпродукции… А в нем объединить самые перспективные предприятия в этой сфере. Деньги для этого есть… Мы ж сейчас в пятерку крупнейших отечественных нефтяных компаний входим! Уже десять мясокомбинатов по всей стране взяли, восемь заводов по переработке молочной продукции… В этом году генеральный директор концерна – Дроздецкий Бронислав Ильич – решил и местный маслосырзавод к нашему хозяйству присоединить… Уж очень хороший сыр делает! Честное слово, лучше швейцарского получается, я пробовал! Что я! Даже французы оценили, а они, сам понимаешь, в этом деле разбираются! Да, что я тебе рассказываю, ты и сам, конечно, все это знаешь!
– Сыр хороший! Особенно «Кормиловский твердый.»
– Ну, вот! Сегодня должны договор с владельцем контрольного пакета подписать… Возьми свое удостоверение, майор! – Крышковец протянул Бебуту красную книжицу. – Насчет сомнительности документа, это я так, по привычке… Ребята говорят, они тебя у задних ворот задержали? Случайно там оказался или к нам шел?
– К вам.
– А что такое? По делу?
– Тут на железнодорожном переезде позавчера машина сгорела… Обстоятельства проверяем…
– Да, слышал… Слышал… – протянул Крышковец. – Машина «Агротреста»… Вроде как, конкурента нашего по маслосырзаводу… Так вы что там в милиции думаете, это мы их машину сожгли?
– Все версии смотрим…
– Я тебе, как своему скажу, Ермолай Николаевич, это – не мы! – искренним тоном произнес Артур Павлович. – Ну, сам посуди, какие они для нас соперники? Это они по местным меркам что-то из себя представляют, а в сравнении с нами, так, – мелочь! Мы можем не только этот маслосырзавод, мы можем и «Агротрест» целиком купить! За нашими же плечами крупнейшая в России нефтяная компания! Зачем нам сомнительными делами руки пачкать? Какие-то машины взрывать? Так что ты, майор, даже время свое на нас не трать! Ясно? – по командирски строго взглянул он на Бебута.
– Ясно, товарищ контр-адмирал!
– Ну, и отлично! Слушай, майор, давай поднимемся наверх, по рюмке за встречу примем! Моряк, он моряку всегда друг. Даже, если он сухопутный, как мы с тобой! – поднялся с кресла Крышковец.
Встал со своего стула и Бебут.
Контр-адмирал сделал приглашающий жест к лестнице, ведущей наверх. Они пошли рядом.
Сотрудники Крышковца провожали их, стоя едва ли не на вытяжку.
Они подошли к лестнице и стали подниматься наверх. Крышковец положил Ермолаю руку на плечо и запел. Это был неофициальный гимн черноморских контрразведчиков. Бебут подхвалил и они запели вместе:
Мы – не кочегары,Мы – не капитаны,Мы – не флотоводцы,Но порой, –Нашими глазами,Нашими умами,Корабли выигрывают бой!
13. Встреча в море
Лейтенант Бебут сошелся с доктором Тукеевым случайно.
Тир Сулейменович был научным руководителем лаборатории «17-17».
Лаборатория находилась на территории радиолокационной станции дальнего обнаружения. Старшему лейтенанту Бебуту было поручено контрразведывтельное обеспечение станции. А лабораторию за ним закрепили как бы в придачу, когда был переведен в Россию работавший по ней сотрудник. При этом, чем конкретно лаборатория «17-17» занималась, Бебута не информировали. В управлении сказали, проводит испытания специального оборудования по заданию министерства обороны. Все.
На официальных совещаниях Ермолай имел дело с начальником лаборатории молчаливым флотским каперангом, а с Тукеевым практически не сталкивался.
Когда он попросил свое руководство ознакомить его с личным делом Тукеева и имеющимися на него данными, ему ответили: «Не нужно. Представляющей для вас интерес информации там нет. Ваша задача состоит в том, чтобы оградить станцию и лабораторию от нежелательных внешних контактов. Все остальное вас не касается.»
