— Знаю. Что там будет-то на повестке дня? — спросил, зевая, Петр.
— Предотвращение бытовых убийств, грабежей, хищений государственной собственности, автоугонов. Сейчас это очень актуальная тема перед выборами.
— А погибшие мотоциклисты?
— Они отошли на второй план пока. Убийство Тимура еще как-то обсуждают, а взрыв старого «Восхода» почти забыли. Кепка-то не был сыночком ни депутата, ни известного в городе человека. Обычный пацан из рабочей семьи. Я слышала, что городское ГИБДД собирается ужесточить требования к техническому состоянию мотоциклов, запретить эксплуатацию старых и изношенных. Мэрия уже собирается выделить средства на закупку трех современных японских «Кавасаки», чтобы ГИБДД имело возможность хотя бы догнать мотоциклиста-нарушителя ПДД. А то на машинах милиции их не поймать: на мотоцикле правонарушитель — нырк во дворы или в лес. И был таков.
— Хорошо было бы, если закупят!
— Только, когда это все сделают! Годы могут пройти!
— А вот скажи мне, красавица! Мельников знает про нас с тобой? — перевел разговор на актуальную для себя тему милиционер.
— Да успокойся ты! Это моя личная жизнь! К чему ему говорить-то? Я женщина свободная! Захочу, с десятью мужчинами встречаться буду!
— С десятью? — удивился, было, молодой человек, но развивать тему не стал, так как волна сна вновь накатила и накрыла мозг. Вскоре он уже мирно посапывал, слегка причмокивая во сне.
Петр, так же, как и его младший брат, Степан Прокопчук, любил шоколад и шоколадные конфеты и, видимо, ему снились моря топленого и теплого шоколада, в котором он купается и мажется им, как кремом для загара. Олеся Викторовна с нежностью посмотрела на молодого парня, убавила свет и уткнулась в глянцевый женский журнал «Космополитен». Олеся Ташкова считала себя независимой, любвеобильной женщиной. Пышные каштановые волосы, гибкая фигура, все это способствовало значительному интересу к ней со стороны противоположного пола. С молодых лет у нее было по нескольку любовников и это положение вещей ее вполне устраивало. Они в разной мере шли навстречу ее капризам, что чрезвычайно ей нравилось. С Петром, правда, она вела себя очень мягко, к своему собственному удивлению.
После совещания у полковника Мельникова Федора Игнатьевича сотрудники милиции усилии контроль над бытовыми преступлениями и автоугонами. Участились совместные ночные рейды ГИБДД и сотрудников милиции, проверялась на предмет угона максимальное количество автотранспорта. Таким образом, приближающиеся выборы в городской совет народных депутатов вернули некоторым безутешным хозяевам похищенные автомобили. Участковые провели очередные, на сей раз более жесткие беседы с дебоширами и нарушителями общественного спокойствия. Некоторых особо рьяных возмутителей порядка поместили на административный арест на пятнадцать суток с обязанностью выполнения общественно-полезных работ.
И когда жены этих драчунов, скандалистов, домашних тиранов шли по улице, им было чрезвычайно приятно увидеть своих мужиков, неумело подметающих улицы, красящих ограду заборов, собирающих мусор в огромные черные мусорные мешки. Некоторые из жен и матерей этих горемык даже стали гордиться своими «непутевыми» мужиками и сыновьями. Несколько женщин познакомились друг с другом, быстро сблизились на почве обсуждения «сильного пола» и стали ходить смотреть на осужденных на общественно-полезные работы как на диковинку.
— Это так непривычно видеть, как мой что-то руками делает сам! Забор, например, красит, а не за пивом с утра бежит! Это так интересно наблюдать, как он работает, как кладет мазки краской, любуется результатами своей работы! — объясняла одна из жен в интервью краевой телекомпании. — Он прямо, как художник, как Микеланджело, глядит на свое полотно! Да, пусть здесь не холст, а забор, но все равно это тоже своеобразное (пусть под принуждением), но — творчество! Может быть, ему понравится, он бросит дебоширить, тумаки мне отвешивать, а увлечется живописью и станет не пропойцей, а художником! Многие из них питали подобные надежды. Однако, вскоре ситуация вновь изменилась.
Г. Тулеевск, лето 2010 г
Сообщение о том, что все на той же Веерной набережной убит еще один мотоциклист, взорвало город. Пуля разнесла шлем и голову двадцатилетнему Алексею Ладынину — сыну директора сети магазинов «Краса» Василия Станиславовича Ладынина. В народе сразу же поползли слухи и аналогии с «вашингтонским снайпером», который убивал абсолютно незнакомых ему людей в США. Причем, особого мотива у него не было.
Еще говорили, что началась война бизнеса за переделы сфер влияния, так как гибнут дети крупных предпринимателей. Другие утверждали, что кому-то просто осточертели постоянный шум и гонки байкеров по улицам города и, не в силах на эту ситуацию повлиять, этот человек стал просто отстреливать мотоциклистов. Третьи предполагали, что кому-то понравилось стрелять по движущимся мишеням, как в тире. Мини — конвейер с мишенями бежит, стрелок стреляет, фигурки падают. Или нет. Слухи пошли разные. Вплоть до того, что некий псих возненавидел мотоциклистов, раздобыл где-то снайперское ружье, и теперь убивает ради собственного удовольствия.
Петр рассматривал все версии. Перед ним лежало заключение баллистической экспертизы. Выстрел был произведен снова из винтовки Драгунова, примерно с такого же расстояния в семьсот — восемьсот метров, только угол вхождения пули в голову отличалось от первой жертвы. Значит, убийца менял дислокацию. Совпадали и остальные параметры пули, такие как широта нарезки, ее крутизна и шаг. Огонь велся из протяженного лесного массива, что длинной темной стеной высился на берегу. Веерная набережная шла как раз вдоль реки. Участок массива обыскали со служебными собаками, но следов снайпера и никаких иных доказательств его пребывания тут обнаружено не было. Сидя в кабинете у Мельникова Петр взял в руки фотографии с места преступления. На труп было страшно смотреть: выстрел разнес Алексею Ладынину голову, как арбуз. Руки и ноги жертвы неестественно вывернуты. Осколки синего шлема защиты разбросаны по проезжей части. Часть из них окровавлены. А вот мотоцикл марки «Хонда» опять не пострадал. «Что ж, необходимо вновь наведаться в областной центр. В славный город Зеленодар!» — подумал Прокопчук.
г. Зеленодар, областной центр, город-миллионник, лето 2010
— Мы не имеем никакого отношения к смерти сына господина Стрельникова! — размеренно повторял директор областной топливной компании «Террариус» Николай Омелин, — А уж о сыне директора «Красы» и говорить не приходится! «Краса» — это парфюмерия, это совсем не наш профиль. Нам и в голову бы не пришло причинить вред ребенку! В своем заявлении господин Стрельников обвиняет нас в страшных грехах, чуть ли не в детоубийстве. Он уверен, что это мы подвергаем его и членов администрации города угрозам и шантажу. Все эти обвинения безосновательны! Я и в прошлый раз вам это говорил!
— Но у нас есть аудиозаписи угроз! — заметил Петр. Он сидел в офисе компании «Террариус». Николай Арнольдович Омелин отвечал на вопросы и при этом вращал в ладонях грецкие орехи.
— В этих угрозах упоминается название фирмы «Террариус»? — в свою очередь поинтересовался Омелин и пару раз прокрутил орехи в ладони.
— Прямо об этом не сказано, — Прокопчук уклонился от ответа.
— Вы знаете, Петр! После убийства сына, Павел Афанасьевич Стрельников совсем заупрямился и не хочет вступать с нами ни в какой диалог. Более того, насколько мне стало известно, он строит планы отмщения! Это, во-первых. Во-вторых, убийство подростка и так значительно осложнило нам отстаивание наших интересов в вашем городе. Имидж детоубийц — это страшный имидж для любого нормального человека и компании! Поймите же вы, наконец, что это убийство принесло нам одни неприятности и трудности! И попробуйте донести эту мысль до господина Стрельникова. Вы ведь с ним часто встречаетесь в вашем городе?
— Бывает, — неопределенно ответил оперативник.
— Да поймите вы! Мы не подсылали убийц в Тулеевск! — с нажимом сказал глава «Террариуса». — Подумайте сами: гораздо разумнее было бы убрать само препятствие, которое мешает нам войти на рынок города. А именно — Стрельникова Павла Афанасьевича. А не идти окольными путями. Тем более, такими жуткими, бесчеловечными!
Прокопчук слушал. Омелин продолжал разминать пальцы рук, катая грецкие орехи в ладони.
«А ведь есть в его словах логика!», — размышлял опер, — «Определенно есть. Хотя угрозы же Стрельников получал именно из-за топливного проекта. По другому поводу их не было. Или нам о них ничего неизвестно».
Полковник Мельников был убежден, как и многие другие в городе, что Тимур Стрельников и Алексей Ладынин пали жертвой разборок в бизнесе. Он рекомендовал Прокопчуку, по возможности, давить на «Террариус», плотнее работать с Зеленодарским УВД и прокуратурой. Сам Петр знал, что Стрельников имеет влияние на мэра, а мэр, в свою очередь, давит на городское УВД. Общественное мнение чрезвычайно важно в таком деле. Имидж компании детоубийцы может запросто закрыть путь «пришлой» фирме — как раз корпорации Омелина. А Омелин — тертый калач. Богатый и влиятельный человек в крае. «Легко сказать — надавить! Как тут надавишь, когда прямых улик не имеется!», — рассуждал опер. Да и само руководство «Террариуса», лично Омелин уведомили милицию г. Тулеевска, что готовы оказать любую помощь в расследовании убийств в городе, в котором они планируют обосноваться всерьез и надолго. Это — если дословно. И очень неприятно, что название «Террариус» могут приравнять в головах горожан к понятию «хищники», «убийцы», «грязная конкуренция». Генеральный директор компании Омелин Николай Арнольдович даже дал интервью тулеевскому телевидению, в котором выразил желание осуществить бесплатный ремонт в городской больнице № 1 г. Тулеевска, ведь он действительно был необходим. Достаточно сказать, что последний ремонт датировался началом восьмидесятых годов прошлого столетия. Времена еще Советского Союза. Получалось, на положительный имидж компании ее владельцы готовы затратить немалые средства. Что никак не вяжется с образом фирмы-детоубийцы. Нет, с этой точки зрения страшные преступления в Тулеевске невыгодны «Террариусу».
