— Вы не можете вот так ворваться в мой дом и в мою жизнь. Прошу вас, уходите.
Дик между тем нарочито спокойно подошел к вешалке, снял свое пальто и набросил его на плечи.
— Ты играешь в теннис? Когда родится ребенок, мы смогли бы вместе поиграть. — Его зеленые глаза озорно поблескивали.
— Вы что, меня не слышите? Он сокрушенно вздохнул:
— Слышу, Лейни. — И направился к двери. — Думаю, с таким дурным настроением тебе лучше вздремнуть, нежели ходить по магазинам. Я заеду в мебельный, а потом в супермаркет. А ты ступай приляг. Я тебя не побеспокою — ключ у меня есть. Кстати, у тебя очень чувственный ротик. — В голосе его прорвалась хрипотца, глаза сощурились. — Ты ведь помнишь все, — с ударением на последнем слове спросил он, — все, что мы делали той ночью?
— Нет.
Румянец, заливший ее щеки, выдал Лейни с головой. Дик улыбнулся:
— Помнишь. И я тоже. — Он отпер дверь, послал ей воздушный поцелуй и вышел, поспешно закрыв за собой дверь, чтобы как можно меньше холодного ветра смогло проникнуть в дом.
Лейни осталась стоять посреди гостиной, застыв в дурацкой позе с ракеткой в руке. Через минуту оцепенение прошло и Лейни почувствовала, что ракетка ужасно тяжелая и у нее уже заболела рука от напряжения. Она разжала пальцы, и ракетка упала на пол. Никогда в жизни Лейни не чувствовала себя настолько сломленной. Что же ей делать? Закрыв глаза руками, она вслепую побрела в спальню. Наткнулась на один из чемоданов, стоящих посреди комнаты, и со злостью пнула его ногой, отчего тот отлетел к камину.
— Будь он проклят! — в сердцах воскликнула Лейни. Слезы застилали глаза. Собственное тело казалось ей неуклюжим и грузным; одежда стесняла движения. Никогда прежде она еще не чувствовала себя настолько вымотанной, физически и эмоционально. Такое ощущение, будто целый день ее подвергали пыткам на каком-то изощренном станке из фильмов ужасов, и сейчас, с последним оборотом адского механизма, ее кости и дух вот-вот сломаются.
Но она понимала, что если она сломается, уступит хоть на дюйм, он продвинется на целую милю. На две мили. Она решила, что должна держаться из последних сил и, как только он вернется, она соберет его вещи и отправит восвояси. Только сейчас она слишком устала, чтобы обдумывать, как это сделать. Ей необходимо немного отдохнуть.
Лейни сбросила одежду, оставив ее валяться на полу, и с трудом доплелась до кровати. Опустившись на край, из последних сил сняла колготки и откинулась на подушки, натягивая на себя покрывало.
Она немножко отдохнет, самую малость. А потом вынесет все его пожитки на крыльцо и, если, понадобится, вызовет полицию, чтобы выдворить этого наглеца. Задачка, конечно, не из легких. Но, отдыхая, она наберется сил и будет чувствовать себя лучше…
— Как ты можешь спать при такой бурной деятельности?
Низкий голос вырвал Лейни из глубокого сна.
— М-м? — пробормотала она, широко зевая и по-прежнему не открывая глаз.
— Он толкается как заведенный. По-моему, хочет поужинать, даже если ты не проголодалась.
— Ужинать? — сонно повторила она, потягиваясь и переворачиваясь на спину. Но уже в следующий миг, вздрогнув открыла глаза.
Дик сидел на корточках возле кровати. Хотя Лейни была прикрыта покрывалом, руки Дика блуждали под ним, по ее голому животу. Из одежды на ней были только бюстгальтер и трусики; Лейни по-прежнему носила бикини — они заканчивались как раз под ее выпуклым животом.
— Что вы делаете? — осипшим голосом спросила она. Ужасно хотелось пить, в затуманенной со сна голове шумело.
— Дивлюсь на это чудо из чудес. — Поглаживая ее кожу, Дик легонько надавил и рассмеялся, когда малыш ответил новым толчком. — Что этот парнишка там вытворяет? — Глаза и голос его выражали полнейший восторг.
Столь очевидное восхищение ребенком тронуло Лейни, но она тотчас вспомнила решение, которое приняла перед сном, и приподнялась на локтях. Покрывало соскользнуло. В смятении Лейни, глянув вниз, увидела, что груди ее выпячиваются из бюстгальтера, и потянулась за покрывалом, но Дик проворно убрал его подальше.
— Дай мне посмотреть на тебя. Пожалуйста. — Его руки осторожно приблизились. — Какая же ты красивая, — выдохнул он, проводя указательным пальцем по выпуклостям ее грудей над кружевной каймой. Прикосновения его — легкие, едва ощутимые — точно огнем, ожгли ее тело, отозвались в каждом нервном окончании. Лейни задохнулась от блаженства. Мышцы ее словно обмякли, и она беспомощно наблюдала, как Дик выпрямляется, наклоняется к ней и нежно, любовно целует ее в ложбинку меж полных грудей.
Когда он поднял на нее глаза, они будто растворились в свете лампы.
— Ну как, идем ужинать? — спросил он. — Все уже готово и может остыть.
Она лишь тупо кивнула, удивляясь, какие же у него зеленые глаза и как она, находясь в здравом уме, может вот так лежать полуголая, в то время как руки и губы этого мужчины ласкают ее, а ей хоть бы что. Куда подевалась ее решимость выдворить его вон? За короткое время — с того момента, как она заснула, озлобленная и измученная, и до того, когда проснулась от его нежных ласк, — чувства ее значительно смягчились.
— Не проще ли набросить вот это вместо того, чтобы заново одеваться? — предложил Дик, протягивая ей халат. Лейни заметила, что все ее вещи подобраны с пола и развешаны в шкафу, а Дик держит в руках ее самый старый и самый удобный халат.
— П-положите его. Я присоединюсь к вам через минуту.
— Хорошо.
Когда он вышел, Лейни набросила халат и поспешно прошла в ванную. Судя по его широкой улыбке, он верно понял ее просьбу. Лейни уставилась на свое отражение в зеркале над раковиной. Волосы спутаны и растрепаны, но, как ни странно, в сочетании с розовыми щечками и заспанными глазами выглядят удивительно трогательно и… соблазнительно.
Отогнав прочь эту мысль, Лейни решительно атаковала волосы расческой. Торопливо умылась и прополоскала рот. Когда она почувствовала, что выглядит по меньшей мере прилично, дабы составить джентльмену компанию за ужином, она покинула ванную и прошла через весь дом на кухню. В камине разгорался огонь, и Лейни невольно улыбнулась, залюбовавшись его уютным свечением.
— Ну наконец-то. Я уж думал, ты снова уснула.
Как же, усмехнулась про себя Лейни. Это после того, как его горячие губы запечатлели поцелуи на ее груди? Должно быть, он шутит.
Пока она спала, Дик переоделся в удобную домашнюю одежду. На смену элегантным брюкам и итальянским мокасинам явились довольно потертые джинсы и ободранные кроссовки. Еще на нем была хлопчатобумажная спортивная фуфайка с закатанными до локтей рукавами, а вокруг пояса повязан фартук. Щипцами Дик вылавливал спагетти из кастрюли с кипящей водой и перекладывал их на блюдо.
