Сова. Да вон хотя бы у оленей, к примеру.
Сумчатые дьяволы, как и обычные, охотятся, по ночам. Но обычные ловят заблудшие души, а сумчатые — мелких зверьков, ящериц, раков, лягушек, птиц. Увы, не только диких... За это первые поселенцы Австралии и Тасмании причислили сумчатого дьявола, вслед за его мифическим тезкой, к врагам рода человеческого. Как водится, заодно обвинили его в семи смертных грехах. Пропала овца — «козни дьявола!» Преследовали беднягу с поистине дьявольской жестокостью. Результат: в Австралии его не осталось (или почти не осталось), на Тасмании он уцелел лишь в глухих горных краях.
Кенгуру. Верно. Вообще у многих копытных. А у других зверей младенцы рождаются незрячими и беспомощными, скажем...
Гепард. Скажем, у всех кошачьих, в том числе и у нас, гепардов.
Кенгуру. Да, так я вот что хотела сказать: мы у себя, в Австралии, пошли еще дальше. Вы ведь знаете, у нас почти все звери сумчатые...
Стрекоза (восторженно). Все такие сумчатые-сумчатые?
Кенгуру Ну да. Белки сумчатые, кроты сумчатые, куницы, мыши, землеройки, тушканчики, маленькие медведи коала — все-все сумчатые. Конечно, на самом деле никакие они не белки, не кроты, не куницы, не мыши, не землеройки, не тушканчики и не медведи — они только внешне напоминают своих тезок с других материков. Вот коала, скажем, похож на плюшевого медвежонка. Кстати, у коала сумка открывается назад, а не вперед. Представляете?! Это, конечно, дело вкуса, я своих взглядов никому не навязываю, но с точки зрения... Подождите, к чему это я? Ах, да: на острове Тасмания есть даже сумчатый волк. Вернее, был, но его истребили. А дьявол пока уцелел. Он и у нас, в Австралии, еще встречается изредка.
Все. Кто, дьявол ?!
Кенгуру. Настоящий дьявол, уверяю вас, только сумчатый. Хорошо хоть, что не очень большой — меньше метра. Черный такой, лишь кое-где белые пятна, но это не может его обелить. Посмотрели бы вы на его пасть — такая в страшном сне не приснится! А характер — ну просто дьявольский! А рёв — кровь в жилах стынет! И вот что странно: у дьяволицы, как и у коала, сумка открывается назад. Казалось бы, дьяволята растут в тех же условиях, что и коалята. А результаты совершенно разные: одни вырастают злобными, агрессивными, другие — добродушными, безобидными... Вам это не кажется удивительным?
Рак (мрачно). После птичьего молока мне уже ничего не кажется удивительным, в любую дьявольщину поверю. Я не удивлюсь, если окажется, что у вас, в Австралии, люди тоже сумчатые.
Удильщик. Рак, вы бы не отвлекали выступающую.
Гепард. Это уже не страшно, Удильщик, — она сама отвлеклась так далеко, что я забыл, о чем шла речь вначале.
Кашалот. Я тоже. Уважаемая Кенгуру, я вынужден напомнить вам, что мы обсуждаем проблемы воспитания обычных детей, а не дьяволят...
Кенгуру. Так я к этому и веду: как добиться, чтобы из обычных малышей, милых и послушных, не вырастали дьяволы? По-моему, главное — не пропустить момент, после которого уже невозможно ничего исправить. А для этого нужно начинать воспитание как можно раньше.
Мартышка. Открыли Америку, нечего сказать... Ведь эта истина стара как мир!
Гепард. Непонятно только, откуда берутся дурно воспитанные дети.
Кашалот. Мне это тоже непонятно. А хотелось бы понять, потому что мой кашалотик...
Кенгуру (перебивает). Сколько в нем было, когда он родился?
Кашалот (с гордостью). Четыре метра с четвертью! А весил почти полторы тонны!
Кенгуру. Чему же вы радуетесь? Поздно!
Кашалот (обеспокоенно). Что поздно?
Кенгуру. Воспитывать поздно. Если вы хотите, чтобы из вашего наследника получилось что-нибудь путное, надо браться за него гораздо раньше.
Среди людей сумчатые встречаются не только в Австралии.
Удильщик. Но позвольте, нельзя же браться за младенца до того, как он появится на свет...
Кенгуру. Вот-вот-вот! К этому я и клоню!
Сова. Да к чему «к этому», господи? Толком-то можешь сказать али нет? Чуть не полчаса тебя слушаю: прыг туды, прыг сюды, а все на месте...
Стрекоза. Милая Кенгуру, постарайтесь сосредоточиться и сформулируйте основную мысль.
Кашалот. Да, да, что вы все-таки хотели сказать в своем выступлении?
Кенгуру. Теперь, когда я вас достаточно подготовила, я могу это сказать: чтобы дети раньше становились доступными для воспитания, они и на свет должны появляться раньше, чем принято у большинства зверей. Нас, кенгуру, полсотни видов, и все придерживаются этого правила: детеныши у нас рождаются не только слепыми и голыми, но и совсем крошечными. Новорожденный кенгуренок — это, в сущности, еще зародыш, месячный эмбрион. Вот сравните, сын Кашалота, когда родился, весил меньше матери... (обернувшись к Кашалоту) во сколько раз?
Кашалот. Ммм... раз в пятнадцать.
Кенгуру. А мой сыночек был легче меня в пятьдесят тысяч раз — он весил чуть больше одного грамма! Или возьмем длину: насколько новорожденный кашалотик был короче мамы?
Кашалот. Ну... примерно в три-четыре раза.
Кенгуру. Всего-навсего? А мой — в сто раз! Во мне от головы до кончика хвоста два с половиной метра, я ведь из лесных кенгуру, самых крупных, а в малыше моем было два с половиной сантиметра. У него и задних ножек, можно сказать не было. Но он сам до сумки добрался, залез в нее — с тех пор там и сидит. Я уверена, и с этим любая мать согласится, что главная задача воспитания — добиться, чтобы ребенок неотлучно находился при маме. В идеале — всю жизнь, но, увы, идеал недостижим... Мой лапулик уже сейчас еле в сумке помещается, вон какой вымахал. И все-таки я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать его возле себя как можно дольше! Он начнет выходить, научится бегать и прыгать, но и после этого еще по меньшей мере год чуть что — будет прятаться в мамину сумку. Так я его воспитала! В сумке к тому времени наверняка появится его младший брат, но ничего — и для старшего место найдется. Не поместится весь — ноги будут торчать наружу, только и всего. Но как не хочется его выпускать, если бы вы знали! Улица полна неожиданностей, хулиганье на каждом шагу. Вот вам свежий случай: пасусь я на днях, жую травку и вдруг ...(Внезапно делает огромный прыжок и убегает с поляны.)
Всеобщее замешательство.
Кашалот. Куда же вы? Ничего не понимаю...
Удильщик. А вы обратили внимание, какой был прыжок? Метров двенадцать, не меньше! Мартышка. Но почему она ускакала? Говорила, говорила, и вдруг ни с того ни с сего, оборвав на полуслове...
Коапповцы и родители с недоумением смотрят вслед Кенгуру и поэтому не видят только что вбежавшую на поляну с противоположной стороны Собаку, которая принюхивается к земле. Первой замечает ее Стрекоза.
Стрекоза. Смотрите — Собака! Все оборачиваются.
Человек. Ого, настоящая гончая! Вот и нашлась причина поспешного бегства выступающей — она испугалась гончей. Ведь злейший враг кенгуру — дикая собака динго. Не удивительно, что они ужасно боятся всех собак.
Собака, не отрывая носа от земли, начинает бегать вокруг торчащего на краю поляны пенька.
Удилыцик. Три круга... четыре... семь... десять... Похоже, что гончая состязается по бегу сама с собой! Не сделать ли небольшой репортажик?
Кашалот. Я не понимаю, дорогой Человек, что здесь происходит...
Почему Собака носится по кругу? Вылетела на поляну, ни с кем не поздоровалась... Она случайно... э-э... не бешеная?
Человек (приглядевшись). Успокой!есь, Собака вполне здорова, просто ей сейчас не до нас. Посмотрите-ка внимательно в центр круга — что вы там видите?
Кашалот. Пенек...
Человек. А на пеньке?
Все (в один голос, изумленно). Зайчонок!!
Сова. Ну, чудеса... Будто с неба свалился! Как же он на пенек-то попал?
Мартышка. Пусть сам расскажет. (Кричит.) Зайчонок, иди сюда, не бойся — здесь, в КОАППе, тебя никто не посмеет обидеть!
Гепард (удаляясь). Он не решается, сейчас я сам его приведу.
Стрекоза. А гончей объясните, что ей тут абсолютно нечего делать — идет родительское собрание, и вообще на нашей территории охота запрещена в любое время года.
«Не иначе, зайцы умеют возноситься на небо!» — так, наверное, думают собаки, идущие ко заячьему следу.
