– Ничего себе тварь, – пробормотала Эмма и попятилась, чуть не наступив Жаку на ноги.
Жак слегка придержал ее за плечи и промолчал, лишь поднял повыше лучевой меч.
– Ничего себе тварь… ничего себе тварь… ничего себе тварь, – тонким, противным голоском забормотало существо, замотало головой и сделало несколько мелких шажков.
Оказалось, что с помощью своих шести ног оно умеет двигаться боком, и его конечности при этом странно разъезжаются, отчего существо теряет устойчивость.
– Ничего себе тварь… ничего себе тварь… ничего себе тварь… – без остановки продолжало бормотать странное создание.
– Это робот. Он повторяет, он… – Ник на минуту задумался, но быстро вспомнил нужное слово: – Копирует все, что слышит…
– Это робот. Он повторяет, он копирует. Ничего себе тварь… это робот, он повторяет, он копирует… ничего себе тварь… все, что слышит, копирует… все, что слышит… ничего себе тварь… – довольным голосом забормотало существо, выпучило глаза и опять засеменило, пытаясь сохранить равновесие при движении.
Это было настолько смешно и одновременно уродливо, что Эмма не удержалась и фыркнула.
– Ужас какой-то… – проговорила она.
Существо тряхнуло головой и согласно запричитало про ужас, вплетая новые слова в то, что слышало до этого. Получалась сущая абракадабра.
Уродливый робот и не думал нападать. Он все больше выпучивал глаза, открывал крошечный ротик и выдавал разные комбинации услышанных слов. И это его, судя по всему, очень радовало. Если роботы вообще умеют радоваться.
– Пошли. – Ник двинулся вперед, остальные последовали за ним.
Всем уже стало понятно, что недоделанная собака нападать не будет. Но, как оказалось, отвязаться от нее тоже было непросто. Вытянув уродливую голову, электронная животинка засеменила следом, неустанно повторяя все, что слышала.
– Ужас какой-то… пошли, себе тварь… повторяет ужас какой-то… робот ужас… робот ужас… ничего себе тварь… – выдавала собака без остановки.
Эмма резко повернулась и вытащила меч. Существо, заметив это ее движение, рванулось в сторону, присело и жалобно заскулило. Видимо, лучевое оружие ей было хорошо знакомо.
– Не трогай ты его, он же безобидный, – проговорил Жак, оглядываясь на чудное существо.
– Сажо безобидный… он безобидный, безобидный… – забормотало существо, выразительно вращая глазами. – Сажо безобидный, он поможет… ничего себе тварь… он просто повторяет… – Вдруг существо изменило голос и четким мальчишеским тоном выдало новую фразу: – Ты должен нам помочь, Сажо. Ты должен передать информацию в центр. Ты должен нам помочь, Сажо, больше некому…
Ник резко обернулся и приложил палец к губам. После кивнул на существо, ткнул в него рукоятью выключенного меча, словно пытаясь что-то сказать. Он не произносил ничего вслух, видимо, для того, чтобы не сбить робота с толку. Но Эмма уже и сама поняла.
Электронная собака владела информацией. Она несла в себе записи последних событий и, скорее всего, являлась ключом к тому, что случилось на станции.
Жак понимающе кивнул, сделал два небольших шага в сторону робота и вдруг с молниеносной быстротой кинулся на него. Схватил, прижал к груди и поднялся.
Возмущенная собака замотала башкой, еще больше выпучила глаза и затарахтела с возмущением:
– Ничего себе тварь! Ничего себе тварь… тварь… тварь…
– Заткнись уже, – буркнула Эмма.
– Сама заткнись! – зло рявкнула говорящая собака, и это уже походило на осмысленный диалог.
– Сейчас разберемся, – уверенно пробормотал Жак.
Ник вытянул висевший на груди небольшой медальончик с красным камушком, сначала уважительно прижал его к губам, после нажал на камень и приложил к голове собаки. Медальон засиял нежным розовым светом, робот замер, разинув пасть. На медальоне возникли мелкие изображения, которые тут же создали над головой собаки квадратную голограмму.
– Сейчас починим, – решительно заявил Жак. – Теперь ясно, что с ней стряслось. В нее выстрелили из лазерного оружия, и это нарушило схемы.
Эмма подумала вдруг, что Таис сказала бы, что роботу вышибли мозги, и невесело улыбнулась этой мысли.
– Ему не помочь, его голова нуждается в замене, – серьезно сказал Ник.
Это еще больше развеселило Эмму, и она еле удержалась, чтобы не фыркнуть.
Братья забрались в голову электронной собаке, что-то поковыряли там, вернули на место выпученные глаза, после Ник еще раз нажал на камушек и убрал свой медальон.
– Информация у нас, – уверенно сказал он. – Можно прослушать, если хотим.
Жак спустил электронную собаку на пол, и та растянулась, раскинув в стороны все шесть лап.
– Что вы с ней сделали? – не поняла Эмма.
– Выключили. Она делает шум, – невозмутимо пояснил Ник. – Пошли дальше. Вся ее информация тут. – И он стукнул ногтем указательного пальца по своему кулону.
– Может, послушаем? – спросила Эмма.
– Послушаем. У нас будет время, – согласился Жак. – Но сначала уйдем отсюда. Неизвестно, кого могла привлечь говорящая тварь своим голосом.
Глава 7
Таис. Каждый сам владеет своим оружием
1
Пушистик за последние дни сильно изменился. Подрос, окреп. Зверь отлично питался все это время, поэтому бока у него округлились, а под шкурой стали хорошо заметны крепкие жгуты мышц. Густая шерсть отливала шелком, появился мягкий, как пух, подшерсток.
Да и выглядел он гораздо симпатичнее своих родителей. Если те пугали розово-белым корпусом, уродливыми мордами и странными лысыми, прижатыми к белой шерсти ушами, тотемные, точно вишни, глаза Пушистика вызывали умиление, а слегка приплюснутая острозубая пасть временами казалась даже симпатичной.
Да и окраска его изменилась. Вдоль спины протянулась серо-черная полоса, подушечки на лапах тоже потемнели. Он не походил ни на кошку, ни на собаку. И в то же время удивлял гибкостью, завершенностью и ловкостью. Он отлично умел убивать и всегда питался от пуза.
Таис не задавалась вопросом, что же он ест. Пушистик уходил в лес на несколько дней и появлялся всегда ближе к вечеру, сытый, медленный, довольный и вальяжный. Разваливался у печи или под кроватью, щурил глаза, лениво распахивал зубастую пасть и демонстрировал острые клыки.
Он ни разу не выказывал привязанности или любви к своим хозяевам, не ластился, не заглядывал в лицо – другими словами, никаких унижений. Пушистик вел себя как полноправный член семьи, только очень независимый. И чем сильнее он становился, тем наглее и равнодушнее блестели его выпуклые глаза.
Федор называл его братаном и временами посмеивался.
– Эта зверюга гуляет сама по себе, – говорил он. – И наверняка думает, что оказывает нам честь своей дружбой. Посмотри, как щурится на огонь, точно хозяин леса.
– Пушистик, Пушистик, – принималась звать его Таис и трепала за мягкую шерсть.
Пуш не реагировал, только еще больше щурился, и не ясно было, нравится ему ласка или он милостиво терпит хозяйские приставания.
Но иногда на Пушистика нападала жажда общения с людьми, и тогда он таскался за Таис по огороду, к ручью и даже в лес. Ходил по пятам, махал отросшим белым хвостом и дергал ушами, отгоняя мелких мушек.
Вот и в этот раз, когда зазвучал призывный вой труб с деревенской площади и Федор, натянув жилет, собрался уходить, Пушистик выбрался из-под кровати, озабоченно потряс башкой, словно прогоняя сонливость, и выжидающе уставился на Таис.
– Ты идешь? – на всякий случай уточнил Федор. Он уже застегивал ботинки, и за поясом у него блестела рукоять меча.
– Да, пойду. И никакие мужчины меня не прогонят, если рядом будет Пуш. Ты слышал, животинка? Пошли с нами! – Последние фразы были обращены к Пушистику.
Тот понимающе мигнул, фыркнул и нетерпеливо переступил всеми четырьмя лапами.
– Значит, братан идет с нами? – Федор усмехнулся. – Давай напустим на себя побольше важности и придем, как великие жрецы с ручным священным семуком. Наши предки всегда с нами. Правильно, братан?
Пуш дернул ушами, словно понимая человеческую речь.
Они вышли в темноту все вместе и двинулись по мостику. Деревянная конструкция с крепкими дощатыми перилами тянулась далеко вперед, огибая всю высоченную скалу. Временами на доски падали бледные пятна света из небольших окошек. Временами попадались масляные фонарики, укрепленные на деревянных шестах.
Можно было, конечно, пройтись по деревенской улице, делающей небольшой поворот перед площадью, но едва Таис вспомнила запах смешанной с кровью пыли, как желание подниматься наверх тут же пропало. Видимо, Федор думал точно так же.
А Пушу было без разницы, где идти. Он следовал за хозяевами светлой тенью, ступая настолько тихо и ловко, что ни одна доска не скрипела под его мягкими, быстрыми лапами. Зато весь мостик дрожал от решительных шагов Григория, который догнал их и поинтересовался, в честь чего затеяли общий сбор.
