– Чё пристали? Чё пристали? – заверещала странная штука. – Я не делал! Это не я делал! Меня тут не было! Гусь не виноват!
– Ты Гусь? – не поняла Эмма.
– Ты кто? – сердито тряхнул робота Ник.
Робот притих, его длинные, тонкие ножки безвольно повисли, глаза выпучились. Вместо рта у него была символическая тонкая полоска, в которой находилось голосовое реле. Говорил он механическим тонким голосом, без всякого выражения, но болтать оказался горазд.
– Никто! Чё пристали? Я просто шел и никого не трогал. Я не самый дурак среди здешних дураков! Я нормальный робот! Я почти нормальный робот! Я могу выполнять свои задания, я все понимаю! – твердил он.
– Вот и хорошо, – прервал его болтовню Ник. – Тогда проведи нас. Ты можешь нас провести?
– Я все могу! Я хороший робот, я всегда служил людям, не то что некоторые здешние дураки! – Робот вдруг прищурил свои выразительные глаза с черными радужками и поинтересовался: – А вы кто? Вы настоящие люди?
– А что, не похоже? – нетерпеливо съехидничала Эмма.
– Мы настоящие люди, настоящей не бывает, – заверил робота Жак.
Ник только фыркнул в ответ.
– Некоторых людей можно убивать, а некоторых нет, – принялся рассуждать гладкоголовый. – Вы к какой категории относитесь? Я что-то не могу понять, можно ли вас убивать?
Ник не выдержал и выругался на своем языке, призывая каких-то диких тварей на башку робота. Жак покачал головой.
– Где капитанская рубка? – спросила Эмма.
– Гусь может показать. Это просто! – радостно затарахтел робот. – Гусь покажет. Пошли! Айда!
Он задрыгал ногами, демонстрируя готовность двигаться дальше.
3
Ростом Гусь был едва по колено Нику, но шагал быстро и весело и даже как будто подпрыгивал. Он подсвечивал себе крошечными диодиками, встроенными в руки, лишенные пальцев и ладоней, и время от времени деловито приговаривал, что есть люди, которых можно убивать, а есть такие, которых нельзя.
Иными словами, всем своим видом он являл абсолютное электронное сумасшествие.
– Первый раз в жизни вижу такого робота, – пробормотала Эмма, сворачивая в очередной проход.
– О, я редкий экземпляр. Меня делала сама хозяйка. Я разведчик, пролезу в любую щель. Только болтаю много. Когда меня посылают на разведку, мне отключают разговорную программу. Тогда я пытаюсь говорить, но выходит все без звука. И тогда я начинаю думать, совсем как люди. – Гусь произнес это ровным механическим голосом, без малейшего выражения, и это прозвучало так нелепо и дико, что Ник фыркнул, а Жак чертыхнулся.
– А где твоя хозяйка? – как можно спокойнее спросила Эмма.
– Скоро увидите. Сейчас все увидите, – заверил Гусь.
И вдруг впереди, совсем рядом, загорелась лестница. Засияло белым светом множество ведущих вверх ступеней, и все трое вместе с роботом, поднявшись, оказались в просторном светлом коридоре, чьи стены мягко закруглялись, заворачивались вбок, а сводчатый потолок сверкал рядами круглых пятачков-лампочек.
– Ну, это электрики сделали свет, – сообщил Гусь. – Теперь тут не так темно. А то опять была атака.
– Что за атака? – поинтересовался Жак.
– Хозяйка скажет, – заверил Гусь, подпрыгнул, и в этот момент из полукруглой ниши появились доны-15.
Самые настоящие доны-15, сразу четыре робота. За спиной у Эммы послышались знакомые щелчки, и, оглянувшись, она увидела еще четырех пятнадцатых.
– Сдайте оружие. Сопротивление бесполезно, – заявил первый робот, стоявший ближе всех к ним.
Он навел дуло бластера на голову Жака, и сомнений не осталось – андроид выстрелит.
Гусь завел их в ловушку, и они попались, как самые настоящие глупые дети.
Глава 9
Таис. Чья это ошибка?
1
Где-то над океаном громыхнула молния, резкий порыв ветра занес в горницу быстрые капли дождя.
Отрубленная голова пришельца глухо и тяжело стукнула о доски моста и покатилась к перилам. Глаза, брови, рот – ничто не изменилось, выражение осталось таким же.
Зато из горловины туловища с тихим шипением вырвались вверх ровно обрубленные тонюсенькие проводки. Брызнула беловатая жидкость, запахло чем-то едким и химическим. Проводки заискрили, туловище повернулось вокруг своей оси и замерло.
– Вот же зараза! – внятно и четко произнес Григорий.
За первой фигурой появилась вторая – такое же лицо, такой же балахон. Странное создание быстро плыло над мостом, будто под просторным одеянием и вовсе не было ног. Пара секунд, и оно оказалось около двери, подняло руку, приготовившись стрелять из серебристого лазерного ствола, но Григорий оказался проворнее. Он успел прыгнуть под дождь и одним движением отрубил вытянутую руку. Следующим ударил Федор.
Короткое сражение закончилось тем, что еще одна голова полетела с плеч.
– Легко же мы справились со здешними роботами, – пожала плечами Таис и устало выдохнула, только сейчас осознав, в каком сильном напряжении находилась.
– Роботами? – Федор усмехнулся, убрал клинок меча и наклонился.
Голова, которую он поднял, все еще сверкала безмятежными глазами. Мертвое выражение мертвого робота.
– На острове должны быть блокировки! Они столько раз рассказывали о своих блокировках, что мы были уверены: здесь нет никаких роботов, – сморщился Григорий, оглядывая замершее туловище одного из ночных гостей.
– Это гомены. Вы убили гоменов. Вы сильные воины. Гомены могли убивать всех. Но никто не мог убивать гоменов, – раздался тихий и слабый детский голосок у него за спиной.
Таис вздрогнула от неожиданности и оглянулась. Надя, привлеченная неожиданным шумом, стояла в проеме крошечной спаленки, а рядом с ней, босоногий и лохматый, держался за дверной косяк мальчишка, самый старший и, видимо, самый смелый.
– Да, – устало ответила ему Таис. – Мы те, кто убивает ваших гоменов. Так что ложись и спокойно спи. Думаю, что этой ночью сюда больше никто не припрется.
– Это смотря сколько у них роботов на вооружении, – заметил Григорий.
Он все еще стоял под дождем и всматривался в уходящий во мрак мостик.
– Скиньте их в океан, – посоветовала Надя, прижимая к себе мальчика.
– Нет! – Федор тут же поднял вторую отрубленную голову, после пнул одно из стоящих тел, и оно грохнулось на мост. – Я посмотрю, что у них внутри. Григорий, затаскивай их в дом.
– А если работает система слежения? Если нас вычислят? – забеспокоилась Таис.
– Не вычислят. Сейчас все отключим. Работаем, быстро.
Федор уже распоряжался, довольный, что на него вдруг свалилось столько интересного и неожиданного. Это вам не рыбалка и не лодки с веслами. Это новые, странные и непонятные технологии, которые таили в себе сплошные загадки.
2
Головы роботов Федор разобрал до мельчайших деталей. Впрочем, деталей оказалось не так уж и много. Больше всего было проводков, приводящих в движение сложный электронный организм.
– Заряжалось оно от солнца, его тело покрыто специальными накопителями, преобразующими солнечный свет в энергию, – пояснил Федор, рассматривая одно из обезглавленных туловищ. – Одежда у них специальная, пропускающая солнечные лучи. Тела упрощенные, сходство с людьми довольно относительное. Две ноги, две руки, туловище и голова. Руки со встроенным оружием. Они предназначены для наведения порядка, судя по всему. Стрелять, арестовывать, отдавать команды. Они сделаны проще, чем доны, это если смотреть снаружи. Но внутри у них продвинутые и странные технологии.
– Ты не сможешь проверить их программы, – заметила Таис, сидевшая рядом и помогающая в разборке робота. – Твой планшет тут не работает.
– Да, мой планшет здесь блокируется, и зарядить его негде, – с сожалением признал Федор. – Поэтому мы можем только догадываться, какими программами оснащены эти штуки, если на них не действует блокировка.
Он достал из головы гомена какую-то гладкую, похожую на яйцо штуку, опутанную мелкими прозрачными проводочками, которые уже не светились, аккуратно разрезал ее маленьким ножичком, и на стол упали три черных семечка, круглых и маленьких.
– Вот где у них программы. Это и есть своеобразные чипы робота, – пояснил Федор.
Семечки удивляли своим совершенством и гладкостью. Они были меньше ногтя указательного пальца Таис, по бокам у них проходили еле заметные, тонюсенькие надписи, которые без увеличительного стекла не разобрать, на остром кончике у каждого едва заметно светилась точечка, такая малюсенькая, что не сразу заметишь.
– Думаешь, это программы? – задумчиво пробормотал Григорий, наклонившись над столом.
Отросшие волосы упали Григорию на лоб, он смахнул их быстрым движением. Лицо напряженное, губы сжаты. Он давно освоился с жизнью без чипа в голове и даже перестал бояться, что превратится во фрика. Таис думала, что, возможно, дело в том, что он и не стал бы зверюгой. Григорий любил своих родных и частенько вспоминал о них долгими темными вечерами. И он по-настоящему тепло заботился о Наде.
