Нгоньяма остановился, приподняв одну лапу и недоумевая, что бы это могло быть. По привычке он оглянулся и, убедившись, что сзади никто ему не угрожает, стал бесшумно красться вперед. Потом он припал к земле и погрузился в наблюдение: перед ним стояло новое, доселе невиданное животное, крупнее, чем буйвол, крупнее даже, чем носорог. Гора мяса, но как ею завладеть?
Чудовищное животное находилось в тридцати шагах от Нгоньямы; у него был длинный нос, большие клыки и огромные уши. Оно раскачивало маленькое деревцо, с которого сыпались на землю желтые ягоды дикого кизиля - нонг-гура. Своим длинным носом животное подбирало ягоды и одну за другой отправляло их в рот. Его забавный маленький хвостик подергивался, а умные глазки блестели от удовольствия. За этой горой мяса виднелись другие горы и холмы; был среди них и один совсем маленький холмик. Все они, не скрывая своего удовольствия, подбирали желтые ягоды и отправляли их в рот.
Маленький холмик был молоденьким слоненком, и Нгоньяме пришла в голову мысль спугнуть и обратить в бегство этих глупых животных, питавшихся ягодами. Затем он воспользуется суматохой и завладеет слоненком.
Прежде всего он должен был известить стадо о своем присутствии. Отойдя подальше от гигантского слона с длинными бивнями, внушавшими ему страх, он остановился с подветренной стороны, и слоны сразу почуяли запах хищника. Задрав вверх хоботы и приподняв огромные уши, они насторожились, а маленькие глазки зорко высматривали врага. Тогда лев, рыча, прыгнул вперед и остановился, выжидая, что за этим последует.
Ждать пришлось недолго, так как события развивались с молниеносной быстротой. Все стадо оглушительно затрубило, три слона и пять слоних тотчас же перешли в наступление. Между стволами деревьев стрелой скользнула желтая полоса. Это был улепетывавший Нгоньяма.
Слоны, урча, вернулись к деревьям нонг-гура, а мать-слониха ни на миг не отпускала от себя слоненка. Между тем Нгоньяма находился уже за километр отсюда. Быть может, он радовался, что не было ни одного свидетеля его постыдного бегства.
- Ха-ха!
Нгоньяма, не понимая, откуда доносятся эти странные звуки, испуганно оглянулся.
- Ха-ха-да-да!
- Р-р-р-р...- зарычал лев, осматриваясь по сторонам.
По земле, между деревьев, скользнула тень и раздался шелест крыльев. Большая птица с огромным широким красным клювом опустилась на ветку. Это был ток*. В клюве он держал насекомое - саранчу, скудное угощение для такой большой птицы. Но он ее не проглотил, а вложил в другой клюв, высунувшийся из отверстия в залепленном грязью дупле дерева. И снова раздался насмешливый крик: "ха-ха-да-да!"
* (Ток принадлежит к семейству птиц-носорогов.)
Нгоньяма приподнялся, заинтересованный этой сценой. Ток-самец улетел, но скоро вернулся с новым угощением, которое и предложил своей супруге. Та сидела на яйцах, заключенная в тюрьму.
Несколько раз ток улетал и возвращался, откармливая самку саранчой.
Нгоньяма проследил полет тока и отыскал место, откуда тот приносил корм. Густой массой саранча покрывала три акра леса - стволы, ветви и землю между деревьями. Летала она на юго-восток, а здесь расположилась на отдых. Где она опускалась, там и питалась, поедая все - листья, ветки, ягоды кизиля. Тысячи насекомых по стволам спустились на землю, но не найдя здесь никакого корма, погрузились словно в летаргический сон. Ярко блестели их жесткие крылья, прикрепленные к красно-бурому тельцу. Полакомиться саранчой явились птицы, муравьи, мыши, две дикие кошки и несколько змей.
Пришел сюда и Нгоньяма. Сунув морду в густую массу саранчи, он медленно пережевывал пищу. Дикие кошки, мрачно посматривая на него, ели изящно, понемногу, змеи часто отдыхали, а муравьи жадно растаскивали добычу.
Жалкая это была пища для льва, владыки зверей, невкусная, издающая запах нефти, но в дни засухи не полагается быть разборчивым, и Нгоньяма ел, пока не насытился. Потом он задумчиво окинул взглядом своих сотрапезников. Нельзя ли получить на десерт какое-нибудь лакомое блюдо?
Обе кошки поймали его взгляд и через секунду сидели на дереве, одна из змей последовала их примеру, а другие - ядовитые - предостерегающе зашипели. И лев величественно удалился, распространяя резкий запах нефти.
Теперь оставалось только утолить жажду, и тогда день можно считать удачным. Тропа привела его к высохшему руслу реки, где блестели отполированные водой камни и белый песок. У подножия высокой скалы земля была сырая. Здесь Нгоньяма лапой вырыл яму, в которую медленно просочилась вода. Этого было достаточно, чтобы освежить язык и промочить горло. Нгоньяма растянулся на влажной земле, и приятный холодок остудил его разгоряченное тело. Когда он проснулся, небо было усыпано звездами, а в черном лесу загорелись огоньки светляков.
Нгоньяма громко зарыкал, бросая вызов в ночь. По лесу прокатилось эхо, заглушаемое листвой деревьев, а лев, одинокий, стоял и ждал ответа. Ответ не замедлил последовать: это было глухое протяжное хрипение, и Нгоньяма догадался, что где-то поблизости находится какое-то еще невиданное им животное. Вспомнив недавнюю встречу со слонами, он с удвоенной осторожностью стал отыскивать источник этих странных звуков.
Через полчаса Нгоньяма лежал на берегу высохшей реки и пристально смотрел на зеленую тинистую лужу и на какое-то странное длинное животное, блестящее и мокрое, лежавшее возле лужи и, по-видимому, недавно выбравшееся из стоячей воды.
Черное длинное животное издавало резкий запах мускуса, и только по этому запаху Нгоньяма признал в нем живое существо. Но что это был за зверь?
Неподвижный, словно вылитый из бронзы, Нгоньяма смотрел на странное животное, которое казалось высеченным из черного камня. Над пораженным засухой лесом нависла тяжелая тишина. Подул предрассветный ветерок, повеяло прохладой и запахом воды. Почуяв влагу, зверь-наблюдатель и существо, находившееся под наблюдением, тронулись в путь. Оба подняли голову, а странное животное разжало огромные челюсти и издало протяжный звук, так поразивший льва. Потом, перебирая короткими лапами, оно заковыляло по высохшему дну реки. С минуту Нгоньяма смотрел ему вслед, а затем побежал вдоль берега. Пока он еще считал нужным соблюдать осторожность, но с каждой секундой усиливалось желание полакомиться мясом и снова почувствовать вкус крови.
Изредка глаза Нгоньямы вспыхивали, он приостанавливался и, поджав задние лапы, готовился к прыжку, но затем, раздумав, бежал дальше. В этом ковыляющем животном было что-то отталкивающее; Нгоньяме очень не понравились его огромные челюсти и страшный хвост.
