— Мы с Васей обязательно будем этих жуков ловить, тётя Сима, — уверенно сказал Митя. — Какие они хитрые: красивые, а такие вредные. Нельзя, чтобы они картошку ели…
Как Петька самолет напугал
Вася прибежал, запыхавшись.
— Митя, живей к Дроновым. Там Петя с Эдиком знаешь, что делают!
— С каким Эдиком?
— Бежим скорее, узнаешь!
Бросив наполовину остроганный чижик, Митя помчался вслед за Васей.
Во дворе у Пети кипела работа. Стол под вязами, где семья Дроновых вечером пила чай, был завален ровными деревянными палочками, бумагой и нитками. Посреди стола — банка с клеем, из которой торчала кисточка. Рядом валялись ножницы, острый нож, обрезки бумаги и стружки.
Прижатый длинной пустой коробкой, на столе лежал чертёж, в который то и дело заглядывал Петя и незнакомый мальчик.
— Это Матвеев Эдик, — шепнул Вася. — Он к бабушке из Сибири на самолёте прилетел. У него папа — инженер.
— А что они делают?
— Змея! Воздушного змея. Его на лугу запускать будут. Ты, Митя, погоди с Мишкой тут, а я за Соней и Маринкой сбегаю.
Митя не отрывал взгляда от ловких рук мальчиков. Здесь командовал Эдик, но и Петя ему здорово помогал. То и дело заглядывая в чертёж, мальчики спорили, резали, клеили, связывали рейки и постепенно на столе появлялся большой разрисованный змей.
— Ну, вот и всё, — сказал Эдик. — Сейчас подвяжем уздечку и будет готово.
В этот момент Петю позвали домой, и Эдик остался без помощника.
— Тебя как зовут? — спросил он.
— Митя.
— Держи, Митя, змея, а я уздечку завяжу. Держи вот так, за рейки.
Мальчик с трепетом протянул руки к змею. Змей был большой, но лёгкий-лёгкий, и от ветерка всё пытался вырваться из Митиных рук. А Эдик, посмотрев в чертёж, отрезал длинную толстую нитку, завязал на ней петлю и стал привязывать к рейкам змея.
— Это и будет уздечка, — пояснил Эдик. — За неё мы нитку привяжем. Она леером называется. У меня леер прочный, капроновый — пятьсот метров!
— А у лошадей тоже уздечки есть, — сказал Митя. — Я один раз бабушкиного Орлика за уздечку водил и не боялся. А ты дашь мне змея подержать, когда он летать будет?
— Дам, конечно. Ты ведь мне помог.
Над головой раздался шум мотора и низко-низко пролетел самолёт.
— Это Ан-2, — определил Эдик. — У нас в Сибири их много, они пожары тушат, возят людей и всякие грузы. А на папиной стройке даже свой вертолёт есть, папа обещал меня покатать.
— А этот самолёт здесь часто летает, — услышав конец разговора, сказал подошедший к ребятам Петя. — Он весной здесь поля удобрениями подкармливал и леса опрыскивал от гусениц. А сейчас «Аннушки» летают по маршруту. Над нами ведь у них линия.
— Готово! Пусть теперь чуть подсохнет — и запустим. Давайте убирать инструменты.
Через полчаса на лугу стояла вся деревенская ребятня. Развевая девчоночьи платьица и пригибая метёлки травы-мятлика, дул ровный прохладный ветерок.
— Ты, Петь, бери змей и встань на бугор, — скомандовал Эдик, — а я с катушкой буду внизу.
Петя поднял змей над головой, Эдик натянул нитку.
— Отпускай!
Ветер подхватил змея и тот медленно начал взмывать ввысь. То отпуская, то натягивая леер, Эдик заставлял змея подниматься всё выше и выше. Укрепленная на дощечке большая катушка с ниткой то жужжала, раскручиваясь, то спокойно вращалась назад, когда её за ручку крутил Эдик.
— Ух, хорошо летает!
Запрокинув головы, ребята с восторгом следили за змеем. А он гордо, словно спутник, реял в синем небе и, казалось, просился всё выше и выше.
— Теперь ты держи его, а я ему письмо пошлю, — Эдик передал Пете катушку.
— А как ему письмо послать? — спросил Вася.
— Вот смотри!
Эдик надел на леер бумажку и та, подхваченная ветром, быстро побежала по нитке вверх, к змею, к большому пушистому облаку, под которым змей был уже едва виден.
— Эдик, а ты пошли туче письмо, чтобы она нам дождик дала, — сказала вдруг Сонечка. — А то мама всё поливает и поливает огород, у неё даже руки болят. Пусть пойдёт дождик!
Засмеялся Эдик, а потом сказал:
— Если хочешь дождя — беги за бумагой и карандашом.
— Я сейчас принесу! — вызвался сбегать Митя, и через пять минут, сгрудившись вокруг Эдика, ребята уже сочиняли письмо. Получилось так.
«Дорогая туча! — писал Эдик под диктовку ребят. — Ты большая и хорошая, у тебя много дождя. Пожалуйста, полей наши огороды, чтобы у Сониной мамы не болели руки. Чтобы выросло много зелёной травы для коров и коз, чтобы в лесу было много грибов, а в Петляйке стало побольше воды. А то в ней купаться уже нельзя, совсем она пересохла».
— И пусть в колхозе будет хороший урожай, — добавил Миша.
Письмо надели на леер, и оно вслед за первым побежало в небо — к змею и туче.
Петя крепко держал в руках катушку, на которой осталось совсем мало ниток. Упруго натянутый леер звенел, как струна, а змей в вышине, казалось, уже добрался до тучи.
В небе опять загудело. Из-за леса выплыл самолёт и направился над деревней по своему обычному пути.
— Петя! — вдруг вскрикнул Вася. — Он сейчас нашего змея сшибёт…
Самолёт летел прямо к змею. Петя отчаянно закрутил ручку катушки, но было уже поздно. Вот-вот «Аннушка» врежется в змей! И вдруг в последний миг самолёт накренился, резко свернул в сторону, чуть не задев змея своим двухэтажным крылом, а потом снова лёг на прежний курс.
— Мимо! — с облегчением вздохнули мальчишки. — Летает наш змей…
— Ребята, а ведь это Петька самолёт напугал, — засмеялся Эдик. — Ну и Петька!
Все загалдели, засмеялись, а Васёк с Сонечкой бросились в деревню рассказывать, как Петька напугал самолёт.
Вечером, уже в кровати, Митя всё вспоминал голубое небо и пушистую белую тучку, под которой летали стрижи и змей. Вспоминал тяжесть катушки, которую змей старался вырвать из рук, письмо туче и ему очень захотелось в небо. Раскинуть бы руки и полететь, как змей, как стрижи, как пушинки, над полями и лесами — высоко-высоко, туда, куда захочется…
И в эту ночь во сне Митя летал над землей, потому что он очень-очень мечтал об этом.
Черника
В деревне всё делают вместе. Если в городе каждый занят своим делом и работает кто где, то в колхозе у всех заботы общие.
Коров и коз сгоняет утром в стадо сразу вся деревня, а вечером так же все вместе их встречают. В поле и на сенокос выходят люди целыми бригадами. Даже пироги по воскресеньям и праздникам печёт вся улица, идёшь мимо домов, а из каждого окна так здорово пахнет ватрушками, плюшками да пирогами!
А когда наступает пора ягод и грибов, то все, кто не работает в поле, берут лукошко, ведра и отправляются в лес. Больше всего здесь, конечно, бабушек с внучатами и дачников. Но это бывает утром. А вечером вся деревня варит варенье, а ребятня стоит с ложками около бабушек и ест пенки.
Как-то под вечер, когда стало прохладнее, собрались дети на улице.
— Вась, смотри, какая Соня перемазанная, — показал Митя на девочку.
И верно. Нос, губы и даже щёки у Сонечки были выпачканы вареньем. Около неё так и кружились мухи.
— Это я тазик из-под варенья лизала. Смотри, какой у меня язык чёрный. Видишь? А-а… — Сонечка открыла рот и показала сине-чёрный язык.
— Подумаешь, чёрный! — сказал Вася. — У меня чернее.
И он тоже высунул язык. Никак не мог переносить Вася того, чтобы у кого-то было лучше, чем у него. Всегда ему хотелось быть первым. Коли на дерево лезть, то выше всех, если загорать, то дочерна, а прыгать в речку, то с самого высокого берега.
Ребятам стало завидно, и они тоже повысовывали языки.
У Васи язык чёрный, у Маринки с Митей тоже. Чёрные языки и зубы и у Пети с Мишей и, наверное, у дяди Феди и Ивана Степановича, у всех бабушек в деревне. На всю улицу один только розовый язык — у щенка Пончика, да и то потому, что пёс черники не ест. Но у кого всё-таки язык самый чёрный? Как выяснить?
Обратились за советом к тёте Симе, она только что с работы пришла. Засмеялась тётя Сима, велела встать всем в ряд и высунуть языки. Потом сказала:
— Конечно, у Сонечки! Смотрите, как она языком поработала.
Вася рассердился.
— Подумаешь, это у неё только сегодня такой. А мы завтра за черникой идём, посмотрим, у кого язык будет самый чёрный…
Прошёл день. И опять вечером тётя Сима проверяла ребячьи языки.
— Ну, теперь, конечно, самый чёрный язык у Васи. Ты, Вася, сегодня чемпион!
Но мальчика почему-то не очень обрадовали слова тёти Симы. Он поиграл немножко с ребятами и поплёлся домой.
А утром, когда Митя вызывал Васю гулять, вместо него вышла Маринка.
— Он не пойдёт, заболел он. Ты иди к нему.
Вася лежал на кровати, держался руками за живот и стонал. В его глазах стояли слёзы.
