Я ошарашенно киваю. Босс мне улыбнулся! Впервые! Не иначе, как родные стены на него так благотворно действуют.
Но не успеваю я толком рассмотреть этого нового, лучшего и незнакомого мне Роберто, который умеет улыбаться, а не только требовать и ругаться, как он уже отворачивается и продолжает путь по лестнице. Как будто сам испугался, что позволил мне заглянуть ему в душу.
Нам открывает дверь младшая сестра Бьянка, которая переоделась из розовой майки с шортами в розовое платье с юбкой из тафты.
– Какая ты красивая! – восхищаюсь я. – Настоящая принцесса!
Смуглая и черноволосая, хрупкая и очаровательная, она похожа на куколку. Жаль, что у меня нет младшей сестрички, которой можно заплетать хвостики и косы.
– Спасибо, Марина, – она застенчиво улыбается, чуть растянув губы, чтобы не показывать брекеты.
– Вот только твои волосы, – я киваю на ее хвостик из черных кудряшек, перехваченный розовым бантом. – Ты так и пойдешь на праздник?
– Мама не любит, когда я распускаю волосы, – вздыхает Бьянка.
– А хочешь, я заплету тебе французские косы? – предлагаю я.
В школе я увлекалась прическами и заплетала косички одноклассницам, мне даже прочили карьеру парикмахера. Но любовь к итальянскому языку оказалась сильней. Я бросаю взгляд на Роберто, который с улыбкой наблюдает за нами. Если бы не диплом переводчика, меня бы здесь не было и я не оказалась бы в ситуации, когда приходится изображать его невесту перед родными.
– А ты умеешь? – Бьянка так и сияет.
– Только мне понадобятся несколько резиночек.
– Идем, они в моей комнате, – девочка нетерпеливо тащит меня за руку по коридору.
В приоткрытую дверь спальни я успеваю заметить синьору Джульетту, которая красится у туалетного столика и машет мне рукой. В другой комнате, уткнувшись в свои телефоны, на узких кроватях напротив друг друга сидят Лаура с Франческой. Я успеваю заметить, как Лаура широко улыбается, как будто смотрит забавный ролик, а Франческа, напротив, хмурится и закусывает губу, словно получила плохие новости. Интересно, что ее могло так расстроить?
– А это моя комната! – заявляет Бьянка, толкая последнюю по коридору дверь.
Я вхожу следом за ней и попадаю в розовый домик Барби. Внутри все розовое: стены, занавески, покрывало с единорогами на неожиданно большой и широкой для девочки-подростка кровати. Даже огромный плюшевый мишка, сидящий на полу у окна, – и тот розовый! Только мебель – шкаф и письменный стол – белого цвета.
– Раньше это была моя комната, – говорит Роберто, переступая порог, и в ужасе восклицает, оглядываясь: – Мама миа!
Вот и разгадка тайны двуспальной кровати – видимо, она осталась от старшего брата.
– Нравится? – сияет Бьянка, глядя на меня.
– Просто нет слов! – киваю я.
А когда девочка отходит к столу, оборачиваюсь к Роберто и слышу, как он еле слышно шепчет:
– Тут как будто единорога стошнило…
Слышать такие шуточки из уст босса настолько непривычно, что я прыскаю со смеха.
– Почему ты смеешься? – Бьянка резко поворачивается ко мне, принимая смех на свой счет.
– Робби так забавно выглядит в этой обстановке. Как Кен в домике Барби, – выкручиваюсь я.
Ну а что, правда, Кен! Красивый плечистый брюнет – он вполне мог бы позировать для новой куклы.
– А ты как Барби, – Бьянка восторженно смотрит на меня снизу вверх.
Ведь я – голубоглазая блондинка с длинными волосами, стройная и высокая. Ожившая Барби в натуральную величину.
Теперь уже прыскает Роберто:
– И правда, Бьянка, а я раньше не замечал. Можно я буду звать тебя Барби, дорогая?
– Не зарывайся, дорогой Кен, – обернувшись, чтобы его сестра не видела, я щурю глаза и показываю ему кулак.
Босс давится смешинкой и принимает серьезный вид. Так-то лучше!
– Нашла, – Бьянка выкладывает на стол пригоршню цветных резинок.
– Не буду вам мешать, – Роберто пятится к порогу и сбегает из комнаты.
А я тянусь за расческой и подталкиваю его сестру к розовому креслу на колесиках у письменного стола.
– Ну, садись!
Пока мои пальцы плетут кудрявые черные волосы Бьянки, я невольно думаю, каковы наощупь волосы Роберто. Он не такой кучерявый, как мать и младшая сестра, его волосы более волнистые и должны быть мягче, хотя он применяет столько укладочных средств, что скорее мои пальцы приклеятся к ним… О чем я вообще думаю?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пока я занимаюсь ее прической, Бьянка щебечет, как птичка, выбалтывая мне все новости и тайны – свои и семейные. Ей недавно исполнилось тринадцать, ей нравится одноклассник Марко, но он влюблен в самую красивую девочку в классе – Мелиссу.
– Ты тоже очень красивая, – замечаю я, продолжая плести ее густые черные волосы, так непохожие на мягкие русые волосы моих одноклассниц.
– Скажешь тоже! – вздыхает Бьянка. – Мелиссу даже в модельное агентство взяли, ее мама – фотомодель, снималась в рекламе шампуня.
В голосе девочке отчетливо слышатся завистливые нотки, и я тороплюсь сказать в защиту синьоры Джульетты:
– То, что твоя мама не модель, не делает ее хуже. Зато она не пропадает на съемках, а заботится о вас каждый день.
– Это да, мама у нас замечательная, – соглашается Бьянка. – Строгая только!
– Все мамы бывают строгими, потому что нас любят и желают нам добра.
– Только мама часто перегибает палку, – понизив голос, признается девочка. – Даже Лаура на днях заявила, что мама душит ее своей заботой, поэтому Робби и сбежал в Россию – подальше от мамы, не испугался ни медведей, ни морозов, ни русской мафии… Ой, – она осекается и бросает на меня быстрый взгляд.
– У нас нет медведей, – улыбаюсь я, продолжая заплетать ей косы. – Точнее, по улицам городов они не ходят. Я видела медведя только в зоопарке. А в живой природе они живут в лесах Сибири и в тайге. Это далеко от Москвы, так что твоему брату ничего не грозит, не волнуйся!
– Хорошо, – успокоившись, кивает Бьянка. – Я люблю Робби. Его все любят. Он такой добрый и милый, правда?
Добрый и милый? Чего-чего, а этого я о своем боссе сказать не могу. Поэтому неопределенно мычу:
– Ммм…
– Даже Фра обрадовалась, когда узнала, что он приедет.
– Фра?
– Ну, Франческа. Она в последнее время сама не своя и плачет, когда думает, что ее никто не видит.
– У нее что-то случилось? – спрашиваю я, вспомнив, какой расстроенной выглядела девушка, когда читала свой телефон. Хотя какое мне дело?
– Фра мне сказала, что это не мое дело и я слишком маленькая, чтобы ее понять, – Бьянка досадливо хмурится. – Но я думаю, что она поссорилась со своим парнем – Додо.
– Додо? – удивленно переспрашиваю я. – Какое странное имя!
– Эдуардо, – поясняет маленькая итальянка. – Фра ласково зовет его Додо. Раньше все время о нем трещала – Додо то, Додо сё, и веселая ходила, как на крыльях летала. А мама на нее ругалась, что витает в облаках, вместо того чтобы об учебе думать, и еще предупреждала, чтобы в подоле не принесла. Ой, – Бьянка, осекшись, бросает на меня испуганный взгляд, – не надо мне было это говорить.
– Я никому не скажу, – успокаиваю ее я. – А где учится Франческа?
– В университете на историческом факультете, первый курс закончила, сейчас экзамены сдает.
Из болтовни Бьянки я узнаю и другие новости из жизни семьи Веронезе. Средняя Лаура хорошо рисует и мечтает учиться живописи, но мама говорит, что художник – это не профессия, и настаивает, чтобы дочь в следующем году поступала на юридический. Потому что у подруги Джульетты дочка отучилась на юридическом и сейчас хорошо зарабатывает. А папе Карло на сотовый телефон звонила какая-то девушка, а мама взяла трубку и устроила скандал. Карло оправдывался, что это его ученица, с которой он занимается подготовкой к вузу, но мама разбила несколько тарелок и чашек, прежде чем утихла и простила его.
Жаль, что я не знала об этом раньше – купили бы сегодня с Роберто новый сервиз для его мамы. Какой пылкий у нее темперамент, оказывается!
– А когда вы с Робби поженитесь? – внезапный вопрос Бьянки застает меня врасплох, и я роняю резиночку. Пока наклоняюсь за ней, уже готовая косичка успевает расплестись, и мне приходится повторить заново. Девочка нетерпеливо ерзает в ожидании моего ответа.
